Мертвый сезон в агентстве Глория

Джип, на котором они приехали следом за полковником, стоял немного в стороне, и расценить его присутствие у въезда в коттеджный поселок можно было и как чью-то охрану, и просто как случайный автомобиль, приткнувшийся к обочине.

Согласно договоренности, полковник Севу с Филей не знал, но они всегда могли выдать себя за его «хвост», навязанный, к примеру, службой безопасности президента. Словом, раскрыться у них всегда была возможность, случился бы повод.

– Мне тоже не нравится, – кивнул Сева, внимательно наблюдавший за воротами, перед которыми расхаживали бравые парни в черной форме со всяческими прибамбасами в виде желтых нашивок, странных погончиков и многочисленных оттопыренных карманов на брюках и куртках.

– Поговорить бы… – неуверенно предложил Филя.

– Попробуй. Только без шума.

– А если второй вариант?

– А я о чем?

– Тогда я пошел, – решительно сказал Филя и выбрался из джипа.

Не спеша пошел он навстречу охраннику, который выше его на две головы и вдвое же шире в плечах. Охранник остановился, вытащил сигареты, закурил, глядя на приближающегося паренька.

– Тебе чего? – спросил неласково. – Тут ваши не пляшут.

– Извини, командир, – несколько даже просительно начал Филя. – Такое, понимаешь, дело… С утра не жрамши, а ему один хрен. Поди, гуляет вовсю. Ты не в курсе?

– Че те тут надо? – Охранник обернулся к своему напарнику и сделал рукой непонятный жест: проходи, мол.

– Во! – обрадовался Филя. – А я чего говорю! Он там, может, гудит уже, а мы, как курвы какие, на стреме! Ты бы глянул пошел, долго он еще будет прохлаждаться, а, командир?

– Ты про кого? – ни черта, видно, не понял охранник. – Леха! – крикнул напарнику. – Иди разберись с пацаном, чего ему тут надо!

– Дай ему по шее, – посоветовал Леха и пошел в другую сторону, вдоль высокой краснокирпичной ограды.

– Слыхал? – лениво заметил охранник. – Вали, а то схлопочешь.

– Закурить-то хоть дай, – обиженно попросил Филя.

– Перебьешься, – бросил охранник и допустил ошибку: позволил Филе приблизиться на расстояние протянутой руки.

Через мгновение, утробно икнув, охранник волочил длинными вытянутыми ногами по земле, потому что Филя ловко затащил его в кустарник.

На свою беду, вернулся второй охранник – Леха. Не увидев напарника, спросил Филю:

– А где Колюня?

– Посмотреть пошел, – спокойно ответил Филя, приглаживая русые волосы на затылке. – Я попросил узнать, долго ли еще ожидать полковника, вот он и пошел.

– А ну-ка отойди от ворот! – рявкнул заподозривший неладное Леха. Он выхватил из кармана куртки сотовик, но жесткая рука Севы, в одно мгновение оказавшегося сзади, резко завернула его кисть вместе с телефоном за спину.

– И этот охранник рухнул как подкошенный, но крикнуть все же успел:

– Ё-о-о!

Сева сел на него верхом и закрыл рот ладонью.

– Не надо шуметь, сынок, – сказал ласково. – Ты мне лучше ответь, тут у вас запасные выезды имеются?

Леха дернулся, пытаясь вырваться, но Сева прижал большой палец у него под скулой и сразу утихомирил.

– Говори быстро, времени у тебя мало, – посоветовал еще раз.

– Е…есть, – прохрипел Леха.

– Машинка тарахтит, – сказал приблизившийся Филя.

– Куда поехали? – спросил Сева.

Леха мычал и мотал головой.

– Ухо у тебя хорошее, – заметил вдруг Сева. – Дай-ка ножичек! – обернулся к Филе.

Агеев достал финку, протянул Голованову.

– Ну что, Леха, не жалко уха?

– В комплекс, – сдавленно проговорил он.

– Это «Мужество», что ль? А на хрена его туда повезли? – вмешался Филя.

– Я почем знаю?!

– Логично, Леха, ты можешь не знать. Тогда и нам не мешай. Много вас там, за забором-то?

– Смена.

– Это сколько? – спросил Голованов.

– Пятеро.

– Значит, останется трое, – заключил Сева и коротким ударом ладони отрубил Леху.

Вдвоем они перенесли второго охранника в те же кусты, где мирно почивал первый, сцепили их же наручниками и залепили рты скотчем. На случай, если очнутся раньше положенного. Стали думать, что делать дальше.

– Звони директору. – Так Филя называл Дениса Андреевича.

– Пусть свяжется с Демидычем. Да и комплекс штурмовать нам не шибко сподручно, вдвоем-то…

Спортивный комплекс «Мужество», расположенный в Пушкинском районе Подмосковья, занимал порядочную территорию, на которой стояло большое трехэтажное здание и несколько жилых домиков для обслуги.

Баграт Суренович принимал своих гостей как раз в одном из этих домиков – на две комнаты, с кухонькой и прихожей. Отделано помещение было со вкусом – ковры, хрусталь в буфете, мягкие кресла и низкий круглый столик. В соседней комнате – широченная тахта, покрытая пушистым ковром, – для отдыха. Баграт чувствовал себя здесь как дома. Да это, собственно, и был его второй дом, и даже главный. Две сотни «спортсменов» охраняли его круглосуточно. А в тайных подвалах содержалось оружие, которого было достаточно, чтобы порядочное время сдерживать натиск ОМОНа, а возможно, и спецназа. «Спортсмены» здесь с успехом совершенствовали свою квалификацию.

Разговор, возникший еще в жостовском особняке, где стороны поначалу сыпали обвинения друг против друга, принял более жесткие формы. Стравив Маркина с Довбней, Баграт с видом третейского судьи, проявляющего особую мудрость, лишь кивал, изредка бросая реплики в адрес то одного, то другого, а на самом деле и сам пытался понять, что из выплескиваемого правда, а что – ложь для самозащиты.

Довбня, стараясь выглядеть честным служакой, исподволь подведенным под монастырь хитрозадым чинушей, сыпал обвинениями в адрес Маркина, который, по его твердому теперь уже убеждению, постоянно обводит вокруг пальца всех и вся, плетя бесконечные интриги – где щедрыми на первый взгляд подачками, а где дальнейшими угрозами разоблачения.

Маркин же утверждал, что творил вокруг себя только добро, а наветы Довбни объяснял тем, что полковник, по всей видимости, продался прокуратуре и ментовке с потрохами.

Баграту уже стали надоедать эти бесконечные препирательства. Его заботило другое. Он видел: если Маркина возьмут, а дело уже шло к тому семимильными шагами, он запоет. Как, вероятно, будет петь и Комар, которого со дня на день могут доставить из Греции в родимое Лефортово. Правда, Григорий Степанович Коновалов, пользуясь своими связями в одной из президентских структур, которая подчинялась и президенту и ФСБ и называлась подразделением "С", успокаивал Баграта, уверяя его, что до России Комару долететь не дадут. И вообще, есть определенные подвижки в том направлении, что дело Гохрана заберут из Генеральной прокуратуры и передадут в этот самый отдел. Где оно должно быть попросту утоплено. Никто из администрации не хотел подставлять президента, который нередко принимал жесткие решения по собственному вдохновению. И естественно, после настойчивых подсказок самых близких ему людей. Но президенту опять стало нехорошо, как обычно в последние месяцы, и он возлежит в ЦКБ, а решения принимаются как раз теми лицами, которым вовсе не хотелось бы светиться.