Мертвый сезон в агентстве Глория

– Пришлось испытать? – спросил Кротов.

– А то! Оборзели! Тому дай, этому плати! Беспредел… Потому и рванул.

– А здесь что же, никому не надо давать?

– Здесь это просто не принято.

– А как же коза ностра?

– Ха! Нужен я ей, как собаке пятая нога! Вот Япончик, говорят, был нужен, потому как высоко решил взлететь. Теперь отдыхает…

Гарик, оглянувшись еще раз на Кротова, наклонился над прилавком и стал говорить Яше что-то, видимо, очень секретное, потому что они оба быстро забыли о присутствии в магазине постороннего. Кротов усмехнулся про себя и вышел на улицу.

Денис уже ждал его в припаркованной машине. Протянул кулек с виноградом:

– Угощайтесь, Алексей Петрович, сладкий! Очередная покупка?

– Так, одна картинка понравилась, – сказал Кротов, кидая сверток на заднее сиденье. – Поехали?

Движение на Брайтоне было, как и всегда, плотным, и Кротов помалкивал, не желая отвлекать Дениса от руля. Грязнов сам нарушил затянувшееся молчание.

– У вас довольный вид. Что-то случилось интересное?

– Помните, Денис Андреич, в прессе промелькнуло сообщение, точнее, чье-то предположение, что Валерий Комар вполне мог сделать на лице пластическую операцию и таким вот образом уйти от правосудия?

– Да, было. Но, кажется, ничем не подтверждено.

– Так вот, никакой операции на своем премилом личике Комар и в самом деле не производил. Но операция была! Только на физиономии грека Леонидоса Андриканиса. Как нашему Валере удалось уговорить грека и за какие сумасшедшие бабки – это особь статья. Но то, что у Комара имеется двойник, безусловно.

– Эти сведения от Донского?

– Разумеется, чего б иначе он стал звать к себе? О подобных вещах вслух не рассуждают. В общественном месте. Пойдем дальше. Есть мнение, что очень скоро двойник больше не понадобится. А господин Комар сможет наконец окончательно затеряться в этом большом и прекрасном мире. Правда, полиция обнаружит труп, который будет иметь все признаки Валерия Комара, но на самом деле таковым не являться. Подобное, впрочем, происходило в истории, и не раз.

– Но ведь надо еще убедить общественность, включая и правоохранительные органы, в том, что труп действительно Комара?

– Ну, общественность может так ничего никогда и не узнать. А вот ФБР провести будет трудновато. Свобода оставшегося в живых Комара – будет ли он продолжать существование под фамилией Андриканиса или какой-то иной – станет, конечно, относительной. Может, в масштабах собственного островка с невзрачным замком посредине, зато он будет жить…

– Нет, мне такой поворот никак не нравится, – заявил Денис. – Пусть-ка он сперва вернет украденные драгоценности, а потом уже приобретает свой остров, разводит там китайских петухов или сочиняет стихи… А что сказал мистер Донской по поводу натурального грека Леонидоса Андриканиса?

Кротов улыбнулся, загадочно посмотрел на Дениса и ответил:

– Район Гарлема, Запад, Сто тридцать пятая стрит, дом девяносто один, квартира семьдесят.

– Выходит так, – после небольшого раздумья заметил Денис, – что мистер Донской покруче господина Нэта?

– Здесь другое. Деньги, Денис Андреич, только деньги. В Гарлеме проживают люди, остро нуждающиеся в них. Но это я так думаю.

– Вы далеко смотрели, Алексей Петрович, – хмыкнул Денис, – когда еще в Москве настойчиво предлагали взять с собой Севу с Филей…

Кротов помолчал и спросил в свою очередь:

– А что Жорж?

– Он мне показался растерянным и напуганным. Но держится с достоинством и даже пытается взять верх над обстоятельствами, что выглядит, мягко говоря, не очень… Видит свои перспективы и, похоже, не в восторге от них. Но хорохорится. Нелли ему удар, конечно, нанесла чувствительный. Но я его постарался успокоить, что все в конце концов возвратится на круги своя. Версия о Комаре стала для него неожиданностью. И крепко, кажется, задела за живое. Кое-что он вспомнил. Но самое главное – Комар сейчас, как и его двойник, должен находиться в Нью-Йорке. И смерть Левона Жорж ему не простит. Ну а наше предположение, что его удастся уговорить прилететь в Россию для дачи показаний, рухнуло. Отказался категорически. Он американский гражданин, и местная Фемида к нему никаких претензий не имеет. Матросской Тишины он, видите ли, испугался!

– Ошибся. Не учел нашей новой моды выпускать арестованных под залог. Заплатил хорошие бабки, вышел на волю и – гуляй, Вася!

– Все так, но что-то мне не понравилось в конце настроение Жоржа, – озабоченно сказал Денис. – Сейчас, когда Нелли в полной безопасности, он может посчитать, что руки у него развязаны… А нам ведь Комар нужен обязательно живой! У Аракелянов же, у обоих, как ни крути, уголовное прошлое. И отсидки, и старые связи, и много чего другого, о чем мы с вами даже не ведаем. Как бы он раньше времени не перебежал нам дорожку!

– Есть резон… – вздохнул Кротов. – А вдруг Саймон поможет?

– Это каким же образом?

– Он как-то сказал, что у Жоржика могут оказаться определенные сложности с налогами. И если предпринять некоторые меры, Жорж на время перестанет нам мешать.

– А Саймон согласится?

– Вот и спросим у него прямо. Чего нам-то темнить?…

Они поднялись лифтом на восемьдесят первый этаж небоскреба. Хозяин встречал их на пороге. Он был высоким, на чистом, гладко выбритом лице синели внимательные, вдумчивые глаза, густые волосы с заметной сединой были коротко подстрижены. Одет был Саймон Нэт в темный вечерний костюм с белой рубашкой и галстуком. Всем своим видом он явно подчеркивал уважение к гостям.

Окна его квартиры выходили на реку Гудзон с одной стороны и на морское побережье Ист-Ривер – с другой. На море мигали маяки, стояли ярко освещенные суда, а на проспектах и улицах города разноцветными огнями сияла и переливалась реклама, мчались автомобили. Словом, вид был впечатляющий.

– Красотища! – с восхищением воскликнул Денис.

– Мы можем расположиться здесь, – с учтивой улыбкой предложил хозяин.

– Но тогда я буду вынужден поневоле глазеть в окна, – сокрушенно возразил Денис, – а не иметь честь беседовать с вами.

– А вы неплохо владеете английским, – одобрительно заметил Нэт.