Железный крест

— Знаешь, парень… Мы обычно летом сдаем дом дачникам, а сами живем в комнате там, внизу… в пристройке, в полуподвале. Но сейчас-то дом пуст. Так что если хочешь… можешь оставаться. Отдохнешь немного, оглядишься. Работу я тебе тоже могу подыскать… не то чтобы… но с голоду не помрешь. Я, понятное дело, должен доложить властям, что ввез тебя в страну… Думаю, если я пообещаю за тобой присмотреть, проблем не будет.

— Только если я буду платить за жилье… из тех денег, что заработаю… если повезет, — тихо добавил Ханс и посмотрел на них взглядом, полным благодарности и смущения.

Элуф опять посмотрел на Хильму, ища поддержки.

— Что же… разумно. В такие времена каждая крона дорога.

— Пойду приведу в порядок его комнату, — сказала Хильма.

— Спасибо вам… спасибо огромное. — Норвежский выговор Ханса стал еще более певучим.

Он кинул на них взгляд и опять опустил голову, но Элуф успел заметить, что в глазах у него блеснула слеза.

— Не о чем говорить, — произнес он, стараясь, чтобы это прозвучало грубовато-небрежно. — Не о чем говорить.

~~~

— Помогите!

Услышав крик, Эрика вздрогнула и в несколько прыжков взлетела по лестнице.

— Что случилось? — Она увидела лицо Маргареты и замерла как вкопанная.

Та стояла в дверном проеме, а за ее спиной на двуспальной кровати лежал Герман.

— Папа… — Маргарета всхлипнула и пропустила Эрику в спальню.

Эрика сделала несколько шагов и снова остановилась.

Герман не реагировал на слова дочери. Рядом с ним лежала Бритта. Белое, окаменевшее лицо не оставляло никаких сомнений — она была мертва. Герман прижался к жене, обхватив руками безжизненное тело.

— Я убил ее, — сказал он тихо.

Маргарета ахнула.

— Папа! Что ты говоришь…

— Я убил ее, — без выражения повторил Герман и еще крепче обнял тело жены.

Маргарета обошла кровать, присела на край рядом с ним и попыталась разжать его судорожные объятия. Наконец ей это удалось. Она провела рукой по лбу отца.

— Твоей вины здесь нет, папа, — тихо сказала она. — Ты же знаешь, в каком состоянии была мама… Наверняка сердце не выдержало. Но твоей вины здесь нет, ты должен понять: твоей вины здесь нет.

— Это я убил ее, — опять сказал Герман, не сводя глаз с какого-то пятнышка на стене.

Маргарета повернулась к Эрике.

— Пожалуйста, позвоните в «скорую помощь»!

— И, наверное, в полицию?

— Папа в шоке. Он сам не знает, что говорит… Вы же сами видите! — В голосе Маргареты прозвучало раздражение. — Позвоните в «скорую»!

Она опять повернулась к отцу и взяла его руку в свои.

— Позволь мне этим заняться, папа. Я позвоню Анне-Грете и Биргитте, мы тебе поможем. Мы с тобой.

Герман молчал. Руку он не отнял, но на пожатие не ответил.

Эрика спустилась вниз, достала мобильник и задумалась. Наконец приняла решение и набрала номер.

— Привет, Мартин. Это Эрика, жена Патрика… Да… Тут возникла ситуация. Я дома у Бритты Юханссон, она умерла. А ее муж говорит, что он ее убил. Выглядит как естественная смерть, но… Да-да… хорошо, я дождусь вас. А в «скорую»? Вы сами позвоните? Хорошо…

Она положила трубку в надежде, что не сделала глупость. Конечно, Маргарета, скорее всего, права — все выглядело так, как будто ее мать умерла во сне. Но с чего Герману утверждать, что он ее убил? И конечно, еще одно… не прошло и двух месяцев, как умирает еще один друг детства матери… Нет, она поступила правильно.

Эрика опять поднялась наверх.

— Я позвонила… Чем еще могу помочь?

— Не могли бы вы поставить кофе? Я попытаюсь уговорить отца спуститься вниз. — Маргарета осторожно подняла Германа и заставила его сесть. — Вот так, папочка… сейчас мы пойдем вниз и дождемся «скорую».

Эрика спустилась в кухню и поставила полную кофеварку. Через несколько минут на лестнице появился Герман. Он шел медленно и неуверенно, дочери приходилось все время его поддерживать. Он бессильно опустился на стул.

— Надеюсь, у них найдется что-то успокаивающее, — озабоченно сказала Маргарета. — Ведь он наверняка пролежал с ней с вечера… Не понимаю, почему он нам не позвонил.

— Я… — Эрика чувствовала страшную неловкость. — Я позвонила и в полицию тоже. Вы наверняка правы, но я была вынуждена… я не могла…

Ей никак не удавалось найти слова, и Маргарета уставилась на нее как на сумасшедшую.

— Вы позвонили в полицию? Вы думаете, папа и вправду убил маму? У вас все в порядке с головой? Он и так в шоке, а теперь ему еще придется отвечать на дурацкие вопросы? Да как вы посмели!

Она в ярости шагнула к Эрике. Та, защищаясь, инстинктивно подняла перед собой кофейник, но в этот момент в дверь позвонили.

— Я открою. — Она быстро поставила кофейник на стол и вышла в холл.

Слава богу, это Мартин. Он молча кивнул, и Эрика пропустила его в дом. А если она ошибается? Если по ее вине и без того сломленный, только что потерявший любимую жену человек должен подвергнуться еще большим мучениям?

— Она там, в спальне на втором этаже, — тихо сказала она и кивнула в сторону кухни. — А муж в кухне. С дочерью. Это она их и нашла…

— Посмотрим… — Мартин помахал Пауле и врачу из почти одновременно подъехавшей «скорой», познакомил Паулу с Эрикой и прошел в кухню.

— Это идиотизм, — произнесла Маргарета, держа руку на отцовском плече. — Мама умерла во сне, папа в шоке… Какая необходимость?..

Мартин предостерегающе поднял ладони.

— Все наверняка так и есть, — сказал он спокойно. — Но раз мы уже здесь, мы должны убедиться, что все обстоит именно так, как вы говорите. Мы долго вас не задержим. И примите наши искренние соболезнования.

Он не сводил глаз с Маргареты, и она неохотно кивнула:

— Мама там… наверху. Вы разрешите мне позвонить сестрам и мужу?

— Конечно.

Мартин пошел к лестнице. Эрика, оглянувшись на Маргарету, двинулась за ним, придержала за рукав и шепнула:

— Я пришла, чтобы с ней поговорить… я имею в виду, с покойницей. Поговорить об Эрике Франкеле. Может быть, простое совпадение, но… тебе не кажется это странным?

Мартин остановился, уставился на Эрику и пропустил вперед врача «скорой помощи».

— Ты хочешь сказать, что есть какая-то связь? И какая же?

— Не знаю… — Эрика тряхнула головой. — Я хочу уточнить кое-какие детали биографии моей матери, а она в детстве очень дружила и с Бриттой, и с Эриком Франкелем. И с Францем Рингхольмом.

— С Францем Рингхольмом? — насторожился Мартин.

— Да… Ты с ним знаком?

— Он проходит по делу об убийстве Эрика. — Мартин произнес эту дежурную фразу без запинки, но Эрика почти физически почувствовала, как вращаются подшипники у него в голове.

— И не странно ли, что через два месяца после Эрика умирает и Бритта?

Мартин очнулся.

— Они старые люди. Все может случиться: инфаркты, инсульты… весь набор.

— Могу сразу сказать, что речь не идет ни об инфаркте, ни об инсульте, — неожиданно громко сказал врач «скорой».

— А о чем идет речь? — Мартин прошел в спальню и встал у врача за спиной.

Эрика осталась в дверях, но вытянула шею, чтобы лучше видеть.

— Эту даму задушили. — Врач приподнял веки покойной. — В глазах петехии.

— Петехии? — переспросил Мартин.

— Такие мелкие кровоизлияния в белках глаз. Возникают при резком повышении давления. Типично при удушении.

— А эти… петехии не могут возникнуть при каком-то заболевании, когда больному внезапно начинает не хватать воздуха? — спросила Эрика.

— Все может быть, все может быть… Но, поскольку я уже при первом осмотре заметил перышко у нее во рту, склонен предположить… склонен предположить, что перед нами орудие убийства. — Он показал на лежащую рядом подушку. — Хотя петехии указывают, что должно было иметь место и прямое сдавление гортани, то есть ее душили и рукой. На все эти вопросы ответит вскрытие. Как бы то ни было — я не подпишу заключение о естественной смерти, пока судебные медики меня в этом не убедят. В чем я сильно сомневаюсь. Поэтому предлагаю считать эту комнату местом преступления.