Железный крест

Анджей Збых

Железный крест

Заяц-русак, прижав уши, стремглав бросился в лесную чащу, но поздно, раздался выстрел. Заяц закружился на месте и упал.

Оберст Герберт Рейнер, закинув ружье за плечо, важно вставил монокль в глаз.

«Шестой», – не без удовольствия подумал он и медленно направился к убитому зайцу. Граф Эдвин Вонсовский слегка задержал его движением руки:

– Мужики подберут, господин полковник.

Из зарослей показался штандартенфюрер Дибелиус. Помахав им издали рукой, прокричал:

– Как всегда, у нашего Герберта верный глаз и твердая рука!

Длинная меховая шуба, грузная фигура и широкие приподнятые плечи делали штандартенфюрера похожим на медведя. Двигался он медленно, как бы боясь потерять равновесие в глубоком снегу, доходящем ему до колен.

«Неуклюжий, словно пляшущий медведь», – подумал Вонсовский.

– Вы, господин полковник, настоящий король сегодняшней охоты, – сказал он громко, обращаясь к Рейнеру. – Однако все мы изрядно промерзли и устали.

– Вы здесь хозяин, дорогой кузен. Надеюсь, не обиделись за столь фамильярное обращение к вам? Кажется, я говорил тебе, Макс, – Рейнер повернулся к Дибелиусу, который уже выбрался из сугроба и, топая ногами, стряхивал с высоких сапог снег, – что мы с господином Вонсовским породнились?

– О, господин полковник, вы оказываете мне большую честь! – наклонил голову Вонсовский.

– Говорил, говорил, и не раз, – усмехнувшись, ответил Дибелиус. И, обращаясь к Вонсовскому, добавил: – А время уже позднее, и я чувствую запах вашего славного бигоса.

Вонсовский махнул рукой группе мужиков, стоявших, неподалеку от саней. Раздался звук охотничьего рожка. Из зарослей выходили запоздавшие охотники.

– Прошу всех к саням, господа, – пригласил Вонсовский. – Я же поеду верхом: должен присмотреть, чтобы не подгорел бигос.

Вонсовский легко вскочил на коня. Несмотря на свои пятьдесят лет, он еще сохранил ловкость движений былого кавалериста, победителя нескольких международных состязаний. Махнув компании рукой, пришпорил гнедого и поскакал напрямик через лес – хотелось быть на месте раньше всех, и не столько из-за бигоса, сколько из-за визита еще одного гостя.

Перед охотничьим домиком Вонсовский легко соскочил с седла и, хлопнув коня по разгоряченному крупу, направил его к привязи.

В большом зале, украшенном охотничьими трофеями хозяина, уже сидел молодой человек, с которым граф Вонсовский должен был встретиться.

Камердинер Франтишек Жребко – под этим именем вот уже два года скрывался майор Рутинский, бывший ответственный работник реферата «Запад» второго отдела генерального штаба и в течение многих лет начальник капитана Вонсовского, сотрудника того же отдела, – подавал зажженную спичку молодому обер-лейтенанту вермахта.

– А некоторым неплохо живется, граф, – сказал Клос, вставая навстречу Вонсовскому.

– Вы это обо мне? – спросил Эдвин, пожимая ему руку. – Вы должны поторопиться: через несколько минут они будут здесь.

– Ничего, – ответил Клос. – Я здесь по службе. Должен сопровождать одного из ваших гостей. – Он вытащил из портфеля небольшой пакет и подал его Вонсовскому: – Это деньги, которые вы просили. Тетя Сюзанна оказалась на этот раз добрее.

– У меня тоже есть кое-что для вас, – сказал Вонсовский, подавая несколько фотографий ставки Гитлера. – Думаю, это очень обрадует и тетю Сюзанну. Вы можете взять их с собой.

Клос протяжно свистнул. Затем спросил:

– Вам известно о «волчьем» логове – резиденции нашего любимого фюрера?

– Сейчас… – начал Вонсовский, но в это время послышались близкие звуки колокольчиков, фырканье лошадей, громкие крики и топот. – Лучше послезавтра в обычном месте.

– Прошу все хорошенько спрятать, – сказал Клос. – Лихо не спит, бродит вокруг.

– Будьте спокойны, здесь ищут только водку, а ее предостаточно в этом доме.

Франтишек бросился к гостям, чтобы помочь им освободиться от тулупов, натянутых поверх военных шинелей. Клос взглядом отыскал Рейнера, по-уставному щелкнул каблуками и передал ему пакет.

– Ужасно, – пробормотал Рейнер, ознакомившись с приказом, привезенным Клосом. – Обидно мне, друзья мои, обидно и особенно неудобно перед вами, дорогой кузен. Но приказ есть приказ…

– От генерала? – спросил вполголоса Дибелиус. – Нет, не сумел ты воспитать этого старого болвана!

– Прошу вас, очень прошу, друзья мои, – продолжал Рейнер, – не обращайте на это внимания. Вы же знаете, что наше начальство всегда требует нас на службу тогда, когда нам меньше всего этого хочется. Служба не дружба.

– Как это досадно, – пробормотал Вонсовский, протягивая Рейнеру обе руки, будто желая обнять его. – Знаю, что значит приказ, сам когда-то служил в армии его императорского величества Франца-Иосифа, кстати в одном полку с вашим шефом, генералом Верлингером. Прошу вас при случае передать ему мой привет и наилучшие пожелания. Надеюсь, что он еще не забыл меня.

– Да, он с большой теплотой вспоминает о вас, – ответил Рейнер. – Пойдемте, Клос, а то даже и не понюхаем славного бигоса господина графа. Давайте выпьем на прощание. – Он широко раскрыл двери, ведущие в столовую.

При виде мисок с бигосом и всевозможных закусок у обоих офицеров, отвыкших за четыре года войны от такого обилия яств, заблестели глаза.

– Итак, господин оберет, до следующей охоты, – сказал Вонсовский. – Сезон только лишь начинается.

– Ха! – усмехнулся Дибелиус. – В этой паршивой стране мы не имеем времени, чтобы охотиться на зайцев, потому что охотимся на людей! – Он рассмеялся, явно довольный своей, остротой.

Уже идя к выходу, Клос заметил, как Вонсовский, взяв под руку Дибелиуса, которого даже среди эсэсовцев называли не иначе как «кровавый Макс», любезно вел его в столовую. Этот фамильярный жест в отношении шефа СД и окружной полиции не удивил Клоса, так как он знал, что Вонсовский уже был знаком с Дибелиусом раньше.

Разомлевший от тепла, царящего внутри «мерседеса» полковника, и несколько удивленный молчанием Рейнера, дремавшего на заднем сиденье под убаюкивающий шум мотора, Клос впал в полусонное состояние. Однако образ Вонсовского – бывшего сотрудника второго отдела, а в настоящее время члена группы под кодовым наименованием «Ванда», куда входил и он, Клос, – навязчиво стоял перед ним.

«Неплохой актер, – подумал он, борясь с охватившей его сонливостью. – Интересно все-таки, действительно ли Вонсовский граф?» Клос не мог даже предполагать, что тому, кого он считал неплохим актером, вскоре предстоит сыграть последнюю, и главную, роль в жизни. А ему, Клосу, выпадет нелегкая задача режиссера в этой драме.

Снег хрустел под сапогами двух солдат, охранявших небольшую станцию и десятикилометровый отрезок железнодорожного полотна, находившегося недалеко от охотничьего домика графа Вонсовского. Солдаты проклинали своего командира, рябоватого ефрейтора, который в такой холод послал их в наряд. Но они не были наивными простаками, как, впрочем, и не были юнцами, слепо выполняющими приказ. Они прекрасно знали, что нести службу на этом участке небезопасно, ибо в любую минуту можно получить шальную пулю от притаившегося в кустах партизана.

Не сговариваясь, они свернули с железнодорожной насыпи и направились в сторону села, до которого было не более километра. Солдаты отлично знали, что эта прогулка для них менее опасна и более выгодна, чем хождение по железнодорожным путям, охрану которых они так или иначе не в силах обеспечить вдвоем.

И вот жители села, среди ночи разбуженные стуком ружейного приклада в двери, были вынуждены извлекать из своих тайников сало и другие припасы. Упиваясь покорностью безоружных крестьян, солдаты грубо кричали: «Шнель, шнель!» Если говорить откровенно, это была просто месть за то, что они не могли так же лежать в постели, укутавшись теплой периной, а вынуждены бродить ночью в этом холодном, чужом краю. Солдаты устали от насмешек рябого ефрейтора, который в любую минуту мог подать на них рапорт, от боязни попасть на Восточный фронт, в страну, где люди так же недружелюбны, а холод еще более ощутим.