Смерть под кактусом.

Дверь, ведущая на чердак, находилась в середине коридора.

— Вообще-то лучше вызвать милицию, — подал наконец голос Игорь. — Или хотя бы взять ключ у дежурной...

— Ага... — рассеянно сказала Мегрэнь, отодвинула Игоря в сторону и склонилась к замку. На какое-то время она загородила его от нас спиной, потом выпрямилась и вздохнула: — Так я и знала — его забыли запереть.

И потянула дверь на себя. Я тщетно пыталась заглянуть ей в глаза, но Мегрэнь успешно делала вид, что моих подозрительных взглядов не замечает. Поднявшись вверх по поскрипывающим деревянным ступенькам, мы оказались в знакомом уже месте.

— Надо же, — чуток переигрывая, удивилась подруга, — какой огромный чердак! Сколько дверей!

Не дав мужикам опомниться, она двинулась вправо, дергая все двери подряд. Я устремилась влево, тоже дергая за дверные ручки. Однако открывать последнюю дверь слева в одиночку я не собиралась. Тут Федя спохватился:

— Погодите! Не трогайте тут ничего!

— Почему? — удивилась я, открывая дверь с табличкой «СУИ». Размышляя на досуге, я пришла к выводу, что подобным образом всего-навсего был назван склад уборочного инвентаря.

— Там могут быть отпечатки пальцев... — нервно ответил он, а Мегрэнь, торопливо облапив ручку последней двери, фальшиво запричитала:

— Ой, ну надо же... А мы об этом и не подумали...— Подумали или нет, но теперь чердак был полон отпечатками наших пальцев, но оставленных уже в присутствии двух свидетелей. — Чего там, Свет?

— Пока ничего, — отозвалась я, топчась у предпоследней двери. — Мальчики, что вы замерли? Нам вдвоем весь чердак обшаривать?

Вопрос, поставленный ребром, мужчин вдохновил. Федя поднапрягся и проявил интуицию:

— Неужели неясно, что комната, которая расположена над вами, должна быть в этом конце чердака последней?

— В этом? — хором переспросили мы с Тайкой и дружно двинули вправо.

— Да нет! — тут даже Игорь не вытерпел нашей тупости и, шагнув к двери с завораживающей табличкой «Гос.мет-во», дернул за ручку.

Дверь слегка скрипнула и распахнулась. Игорь по инерции дернулся вперед, но вдруг остановился, словно наткнулся на стенку:

— Мать твою...

— Твою мать... — протянул Федя, заглянув Игорю через плечо. — Вот это дела...

Мы с подружкой уже довольно ясно представляли, что было в комнатке. Оставались только два вопроса: кого и кто?

Я бочком просунулась между косяком и Игорем, одним глазком глянула внутрь, и первый вопрос отпал. На спине, разбросав руки в стороны, словно собираясь взлететь, на треснувшем стеклянном полу лежал Леопольд, пристально глядя куда-то в верхний левый угол... Рядом валялся разбитый горшок, и вывалившийся из грунта куст широким зеленым веером закрывал Леопольду ноги. Помимо желания я охнула, и в коленках появилась противная тянущая слабость. Мегрэнь схватила меня за руку и оттащила назад. Мельком глянув мне в лицо, она протиснулась на мое место и завертела головой.

Следующие несколько минут на чердаке царила определенная нервозность. Мужчины отчего-то принялись кашлять, будто их одновременно подкосила неведомая простуда, и конкретных предложений не выдвигали, хотя мы с подругой, как слабый пол, вполне могли на это рассчитывать. Мегрэнь оглянулась. Я сделала пальцами несколько выразительных жестов, Мегрэнь запыхтела и сердито свела брови. Заходить в комнату ей не хотелось.

— Таисия, куда ты? — встревожился Игорь, пытаясь поймать ее за руку. — Сюда нельзя заходить...

— Может, ему помощь нужна? — злобно рявкнула Мегрэнь.

Я разделяла ее возмущение: после такого заявления у пострадавшего непременно придется искать пульс. Который, если судить по количеству крови, вылитой на наши несчастные головы, может существовать только теоретически. Движимая нездоровым любопытством, я подошла поближе и снова заглянула в комнату. Подруга проявляла фантастический героизм, но пульса, как, впрочем, и ожидалось, не было...

— У него голова разбита, — сидя возле Леопольда на корточках, сообщила подруга. К моему безграничному удивлению, руки ее не тряслись и голос не дрожал. Когда она успела так очерстветь сердцем, было абсолютно непонятно. — В конце концов, сходит кто-нибудь за милицией или нет?

Поскольку я тоже была против устраивать тут междусобойчик, то Тайку горячо поддержала.

— Света, сходи вниз... — борясь с явными рвотными позывами, начал Федя.

— Ну нет! — живо отозвалась я, категорически не желая лицезреть переполох в административном курятнике. — Я не дойду! В обморок грохнусь.

А Игорь перевел вдруг на меня мутный взгляд и выдавил:

— Ладно, я схожу... Ждите тут...

И он рванул прочь по коридору, будто боялся, что кто-то будет возражать.

Меж тем Мегрэнь оставила тело Леопольда в покое и огляделась. В комнатке царил бардак. Журнальный столик перевернут, тренога, на которую крепилась камера, валялась на полу возле стеллажей. Видеокамера по-прежнему была на ней. Я вдохнула полную грудь воздуха, задержала дыхание и шагнула в комнату. Стараясь не смотреть на труп, прошла вдоль стены к стеллажам. Я оглядела полки и склонилась над камерой. Кассеты в ней не было, однако она работала... Аккуратно обойдя рассыпанную на пол землю, ко мне подошла Мегрэнь. Глянув на валяющиеся черепки, подруга задумчиво хмыкнула:

— Смерть под кактусом...

Мегрэнь никогда не была сильна в ботанике.

— Это фикус... — тихо вздохнула я. — Слушай, кто-то вынул кассету. Но камера осталась включенной. В режиме съемки...

— На полке кассеты нет? — одними губами спросила Тайка, я покачала головой. — Интересненько...

Я оглянулась. Федя все так же стоял, прислонившись к косяку, и вид имел бледный. Не говоря больше ни слова, мы с Тайкой аккуратно отступили к двери и вышли в коридор.

Не знаю точно, сколько времени мы втроем провели на чердаке в полном молчании. Наконец со стороны лестницы донесся шум, и на пороге показался Игорь.

— Позвонили... Администраторша перепугалась, побежала к директору... В милиции сказали ничего не трогать, группа выехала. — Игорь перевел дыхание. — Надо ждать... — Тут он немного подумал и благородно предложил: — Девочки, вы спуститесь пока в номер. Чего вам на чердаке торчать...

— Идите, девчонки, идите, — поддакнул Федя.

Мы для приличия слабо повозражали, потом плавно развернулись и удалились. Нам на чердаке действительно делать больше было нечего.

Входить в спальню мы не стали. Устроились на диване в гостиной и на всякий случай включили телевизор.

— Ты чего-нибудь понимаешь, Светик? — Я мотнула головой. — Вот и я тоже.

— А не мог он... э-э... нечаянно упасть и разбить голову? — спросила я на всякий случай. Как говорила Мегрэнь, наибольшее количество версий в начальной стадии...

Но Мегрэнь отчаянно замахала руками:

— Ну нет! Сам бы он так не изловчился... Может, его... кактусом? В смысле, фикусом? Такая дыра в черепе! Уж больно много крови! Водили нас в морг, показывали, но такого я...

Меня затошнило. Я схватилась за горло и взмолилась:

— Заткнись, пожалуйста! Он и так у меня перед глазами стоит... Вернее, лежит.

Мегрэнь снисходительно усмехнулась. У нее явно свербело красочно живописать мне все виденное в морге, но человеколюбие возобладало, и она умолкла.

— Тогда что там могло произойти?

Животрепещущая тема не давала покоя, к тому же

мы обе понимали, что через пятнадцать-двадцать минут все равно придется отвечать на вопросы.

— Видимо, Леопольд и занимался съемками, — отозвалась Мегрэнь, задумчиво барабаня пальцами по спинке дивана, — но вряд ли он занимался этим в одиночку.

— Та девица в желтом платье из казино... ну, Лена... обмолвилась, что у Шаха здесь свой бизнес. Да и у Жоржа, похоже, здесь все схвачено. Скорее всего, киностудия принадлежала им, Леопольд их человек...

— А если наоборот, Леопольд оказался там случайно?

— Как такой боров мог там оказаться случайно? — удивилась я. — В окно он не пролезет, дверь открыть — ключ нужен. Либо он ключ имел, либо пришел туда со знакомым. Ведь не все могут, как ты, ногтем замки открывать.