Пока муж в командировке

Как?

Понятно как. Он забрал у Ираклия Андроновича какую-то очень ценную вещь. Пообещал продать или показать покупателю… не важно! Главное, что назад ее не вернул.

План Штефана был гениально прост. Он снял квартиру в том самом подъезде, где жила его ненавистная сводная сестра. И начал демонстрировать нашу тесную связь. Спрашивал у соседей и местных бомжей номер моей квартиры, приходил в дом, якобы ко мне… То есть без моего ведома записал меня в сообщницы.

Конечно, он знал, что за ним наблюдают, но Штефана это не пугало. Наоборот! Люди, следившие за ним, должны были удостовериться, что я его верная помощница! И со временем взять за жабры меня, а не Штефана. Представляю, какая судьба меня ждала!

Я содрогнулась. Отняла руки от лица, схватила чашку с остывшим чаем, сделала большой глоток.

Хорошо. Мозаика почти сложилась. Итак, Штефан решил «кинуть» Ираклия Андроновича, подставить ненавистную сестру, то есть меня, и скрыться с какой-то очень дорогой вещью. Настолько дорогой, что Ираклий Андронович не положил ее даже рядом с бриллиантами французской королевы.

Но Штефана надули. Кто?

Думаю, его сообщница. Та самая, загримированная под меня женщина, которую я видела на видеопленке. Кто она такая? Может, одна из его многочисленных любовниц?

Вполне возможно.

Могу сказать только одно: это страшная женщина. Все продумала. Не отступила перед убийством любовника, сумела перетащить его тело в мою квартиру… Представляю, как я доказывала бы в милиции, что знать не знаю этого человека! Да все соседи видели его в подъезде! А Васек даже подсказал ему номер моей квартиры!

Господи! Я снова закрыла лицо ладонями и просидела так очень долго.

Если бы не Катька, я бы уже была на пути к долгому тюремному заключению. Лет примерно на пятнадцать. Пашка бы мне не поверил, развелся из принципиальных соображений обманутого мужа. И что бы со мной было дальше? Да ничего! Либо сама загнулась бы в колонии, либо не выдержала и повесилась бы! Вот что!

Она все предусмотрела, эта женщина, сообщница Штефана. Даже сунула в книгу Штефана мою фотографию, для большей убедительности. Попробовала бы я доказать, что не сама ее подарила!…

Кстати! Откуда у нее взялась моя фотография? Снова и снова возникает этот проклятый вопрос! Катькин снимок на месте, в моем фотоальбоме на его месте черная дыра, а в Пашкином бумажнике…

Я вздохнула и опустила руки на колени. Не надо впутывать Пашку в эту дурно пахнущую историю! Муж сказал, что мое фото у него, значит, у него! Все! Точка!

Я выключила на кухне свет и отправилась в спальню, повторяя про себя заклинание Скарлетт О’Хара: «Не буду думать об этом сегодня. Подумаю об этом завтра».

Но сделанное открытие подействовало на меня разрушительно. Одно дело вытащить из дома и утопить в пруду труп незнакомого мужчины, к которому не испытываешь никаких чувств, кроме негодования. Совсем другое дело, если это твой сводный брат.

Я застонала и уткнулась лицом в подушку.

Совесть, молчавшая до сих пор, получила повод для реванша. И отыгралась по полной программе. Заснуть мне так и не удалось. Не было даже сил встать и прикрыть форточку.

Лишь под утро я ненадолго провалилась в черноту колодца, полного мутной воды. Но и там меня ждал страшный призрак. Из глубины поднялась рука в черном фрачном рукаве. Холодные мертвые пальцы крепко обхватили мою щиколотку, потащили вниз, на мутное илистое дно.

Я закричала. Вынырнула из кошмара с выпученными глазами, тяжело дыша. Ощущение холода в левой щиколотке сидело занозой, и я невольно посмотрела на изножье кровати, словно хотела проверить, не держат ли меня мертвые руки.

Сон объяснялся очень просто: плед сполз с левой ноги, и она замерзла от прохладного воздуха. Вот и все.

Но как я ни успокаивала себя, совесть не желала принимать никаких оправданий и извинений. Совесть грызла мою печенку, выжимала кровь из сердца, долбила мозг. И когда горизонт немного просветлел, я немедленно встала с кровати. Поблагодарила бога за то, что закончилась эта ночь кошмаров, и поползла в ванную.

Может, горячий душ придаст силы и вернет душевное равновесие. У меня на сегодня запланировано много дел.

После завтрака я достала из холодильника витамины. Вытрясла на ладонь несколько розовых таблеток, проглотила их, запила водой. Вот так будет лучше. Давно я не принимала никаких энергетических стимуляторов, мне вполне хватало физической нагрузки. Но сегодня я вдруг почувствовала себя такой же слабой и беспомощной, как месяц назад.

Гнусное чувство.

Я вышла в коридор, оделась. Бросила взгляд в зеркало. В нем отразилось бледное лицо с испуганными запавшими глазами. Отвратительное зрелище. Почему сегодня мне все видится в черном свете? Наверное, потому, что сегодня - не мой день. В гороскопе написано, что пятница для меня самый неблагоприятный день недели. Сегодня как раз пятница.

«Может, дома отсидеться?» - подумала я с тоской. Но прогнала пораженческие мысли и решила не впадать в меланхолию. У меня же есть девиз, внушенный мамой: «Всегда держаться прямо!» Что бы ни произошло, я должна держать спину прямо, а голову высоко!

Я невольно соединила лопатки. Оптимизма мне это не прибавило, зато появилась уверенность. Какой бы черной ни была для меня эта пятница, я ее переживу. И переживу достойно!

Я вышла из квартиры, тщательно заперла все замки. Сбежала вниз по ступенькам, распахнула дверь подъезда.

Над городом повисло большое серое облако. Я проверила, лежит ли в сумке зонт. Лежит. Значит, можно не опасаться хотя бы дождя. Навстречу мне шел Васек. Наш дворовый бомж улыбался мне радостно, как родной.

- Привет, Васек, - ответила я. - Что-то ты подозрительно веселый. Деньги, что ли, кончились?

Васек охотно подтвердил.

- Ненадолго тебе их хватило, - попеняла я.

- Я же не один тратил, а с друзьями!

Васек окинул грустным взглядом тяжелый горизонт, поежился и жалобно констатировал:

- Холодает. Надо место для зимовки искать.

Я уже хотела попрощаться, но вдруг остановилась. Мысль, посетившая меня, была, конечно, авантюрой, но попробовать стоило.

- Работать хочешь?

Васек махнул рукой и посмотрел на меня как на ненормальную.

- Да кто меня на работу возьмет?! Маш, ты что?

- Я тебя пристрою, - пообещала я. - На хорошую работу, с хорошей зарплатой. Тебе даже комнату дадут.

Васек широко раскрыл глаза, как ребенок, слушающий сказку.

- Комнату?… Маш, ты что… шутишь?

- Глупый! - сказала я сердито. - Кто шутит такими вещами?! Отвечай мне честно и прямо: сможешь обойтись без водки? Работать сможешь?

- А кем? - полюбопытствовал Васек очень робко.

- Дворником.

Васек поразмыслил. Наконец поднял голову, посмотрел мне в глаза и твердо ответил:

- Смогу. Только знаешь, Маш, все это безнадежно. Не возьмут. Документов нет, прописки нет, ничего нет…

- Не твоя печаль! Дай слово, что не опозоришь меня. Ну!

- Клянусь, - быстро сказал Васек.

- Дай слово, что будешь хорошо работать!

- Даю!

- И дружков в свою комнату таскать не станешь! И пьянствовать!

- Клянусь, - повторил Васек.

Я оглядела Ваську с головы до ног. Вид, конечно, не ахти, но от дворника много и не требуется.

- Поехали, - велела я, схватила Ваську за руку и потащила к дороге ловить такси.

Через полчаса мы уже были на Садово-Черногрязской. Я поздоровалась со знакомым охранником, гостеприимно открывшим мне калитку в воротах. Указала на Ваську, произнесла магические слова «это со мной», и нас пропустили.

У двери в подвальчик я одернула на Ваське куртку и велела ждать. Прежде чем покинуть своего протеже, оглянулась и пригрозила:

- Только попробуй смыться!

- Я не смоюсь! - пообещал бледный от переживаний Васек.

Я кивнула и отправилась в контору пристраивать безработного бомжа.

Валентина Ивановна встретила меня с удивленно поднятыми бровями.

- Мария? Ты чего явилась? У тебя же сегодня выходной!