Пока муж в командировке

- Видишь ли, Маша, этот браслет я когда-то подарил твоей матери. Мне хочется, чтобы он остался в вашей семье.

- Вы подарили маме…

Я не договорила и коснулась свободной рукой браслета. Серебро отозвалось в пальцах отрезвляющим холодом.

- Да, - подтвердил гость. - Я иногда делал твоей матери подарки. Но Елизавета Петровна не знала, от кого они.

Я провела пальцами по лбу, сказала внезапно охрипшим голосом:

- Очень романтично.

- Не в романтике дело. Мне не хотелось, чтобы она считала себя обязанной или возвращала подарки. Мне хотелось, чтобы она их носила. Она носила браслет?

- Да, - ответила я. - Это было ее любимое украшение.

- Правда? - обрадовался Ираклий Андронович.

Гостю было явно приятно. Мы немного помолчали.

- А как вы узнали, что я продала браслет Феликсу Ованесовичу? - спросила я.

- Шофер сказал, что ты попросила высадить тебя у ювелирного магазина. Мои люди приехали и выяснили, что ты принесла ювелиру это украшение.

- А вы думали, я принесла ему что-то другое?

Ираклий Андронович утвердительно наклонил голову.

- Господи, да что же у вас украли? - пробормотала я. - Это что-то ювелирное, да? Драгоценность?

- Можно и так сказать.

Я закусила губу. Меня одолевало невыносимое бабье любопытство. Но гость не дал мне возможности развить тему и спросил:

- Говорят, ты устроилась на работу?

Я опешила.

- Откуда вы знаете?

Ираклий Андронович не ответил. Действительно, глупый вопрос. Знает потому, что не выпускает меня из виду.

- Зачем тебе это понадобилось? - спросил гость. - Хочешь поиграть в детектива?

- Хочу отделить себя от всей этой темной истории, - ответила я мрачно. - Хочу разобраться, что произошло на самом деле.

- Получается? - поинтересовался гость.

Я только вздохнула и пожала плечами. Что-то получается, а что - не пойму. Мозаика не складывается. Может, стоит попросить о помощи? Я прикусила нижнюю губу, посмотрела на гостя.

Да. Стоит. Если он мне не поможет, то никто не поможет.

Настала моя очередь подняться из-за стола. Я вышла в коридор, достала из сумки трофеи, добытые в квартире Штефана. Принесла их в гостиную, положила на стол и сказала:

- Вот. Вдруг вам это поможет разобраться, что к чему?

Ираклий Андронович прищурил глаза. Он смотрел на меня, ожидая объяснений.

- Штефан снимал квартиру прямо над моей, - ответила я. - Туда приходила женщина, похожая на меня. Думаю, она была специально загримирована. Чтобы все думали, будто Штефан ходит ко мне. Понимаете?

Гость не ответил, но глаза его стали пронзительными, как буравчики.

- Ты там была? - Ираклий Андронович кивнул на потолок.

- Была, - призналась я. - Только не нашла ничего интересного. Пустой гостиничный номер, не более того.

- Можно забрать? - спросил Ираклий Андронович, указывая на ключи.

Я с готовностью подвинула к нему связку.

- Берите. И записную книжку. Я пока не придумала, что с ней делать. Там только женские имена и телефоны. Надо полагать, список донжуана.

Ираклий Андронович открыл книжку, пробежал глазами по записям. Спросил, не отрывая взгляда от строчек:

- Где ты все это взяла?

- В квартире Штефана, - ответила я честно.

- Как ты туда попала?

- Вы же знаете, кем я работаю, - напомнила я. - Начальница попросила меня убраться у Штефана. В его квартире я и нашла все это.

Ираклий Андронович закрыл записную книжку, сунул ее в карман брюк. Быстро перелистал «Венгерские исторические хроники», почему-то усмехнулся. Посмотрел на меня и спросил:

- А это для чего тебе понадобилось?

Я пожала плечами:

- Во-первых, книга лежала возле кровати. Мне стало интересно, что Штефан читал накануне своей смерти. Во-вторых, в книге была моя фотография.

Гость нервно подался вперед:

- Какая фотография?

Я рассказала все, связанное со снимком. Ираклий Андронович слушал меня с таким напряженным вниманием, что я была польщена. Выходит, трудилась не зря и собрала ценные сведения. Вон как слушает, даже вздохнуть боится…

- Принеси мне эту фотографию, - попросил Ираклий Андронович, когда я окончила рассказ.

Я положила фото перед гостем. Ираклий Андронович бросил на меня пытливо-настороженный взгляд.

- Ты сказала, что было три таких снимка. И пропал именно тот, что был в твоем архиве?

- Да. Катин на месте, в ее альбоме.

- Почему ты уверена, что это именно ее снимок? Может, она вытащила его из твоего альбома и вставила в свой?

Я пожала плечами:

- Зачем ей это? И потом, на Катином снимке есть моя надпись.

Ираклий Андронович сделал паузу. Затем кашлянул и спросил:

- А… третья фотография? На месте?

- Вы имеете в виду тот снимок, который я подарила мужу? - уточнила я.

- Да, да! - нетерпеливо подтвердил гость.

- Я спросила мужа по телефону, и он ответил, что фотография у него в бумажнике.

Взгляд Ираклия Андроновича примерз к точке на скатерти и вдруг стал стеклянным.

- Ираклий Андронович! - позвала я через несколько минут.

- Что? - сразу же откликнулся гость, не отрывая взгляда от стола.

- Как вы думаете, зачем Штефану понадобился мой снимок?

Собеседник поднял глаза, посмотрел на меня. Минуту длилась пауза, потом Ираклий Андронович ответил обычным спокойным тоном:

- Думаю, для того, чтобы все узнали о вашем знакомстве. И даже больше того: о вашем близком знакомстве.

Мне снова стало страшно. По спине пробежали ледяные мурашки страха.

- Меня хотели подставить? - спросила я дрожащим голосом.

- Да.

- Кто?

Ираклий Андронович скривил губы и ничего не сказал. Взял связку ключей от квартиры надо мной, положил в тот же карман, что и записную книжку, слегка подтолкнул ко мне поближе книгу «Венгерские исторические хроники».

- Прочти, - посоветовал гость. - Тебе это будет особенно интересно.

- Хорошо, - пообещала я. - Прочитаю. А почему мне это будет особенно интересно?

- Прочтешь - узнаешь.

Я посчитала неудобным расспрашивать дальше. Не хочет человек откровенничать - и не надо!

Ираклий Андронович коснулся моей руки теплыми пальцами и пообещал:

- Я все тебе расскажу, как только отыщу свою вещь. И все покажу. Хорошо?

Я согласилась, а что еще мне оставалось?

Гость откинулся на спинку стула. Обвел комнату взглядом, сказал странным отвлеченным тоном:

- Да… Тесен мир. Представь мое изумление, когда я увидел этот браслет! И представь, что я почувствовал, когда узнал, чья ты дочь!

- Вы Феликса Ованесовича не обидели? - спросила я неловко. Гость как-то странно на меня смотрел, приподняв брови.

- Маша, ты о чем? Конечно, я ему заплатил! Спросил, за сколько ты отдала браслет, он сказал - за семьсот пятьдесят долларов. Так? Вот он и получил свои деньги обратно! Маш, я понимаю, что неприлично сообщать цену подарка, но этот браслет стоит намного дороже. Если ты все же захочешь его продать, имей в виду, что просить нужно пять тысяч долларов. Минимум.

- Знаю. Мне Феликс Ованесович все объяснил. Я не продавала браслет, я его заложила на месяц. И как раз вчера ходила, чтобы выкупить.

Я невольно улыбнулась, вспомнив выпученные глазки ювелира, его побагровевшее круглое лицо. Интересно, кем он меня теперь считает? Членом мафии?

Ираклий Андронович сдержанно хмыкнул.

- Да уж, представляю его реакцию. Надеюсь, он ничего не рассказал? Я просил не выдавать, хотел устроить тебе сюрприз.

- Он не выдал, - подтвердила я и хихикнула.

Похоже, я уже изрядно опьянела. Однако вдруг вспомнила еще об одном факте и даже икнула от неожиданности.

- Ираклий Андронович! Вы были утром на кладбище?

- Был, милая, - признался гость. - Я специально приехал пораньше, не хотел, чтобы меня кто-то видел. А откуда ты узнала?

- Цветы, - сказала я почему-то шепотом. - Красные розы. Это вы принесли?

Ираклий Андронович утвердительно кивнул.

- Открою тебе тайну: я твоей маме после каждого спектакля посылал букет красных роз.