Пока муж в командировке

Для начала она испекла специальный колдовской пирог, который должен был отравить гостей, прибывших в замок. Но король Матиаш и его свита прекрасно понимали, к кому едут в гости. Поэтому оставили угощение нетронутым.

Разговор, состоявшийся после ужина в огромном зале замка, дошел до нас в записи секретаря герцога Турзо. Эржебете предъявили страшные обвинения в пытках и убийствах молодых девушек. Графиня отрицала их с ожесточением, переходящим в ярость, однако доказательства были налицо: в замке обнаружили истерзанные обескровленные трупы, еще несколько девушек тряслись от страха в подвале, ожидая своего конца.

Сразу после допроса состоялось совещание между королем Матиашем и герцогом Турзо. Герцог был настроен осторожно: Эржебета, конечно, чудовище, но нельзя допустить, чтобы чернь видела казнь родственницы короля. Графиню следует тайно судить и отправить в монастырь до конца ее дней.

Но король придерживался иной точки зрения.

Не знаю, что произвело на него большее впечатление: свидетельства изувеченных, но еще живых девушек, найденных в подвале, или записная книжка графини, в которой содержались имена убитых прислужниц и короткие ремарки напротив них? «Она была хороша», - записала графиня напротив имени одной из жертв.

Матиаш был потрясен. «Никакое родство не служит оправданием столь чудовищной жестокости», - заявил он герцогу Турзо и потребовал для графини показательной смертной казни.

Но тут за графиню вступилась семья.

Королю напомнили, что Эржебета - вдова храброго верного вассала, Ференца Надашди, не раз защищавшего корону. Напомнили о детях графини: что станет с ними, когда весь свет узнает о страшных злодеяниях матери? Разве они виновны в том, что их мать - чудовище?

Король Матиаш долго пребывал в сомнениях. И когда наконец принял окончательно решение, то семья графини была напугана им еще больше, чем смертельным приговором.

Король велел заточить графиню в стенах замка, где она творила свои злодеяния. Все окна, все входы и выходы из него должны быть замурованы. Каменщикам надлежало оставить только узкую щель в кладке, дабы через нее подавать хлеб и воду - единственную пищу графини до самой смерти. У каждой стены замка надлежало возвести виселицы - в знак того, что здесь находится человек, приговоренный к смерти.

Семья умоляла короля о снисхождении, но натолкнулась на жесткую отповедь. Король пригрозил, что отправит в заточение с графиней всех сердобольных, дабы они могли облегчить муки «страдалицы». Родственники дрогнули и отступили.

Повеление короля было исполнено в точности. Каменщики замуровали Эржебету в ее родовом замке. Все покинули ее: слуги, родня, друзья. Одиноко стоял мрачный замок, продуваемый всеми ветрами, разрушаясь от времени, проклятия и забвения.

Эржебета прожила два с половиной года, медленно угасая от голода и холода. Именно тогда она прокляла короля Матиаша. Когда графиня умерла, кладку разобрали. Эржебету нашли с кусочком колдовского пергамента в руке, на котором было записано страшное проклятие: все его потомки до седьмого колена погибнут насильственной смертью от воды, огня, яда и меча. Графиню не рискнули похоронить по христианскому обычаю и сожгли так же, как сжигали в соседней Трансильвании тела живых мертвецов. А окрестные крестьяне собрались вместе и разнесли ненавистный замок по камешку, чтобы не осталось от него даже следа.

Такую вот жуткую сказку прочитала я в книге под названием «Венгерские исторические хроники».

Я так увлеклась мрачной средневековой историей, что не заметила, как в комнате потемнело. И лишь когда разобрать буквы стало невозможно, оторвалась от книги.

Полумрак, царивший в комнате, неприятно будоражил взвинченные нервы. В углах трепетали тени, похожие на привидения в старинных плащах с капюшонами.

Я встала и включила свет. Тени дрогнули и растаяли. Слава богу. Только галлюцинаций мне не хватало.

Я отправилась на кухню, включила электрочайник, села за стол и решила подвести хоть какой-то итог.

Итак, во-первых, я узнала, что король Матиаш - реальное историческое лицо. Именно он судил кровавую графиню, несмотря на то что в их жилах текла одна кровь рода Батори.

Во-вторых, теперь я уверена, что генеалогическое древо на стене кабинета Штефана вовсе не выдумка. Иначе зачем бы Ираклию Андроновичу рекомендовать мне чтение этих исторических хроник? Штефан происходит из древнего венгерского рода Батори, в его жилах течет кровь королей и преступников. Адская смесь!

«Что еще мне удалось узнать? - размышляла я, помешивая чай. - Почему события четырехсотлетней давности оказались связанными с сегодняшним днем? Неужели смерть Штефана - часть этой длинной цепи?»

Стоп!

Я выпустила чайную ложку.

Штефана отравили. Он умер от яда! А проклятие кровавой графини говорило, что все потомки короля Матиаша будут умирать насильственной смертью! Как там было сказано дословно?…

«От воды, огня, яда и меча». Вот что напророчила проклятая графиня Эржебета! И проклятие сбылось!

Да, но почему сбылось только в случае со Штефаном? Хотя его отец тоже погиб насильственной смертью. Да-да! Валентина Ивановна говорила мне, что его убила жена! Заколола ножом, приревновав к какой-то любовнице!

Выходит, отец Штефана погиб от меча? Ведь сегодня слово «нож» можно приравнять к слову «меч»: и тот и другой являются холодным оружием…

Интересно, как умер дед Штефана? Не удивлюсь, если он сгорел при пожаре. Или, скажем, утонул. Господи, какой бред!

Я с досадой взяла ложку и снова принялась помешивать чай.

Ну хорошо. Предположим, что все насильственные смерти в роду Батори только совпадения. Непонятно, почему Ираклий Андронович считал, что мне это будет интересно? И даже порекомендовал прочитать историю рода, проклятого до седьмого колена.

Седьмое колено.

Я нахмурилась. Что-то мелькнуло в памяти, какая-то связь с этой цифрой. Цифра семь, цифра семь… Что же это такое? Почему мне кажется, что это важно?

Тут в голове что-то щелкнуло, и я снова выпустила из пальцев чайную ложку. Память услужливо повторила мне тот странный сон: бледное мамино лицо, строгий голос: «Думаешь, если родилась восьмой, значит, все можно?!»

Я вскочила со стула и заметалась по кухне.

Родилась восьмой! Я родилась восьмой! А еще мама подсказала мне несколько важных ключей к разгадке тайны! Она сказала…

Я остановилась, закрыла глаза, вспоминая… Она сказала так: «Король Матиаш. Женские духи. Твой номер - восьмой».

Номер восемь! Опять номер восемь! И родилась я восьмой! Господи, а род Батори проклят до седьмого колена! Что же получается?

Догадка, пришедшая внезапно, была такой сокрушительной, что у меня колени подкосились. Я медленно присела на стул.

Неужели я тоже наследница этого рода? Неужели…

Я судорожно сглотнула, прежде чем продолжить.

…неужели у нас со Штефаном один отец? Тогда все становится на свои места! То есть теперь я понимаю, за что меня мог ненавидеть человек, которого я в глаза не видела! За разрушенную семью! За смерть отца и сумасшествие матери! Я была для Штефана олицетворением семейного кошмара!

- Господи, только не это! - сказала я вслух и сама испугалась своего глухого голоса.

И словно для того, чтобы меня добить, память услужливо нарисовала картинку: генеалогическое древо потомков короля Матиаша. И чье-то затертое имя рядом с именем Штефана. Имя паршивой овцы, которое не хотят упоминать благородные потомки рода. Имя незаконнорожденной дочери. Имя вечного семейного позора.

Мое имя.

Я спрятала лицо в ладонях. Щеки пылали адским пламенем.

Да. Если принять эту гипотезу, то все становится на свои места. Штефан ненавидел меня за то, что я была дочерью своей матери - женщины, которая лишила его родителей. За то, что в наших жилах текла одна и та же кровь. Возможно, он ненавидел меня еще и за то, что я родилась восьмой. И семейное проклятие, висевшее над ним, было уже не властно надо мной.

Наверняка Штефан считал это несправедливым. И решил меня наказать. Подставить.