Сегодня ты, а завтра

– Да...

Сказал, как отрезал. Насупился. И мать поняла: все, вырос сын. Теперь она уже смотрела на него другими глазами. Славик действительно вырос, он стал другим. Теперь это был рослый, возмужавший юноша с правильными чертами лица. Волевой взгляд, развернутые плечи, спортивная фигура только подчеркивала его мужественность. На девчонок он пока особенно не засматривался.

– Выбери одну. Но только настоящую, – как-то посоветовал Митрошин, и с тех пор Славик искал ту единственную, «настоящую», как выразился немногословный участковый.

Итак, юноша теперь сторожил базу. Честно говоря, тут особо сторожить было нечего – все, что можно было своровать из спортивного инвентаря, уже давно украли. Остались только четыре штанги и целая гора матов из кожзаменителя. Конечно, были еще залы со всевозможными снарядами вроде «коней» и гимнастических бревен. Но на это пока никто особо не покушался. Славик жил в небольшой подсобке рядом со спортивной базой. Каждый день он добросовестно заглядывал в запылившиеся залы, затем вновь запирал их на ключ. Вот и вся работа. Все остальное время твое – делай что хочешь... По совету Митрошина юноша усердно занимался на турниках. «Раскачивал рельеф», как говорили у них в школе.

Однажды обычные кувыркания Славика на турнике прервал приезд Митрошина. Он был не один, с ним в микроавтобусе приехали десятка два крепких парней возрастом чуть постарше Славика. Все они были чем-то неуловимо похожи друг на друга – спортивные, коротко стриженные, молчаливые.

– Мы постреляем немного, потренируемся, – коротко сказал Митрошин. – В тире.

– Конечно. А из чего?

– Сейчас увидишь...

Парни вытащили из микроавтобуса небольшие металлические саквояжи, достали из них оружие. Это были пистолеты двух систем – ПМ и ТТ. По приказу Митрошина развесили «грудные» мишени. Славик с удивлением заметил, что некоторые из мишеней подписаны. Он мог поклясться, что увидел фамилию известного телеведущего. Митрошин хмуро усмехнулся. Затем началась стрельба. Стреляли парни плохо. Участковый ходил за их спинами и подсказывал, как нужно правильно стрелять. К концу «тренировки» пули стали ложиться кучнее, многие мишени превратились в сплошное сито. Особенно досталось той, где Славик заметил знакомую фамилию. Отстрелявшись, парни выслушали короткие наставления Митрошина и, собрав оружие, направились к микроавтобусу. Мишени были сожжены на костре.

Славик решил поинтересоваться у Митрошина, кто эти парни.

– Курсанты? – спросил он, имея в виду городскую школу милиции.

– Нет... – Участковый помолчал, затем добавил со значением: – Это наши.

Потом «наши» приезжали еще несколько раз. Это были уже другие ребята. Они тоже стреляли, проводили занятия по рукопашному бою, разбирали и собирали оружие. Постепенно Славик к ним привык, как привыкают к соседям. Когда были показательные схватки, он даже научил парней нескольким приемам из боевого самбо. Митрошин лишь одобрительно кивнул. В тот же вечер он задержался и рассказал Славику, что уже давно состоит в так называемой «партии Велеса»...

– А кто такой Велес? Депутат? – наивно поинтересовался Славик.

– Дурак! Это древнерусский бог. Как, например, Перун...

– Так вы язычники?

– Нет. Скорее нас можно назвать «очищенными» от скверны христианами, – важно пояснил Митрошин.

– А как это?

– Христианство без жидов. Истинное христианство, ведущее свое начало от свободных ариев. Слышал про племена ариев, которые прошли от одного океана до другого? Слово «арийцы», кстати, произошло именно от ариев...

Это было настолько интересно и необычно, что юноша, выслушав короткий рассказ участкового, вдруг понял: вот ради чего стоит жить, вот она, настоящая цель. Не мифический коммунизм, про который уже все забыли, не этот идиотский капитализм, который принес столько бед и страданий России... Нет, все это чепуха! Мы созданы для другого, высшего пути. И путь этот один – «очищенное от жидовской скверны христианство»...

Со временем Митрошин привез Славику толстенные книги и самиздатовские брошюры. В них более подробно рассказывалось про древних ариев и их современных последователей «партии Велеса». Юноша залпом проглотил эту литературу. Семена, посеянные немногословным участковым, как говорится, легли на благодатную почву – Славик всерьез увлекся новой «верой».

И вот его взяли на первое серьезное дело. Как раз это и было похищение оперативника МУРа Ольги Кот.

Начало было просто великолепным! Узкая юбка плотно облегала стройную фигуру девушки, изящные туфли на тонком каблуке нежно стягивали пальцы ног, модные колготки издавали едва заметный шуршащий звук... Ольга Кот уверенно шла по длинному коридору управления и старалась не выдать переполнявших ее чувств. Гип-гип ура, господа! Она была счастлива и находилась в предвкушении блестящей победы. Доказательством этой самой победы служил прямоугольный предмет в руках, который девушка бережно прижимала к груди, а именно – кожаная папка. Бесконечный коридор закончился неожиданно, и перед Ольгой словно из-под земли выросла тяжелая массивная дверь кабинета с металлической ручкой в виде оскаленной львиной пасти. Девушка решительно взялась за ручку, широко раскрыла дверь и увидела удивленные лица мужчин. Не обращая внимания на всеобщее удивление, она четким шагом приблизилась к Грязнову и протянула ему папку.

– Что это?

– А вы посмотрите!

– Ну разве можно отказать женщине...

Именно в этот момент она совершила неловкость, и залог ее победы – темно-коричневая папка неожиданно выскользнула из рук, и – о ужас! – стремительно начала приближаться к дверям. Стараясь загладить неловкость и все еще не теряя вида победительницы, Ольга сделала два шага за папкой, махнула рукой. Мимо! «Беглянка» тем временем прибавила скорость и через пару мгновений уже была вне досягаемости. Ничего себе! Немедленно в погоню!.. Девушка пулей вылетела в коридор, паникуя, поискала глазами заветную папку и неожиданно увидела ее где-то очень-очень далеко – на другом конце длинного коридора управления. Ах так! Ну держись... Спотыкаясь о мягкую ковровую дорожку, Ольга побежала за папкой, она не слышала за спиной нарастающий хохот – не хотела слышать! – все бежала и бежала, теряя силы и надежду, но самое страшное, отчаянно понимая, что никогда ее не достигнет. А вдруг настигнет? Нет, чудес не бывает. Стоп, стоп! Почему не бывает?! Почему?!..

Девушка очнулась в холодном поту.

Ольга утомленно открыла глаза, и первое слово, которое она произнесла вслух, было «четвертый». Четвертый раз за эту ночь ей снился этот сон. Один и тот же. Как говорится, тютелька в тютельку... И каждый раз он оставался неизменным, начиная с узкой юбки элегантного костюма, комфортность которой девушка ощущала всем телом, и заканчивая последним отчаянным криком.

Папка, оставленная в чужом подъезде, не давала покоя, и в ее беспокойных снах приобретала черты живого существа. Каждый раз разного – ускользающего, смеющегося, лживого, огромного, крохотного... Ольга чувствовала, что с каждым разом в ее сне неодушевленный предмет набирает все больше и больше характерных черт. И почему-то именно это становилось невыносимым. Казалось, что из-за этой чудовищной метаморфозы мир теряет ясность и логику, а этого никак нельзя было допустить. Словно нос легендарного майора Ковалева, который взял да и покинул своего хозяина в один прекрасный момент, злополучная папка твердо решила свести с ума ее обладательницу. Обладательницу? Господи, о чем она! Какая, к черту, обладательница! Все. Проморгала. Прошляпила. Попалась, как первоклашка, на такую уловку, что и сказать стыдно... Нет, лучше об этом не думать. Лучше собраться с оставшимися силами и постараться успокоиться.

Поэтому Ольга отчаянно встряхнула головой, сделала круговые движения шеей и сжала онемевшие в прохладной комнате пальцы ног. И принялась считать до ста, следуя старинному рецепту... Интересно, а почему человек, если ему, конечно, вдруг становится плохо, начинает успокаиваться таким вот странным способом, неожиданно подумала она. Это же надо додуматься – «считать до ста»! Нет, пришло же кому-то первому в голову. И этот первый потом, наверное, научил остальных...