Пороги рая, двери ада

— Куда поехала черная «Дэу»?!

— Туда, — заторможенно махнула рукой в дальний конец необъятного двора девица и пожала плечами.

Проехав в нужном направлении, я увидела, что проезд делает сложный поворот и ведет в другой двор.

Здесь было проще? — преследуемая мною машина проехала через лужу? и был виден ее след. Я прибавила скорости и вылетела в третий двор. Там, сразу за поворотом, я чуть не врезалась в зад стоящей машине, именно той, за которой гналась. Маньяк уже покинул салон и выволакивал из него свою необъятную сумку.

Не раздумывая, я выхватила пистолет и бросилась к нему. В течение следующих пяти минут мы наверняка перебудили весь соседний дом, если не квартал. Я орала на остолбеневшего маньяка, размахивая у него перед носом пистолетом, из машины в ответ испуганно матерились два мужика, а еще исходила громким лаем охотно присоединившаяся к нам посторонняя такса. Хозяин таксы спрятался за деревянной горкой на детской площадке и оттуда жалобно звал собаку.

Когда к таксе начали присоединяться и другие псы, специально прибежавшие для этого со всей округи и окончательно перекрывшие лаем мои вопли, мне волей-неволей пришлось замолчать. Тем более, что в окнах и на балконах начали появляться раздраженные малоодетые граждане. Собаки тоже притихли, но не уходили, ожидая продолжения концерта. Я вытерла свободной рукой пот со лба и уже спокойнее повторила свой вопрос:

— Где Федор, мерзавец? Куда вы его спрятали?

— Таран, — запричитали в машине. — Что этой ненормальной бабе от нас надо? Скажи ты ей, ради аллаха, где этот чертов Федор, пусть отвяжется!

— Правильно, Таран, — согласилась я, узнав наконец имя маньяка, признавайся, где он! Отвезешь меня к Федору, и я от тебя отстану.

Кошмарный тип вышел, наконец, из ступора и почесал в затылке. Рожа у него стала еще бледнее и противнее. Он нервно задергал плечом и глухо, словно с того света произнес:

— Слушай, ну что я тебе сделал, чего ты до меня докапываешься? Привязалась как репей! Убери пушку, знать не знаю я, где твой Федор!

— Ага, не знаешь! Вчера его у бабки видели, а сегодня ты чуть свет приперся. Говори, где он! — я поймала себя на том, что аргумент звучит не совсем убедительно, и отступив на шаг, прицелилась Тарану в ногу. — Если не скажешь, колено прострелю.

— Таран, говори скорей, она психическая, без ноги оставит! — нервно посоветовали из машины.

— Да я бы рад сказать, только ничего не знаю! — огрызнулся на них Таран и горестно добавил, — Я к матери за картошкой приходил, а тут эта идиотка со своим идиотским хахалем прицепилась. Шел себе, никого не трогал, а у нее в башке, видать, замкнуло, — решила, что это я с ее мужиком по бабам шляюсь. Вот теперь и выясняет, где ее Федор…

Тут такса, внимательно слушавшая эту тираду вдруг задрала вверх морду и вдохновенно завыла. Я пришла в замешательство и вдруг поняла, что похитители Федора считают его Егором. Поэтому я громко, чтобы перекричать воющую таксу, заорала:

— Тогда говори, где Егор? Тоже, скажешь, не знаешь?

— Девушка, вы что, про весь город решили справки навести? возмутились из машины, — То Федор, то Егор… Тогда уж сразу весь список огласите!

— Заткнитесь! — рявкнула я и направила ствол пистолета на переднее окно «Дэу».

В машине немедленно заткнулись, и я вернула оружие в прежнее положение. Таран тяжко вздохнул и закатил глаза. Я понимала, что ситуация складывается странная. Похоже, я действительно выгляжу в его глазах полной психопаткой, накинувшейся на первого встречного.

— Ну, говори, где Егор — маленький мальчик, глаза зеленые, волосы рыжие, кудрявые, впереди двух нижних зубов не хватает? — уже спокойнее спросила я.

Мужик нервно снял очки, и я увидела маленькие удивленные глазки. Один глаз украшала здоровенная царапина, по краям переливающаяся желтым и багровым цветом. Ну и рожа у тебя, Таран!

— Егор? Так его Петрович забрал, внук он ему, — изумленно произнес он.

— Как внук? — в свою очередь удивилась я. — Кто — внук?

— Так Егор. Он Петровичу — внук. А ты что Егора, значит ищешь? А Федор тут при чем? — замороченно пробормотал Таран и снова поскреб в затылке.

Я обессиленно опустила пистолет. Вот это да! Но ведь у моего сына нет никакого дедушки! Возможно, у Федора какой-нибудь дедушка и имеется, но почему этот дедушка считает его Егором? В голове у меня помутилось, а физиономия, должно быть, это отразила, потому что Таран обеспокоенно спросил:

— Эй, что это с вами? Девушка, вам плохо?

— Фамилия… — пробормотала я тихо. — Как его фамилия?.. Дедушки…

— Бушуев, — с готовностью объявил Таран. — Илья Петрович Бушуев. Благодетель наш. Да вы не переживайте, девушка, он мальцу ничего плохого не сделает, наоборот счастлив без памяти — внука, наконец, нашел.

Тут у меня вообще чуть паралич не случился. Значит, Федора похитил отец Севки, ведь отчество моего покойного супруга — Ильич. Вот это номер! Но откуда взялся этот мой так называемый свекор? Я-то думала, что его давно нет на свете, ни слова о его существовании за всю нашу семейную жизнь я не слышала ни от Севки, ни от Симы, даже не имею представления, кем он был. И вот он явился откуда-то внезапно и почему-то украл Федьку, посчитав его Егором. А я еще размышляла, кто мог принять семилетнего мальчишку за пятилетнего. Конечно же, мужик, который в этом ничего не смыслит!

— Девушка, а девушка, — внезапно разобрала я бормотание маньяка Тарана, — Вы это чего? Чего, говорю, задумали?

— Что? — не поняла я.

Потом до меня дошло — я машинально, уйдя в размышления, почесала комариный укус на виске стволом пистолета. Со стороны это, наверное, выглядело так, словно я готовлюсь пустить себе пулю в лоб.

Вот мужики и задергались, — кому охота наблюдать вышибание чужих мозгов.

— Вы это… пистолетик уберите. А я вам скажу, где сейчас дедушка… то есть Петрович. Ну что уж вы так?.. — ласково уговаривал меня Таран.

— Не волнуйтесь, он на предохранителе, — отмахнулась я, злясь на то, что меня сбили с мысли.

Внезапно послышалось противное завывание, и мужики в машине переполошились:

— Эй, Таран, ментура катит! Наверное, жильцы вызвали. Сматываться надо! — зашипел тот, что сидел на пассажирском месте.

— Ну уж нет! — встрепенулась я и вцепилась в свою жертву. — Поедешь со мной, покажешь, где живет этот чертов дедушка!

— Слушай, — вырывался он, — Ты хоть пушку спрячь, а то заметут с оружием, и меня заодно. А мне нельзя!

Я бросилась к машине, таща за собой упирающегося маньяка и соображая, куда спрятать пистолет, чтобы его не нашли. Уже плюхнувшись на сиденье, Таран сообразил:

— Клади пистолет в мою сумку! Больше некуда.

Я едва успела затолкать «беретту» поглубже в картошку, как прямо на нас выехал гнусаво воющий милицейский «уазик». Скрыться было некуда, потому что единственный выезд со двора был и въездом. Все собаки моментально разбежались, осталась только такса, с готовностью возобновившая вой. Причем выла она точно в той же тональности, что и милицейская сирена.

«Уазик» остановился и из него выпали два сонных стража порядка. Недоуменно озираясь, они вначале не обратили особого внимания на наши две машины, чинно стоявшие вдоль проезда вместе с еще добрым десятком разнокалиберных экипажей. Но кто-то из законопослушных граждан видимо указал с балкона на нас, потому что милиционеры, приняв грозный вид, двинулись в нашем направлении. Один остановился у «Дэу», второй подошел ко мне.

— Предъявите документы! — скомандовал он, забыв поздороваться.

Вздохнув, я сунула ему свои липовые паспорт и права. Таран тоже выудил из потрепанного бумажника паспорт. Сержант, не спеша, пролистнул наши документы и констатировал:

— Шумим, значит. Народ будим. Граждане возмущаются.

— Извините, товарищ сержант, — заискивающе улыбнулась я, — так уж получилось. Поехала я с утра на рынок, вдруг вижу, — женишок мой с приятелями катят куда-то, задравши хвост. А он, между прочим, подлец, наплел мне, что в командировке. Видать захотелось перед свадьбою последние гастроли устроить! Вот я и не сдержалась, нагавкала на него. А дружки заступаться вздумали, еще и им перепало.