Одинокий лыжник

Мы нашли их у заднего крыльца, вытаскивающих свои пожитки на снег. По крайней мере этим занимались обе женщины. Альдо, как потерянный, ломал руки и бормотал: «Мамма миа! Мамма миа!..» Представляю, что он переживал! Ведь это он освободил Карлу.

Когда мы вытащили из помещения аппаратуру Джо, я вдруг вспомнил про лыжи. Без них я бы и за сутки не добрался до отеля «Тре Крочи». Я побежал к подъезду. У меня замерло сердце. Пламя уже охватило весь дом. Половина крыши прогорела и провалилась, лестница была в огне и чадила. Дверь в машинное отделение была открыта. Она почернела от жара и начинала тлеть. Перекрытие в бетонном помещении горело, так же, как и деревянные опоры. В любой момент мог обрушиться потолок.

Я принялся кататься в талом снегу, пока моя одежда не промокла. Затем, обвязав лицо мокрым носовым платком, полез в зияющий дверной проем. Внутри было жарко, словно в печи, и в дыму не видно ни зги. Я споткнулся о кирку, которой Инглез взломал дверь, и на ощупь пробрался в угол, где мы поставили лыжи. Наконец я их нашарил, но они повалились на пол. Ощупью найдя их, я перекинул связку лыж через плечо, пустился в обратный путь через дым и огонь и в конце концов выбрался наружу.

Бросив лыжи на снег, я оглянулся. В этот самый миг один из сосновых столбов у входа обрушился. Пылающий свод провис и мог вот-вот рухнуть. Через несколько мгновений сгорело еще несколько опор. Потолок, который они поддерживали, медленно стал прогибаться и затем, охваченный пламенем, обрушился внутрь. Мириады искр выплеснулись во тьму, и пламя загудело в проломе.

Появился Джо. Я подозвал его и принялся развязывать лыжи.

—      Как начался пожар, Нейль? — спросил он.

—      Бензин, — ответил я, возясь с креплениями. — Карла подожгла,

—      Боже мой! Зачем?!

—      Месть. Мэйн обманул ее и бросил. Он хотел ее убить.

Джо отупело уставился на меня.

—      Что это вы придумали?! Где Вальдини?

—      Мэйн застрелил его. — Укрепив лыжи, я выпрямился и посмотрел на Джо. На лице у него было выражение недоумения и недоверия.— Мне нужно добраться до телефона. Пойдете со мной? Я все расскажу вам внизу. — И, не ожидая ответа, я оттолкнулся палками и заскользил по склону.

Слалом был не из легких. Мчась по крутому склону, я старался погасить скорость и все время тормозил, но свежевыпавший снег был глубок, и несколько раз мне пришлось валиться с ног, чтобы не врезаться в неожиданно возникавшие передо мной препятствия.

После яркого света от пожара и шума пламени в лесу было до жути темно и тихо.

Спуск занял у меня около получаса, но тогда это показалось мне значительно дольше, тем более, что мой лыжный костюм был насквозь мокрый. Но мои часы показывали всего без четверти два, когда я прошел мимо жилища Эмилио, в самом низу канатной дороги. Я взглянул вверх, вдоль длинной полосы, сверкавшей в лунном свете, по которой тянулся канат. Наверху расцвел огромный, бесформенный гриб из дыма и пламени. Очертаний «Кол да Варда» уже нельзя было различить. Это была одна сплошная огнедышащая масса, белая посередине, постепенно переходящая в оранжевую по краям, и оттуда изрыгалась громадная грива из искр, похожая на комету, несущуюся сквозь ночной мрак.

Когда я добрался до отеля «Тре Крочи», все его обитатели были на ногах, собирались отправиться наверх тушить пожар. Меня окружили взволнованные люди в лыжных костюмах. Я попросил позвать управляющего. Он протиснулся сквозь толпу, важный на вид маленький человек с утомленным, встревоженным лицом и прилизанной шевелюрой.

—      Вы не пострадали, сеньор? Есть ли жертвы?

Я ответил, что с пожаром справиться было невозможно, но что скоро он сам собой погаснет. Затем я спросил, могу ли воспользоваться его телефоном.

—      Что за вопрос, сеньор! Только скажите — все в отеле к вашим услугам!

Он провел меня в свой кабинет и включил два электрических камина. Затем велел принести мне смену одежды, коньяк и горячую еду. Все было исполнено в мгновение ока. Это был великий момент в жизни управляющего. Он демонстрировал постояльцам свое гостеприимство и щедрость. Беспрестанными расспросами о моем самочувствии все то время, пока я прижимал к уху телефонную трубку, разговаривая с Болоньей, Местре, Миланом, он чуть не довел меня до бешенства. Один раз меня вызывал Рим. Но ни с Триестом, ни с Ундиной я соединиться не мог. Никак!

Когда я в третий раз связался с Болоньей, появился Джо. По его виду можно было сказать, что по дороге вниз он не раз падал в снег. Насквозь промокший, в полном изнеможении, он шлепнулся в кресло. Портативная камера по-прежнему болталась у него на шее. Он представил управляющему возможность вновь проявить себя. С Джо стянули лыжный костюм и завернули в чудовищный халат с красно-оранжевыми шевронами. Принесли бутылку коньяка и еду. Пока все это делалось, в перерывах между моими телефонными звонками по всей Италии, я пытался объяснить ему, что произошло в «Кол да Варда».

В самый разгар его расспросов Триест неожиданно спросил, почему я не отзываюсь. Я попросил подсоединить меня к военному коммутатору и добрался, наконец, до майора Масгрова. Он ответил мне сонным голосом, но недовольство его тут же прошло, как только я упомянул имя Инглеза и сказал, что от него требуется.

—      Сию минуту позвоню в Ундину и прикажу немедленно принять меры. Пост карабинеров в Кортино, вы сказали? О’кей. Передайте Дереку, что мои люди будут там около девяти, если только на дороге нет завалов.

Все было быстро обговорено, и я со вздохом облегчения положил трубку. Все вернулись в свои постели. Я выглянул в холл. В отеле вновь воцарилась тишина. Швейцар спал, свернувшись калачиком у дверей. Большие часы на стене под лестницей торжественно отстукивали секунды. Было десять минут пятого. Я вернулся в кабинет. Джо похрапывал в кресле. Я отдернул штору и выглянул наружу. Луна огромным желтым шаром лежала на плече у горы Кристалло. Звезды стали ярче, небо потемнело. Только редкие вспышки показывались наверху, куда тянулась трасса канатной дороги. Пожар кончился. Я подвинул один из электрических каминов поближе к креслу и устроился поудобнее в ожидании звонка Инглеза.

Должно быть, я задремал. Был уже седьмой час, когда я проснулся от звука голосов в холле. Затем дверь распахнулась, и в кабинет, шатаясь, вошел Инглез.

Помню, как я вскочил. Я не ожидал его. Его лицо было белое и осунувшееся. Лыжная куртка и штаны порваны в клочья. На груди его штормовки виднелись следы крови, большое темное пятно растекалось на левом бедре.

— Дозвонился до Триеста? — едва слышно спросил он.

—      Да, — ответил я. — Люди Масгрова будут у поста карабинеров около девяти.

Инглез криво усмехнулся.

—      Теперь это ни к чему...

Хромая, он добрался до письменного стола и буквально упал в кожаное кресло.

—      Керамикос мертв.

—      Что случилось? — спросил я.

Инглез посмотрел на пишущую машинку, стоявшую на письменном столе, медленно наклонился, подтащил ее ближе к себе, снял крышку и вставил лист бумаги.

—      Сигарету, — попросил он.

Я сунул ему в рот сигарету и зажег спичку. Некоторое время он сидел молча; сигарета, дымясь, свисала из угла рта; взор его был устремлен на бумагу.

—      Какой сюжет! — произнес он. — Сенсация! Боевик в жизни. Такого еще никогда не было, никогда... — Глаза его засветились обычным энтузиазмом. Пальцы потянулись к клавишам, и он принялся печатать.

От стука машинки проснулся Джо и уставился на Инглеза, как на привидение. Через плечо Дерека я читал:

«ОДИНОКИЙ ЛЫЖНИК.

Сценарий боевика, происшедшего в жизни».

Стук клавишей смолк. Сигарета вывалилась изо рта и упала Инглезу на колени, прожигая коричневую дыру на белых лыжных штанах. Он не замечал этого. Капельки пота сверкали у него на лбу. Он снова застучал на машинке и добавил еще одну строчку:

«Автор Нейль Блэйр».

Затем Инглез со слабой улыбкой обернулся ко мне.

Пузырьки крови появились у него на губах. Кисти рук тяжело придавили клавиши, он наклонился вперед и повалился на пол.