Разные обстоятельства (СИ)

Пономарев Иван Глебович

Разные обстоятельства

Сколько он себя помнил, думать всегда было его любимым занятием, и, пускай, бросить спорт было несколько ошибочным решением, он ничуть не жалел об этом, ведь освободившееся время он потратил с пользой и удовольствием. В итоге, своими мыслями он стал зарабатывать, не всеми, конечно, но денег было много и он, честно, не знал куда их тратить. У него не было любимой девушки, которую он мог бы водить в театр, дарить ей подарки, копить на большую квартиру для их будущей семьи и детей. Его мать сама зарабатывала неплохо, а отца он не видел много лет, тратить он мог только на себя и более пожилых родственников, дедушки и бабушки всегда отказывались от подарков, самому же ему было нужно для жизни не так и много. Из-за всего этого, после покупки квартиры-студии, деньги он стал тратить на акции, денег стало ещё больше. Зависть окружающих лишила его доброй половины знакомых, он сам распрощался с ними, недоверие к людям было у него в крови. Те же, кто остался, вполне устраивали его и удовлетворяли потребности в общении, так что новых приятелей он не особо и искал.

В итоге, он нашёл куда потратить и эти средства. Купив себе новые кисти, ускорявшие процесс письма и точность движений, новые глаза, а ещё мозговые чипы, ускорявшие мыслительные процессы и улучшающие память, он смог зарабатывать ещё больше. Он пока ещё не знал зачем, но был уверен, что найдёт применение и этим универсальным эквивалентам товара. Были бы деньги, а потребности найдутся, этот человек всем свои образом жизни показывал, что чем больше человек зарабатывает, тем больше же тратит. Сильные мира сего превратили его в объект пропаганды, а ему было всё равно, абсолютно никакого дела до игр наверху. Тем более, что бытие объектом пропаганды не особо обременяло, узнаваемость повышалась только в узких кругах, так что никакого особого влияния на повседневную жизнь это не оказало. Но однажды даже этот апатичный человек не смог остаться в стороне.

'Ян Рудень, двадцать шесть лет, богат, флегматичен, девушки не имеет, предпочтения неизвестны'. Молчаливый охранник в обширном холле офисного здания без какого-либо интереса посмотрел на юношу, чиркнул что-то в бумажном журнале, сделал пометку на сенсорном экране и пропустил того внутрь корпорационного пространства. Всё, что было за пройденной чертой являлось собственностью социальной мегакорпорации, собственностью общей, к которой имел доступ любой гражданин-потребитель. Ян редко ходил сюда, хоть его и звали довольно часто, как символ, нынешний исполнительный директор очень надеялся на пропагандистскую машину, хоть ежегодные отчёты и уверяли, что действенность лобовых действий фанатичных горлопанов падает. Сейчас же у Яна была цель, как и любой человек с ускорителями мыслительного процесса, которому не приходилось работать более четырёх часов в день и выходить за пределы квартиры, он периодически думал о мире, вселенной и человеке. Порой он погружался в виртуальную реальность и бродил по бескрайним абстрактным пространствам полумистического мира, там он и встретил того, кого захотел увидеть вживую, прочувствовать этого человека или то, чем может стать человек. Ян хотел забрать часть депозита и потратить его на путешествие в далёкие горы, для этого было нужно личное присутствие.

Весёлая, даже слишком, девушка активно присутствовала рядом с молодым человеком всё время, что он был в офисном здании, как сопровождающий. Это самое активное присутствие заключалось в том, что при почти статичном нахождении в пространстве корпуса, всё её остальное тело непрерывно двигалось и вращалось, было похоже, будто бы робот взбесился и теперь, в результате сбоя в программе, его лихорадит. Было какое-то странное беспокойство в глазах этого гиперактивного существа, словно она боялась замолчать или прекратить движение хоть на секунду, боялась того, что последует за мгновением безмятежности. Ян посмотрел на её лицо, кстати, довольно миловидное, смотрел он снизу вверх, незнакомка была выше его сантиметров на пять. Сквозь светлую кожу еле просматривались тончайшие проводки на боковых поверхностях головы, такое часто бывает, когда человек ограничивается внедрением имплантатов, влияющих на деятельность мозга, но кожный покров или черепную коробку не трогает. Всё встало на свои места, девушке имплантаты были нужны для работы, но ни для чего иного, поэтому в относительно разгруженные от мозговой деятельности моменты она забивала сознание всем, чем только могла. Беглецы от собственных мозгов, их становилось всё больше.

- ...а это - наш новый кофейный автомат, говорят, будто он варит кофе так же хорошо, как и настоящий батиста, бессовестно врут! - девушка залилась задорным смехом. Было более чем очевидно, что барышня просто не знает о чём ещё можно сказать. В этот момент, очень некстати, как и всегда, внутри парня повернулась какая-то зловредная шестерёнка, заставляя быть гнусным.

- А что вы думаете о целесообразности сохранения человеческого персонала на обслуживающих должностях? - где-то глубоко в душе Ян улыбнулся зловредной улыбкой, но внешне это никак не проявилось.

- Думаю, что это будет слишком поспешно, пока ещё автоматика не научилась вкладывать нечто, наподобие души, в дело, которое делает. - Ответ был более, чем достойным, а сделанные ранее выводы оказались ошибочными, это был просто активный и эмоциональный человек, который пытался развлечь собеседника. Парню стало неловко.

- Вы, случайно, не знаете ли хорошего места?

- Знаю, если вы не слишком заняты, то можно будет заглянуть туда после того, как завершите дела, - девушка хитровато улыбнулась и подмигнула. Ян про себя подметил, что у неё зелёные глаза, странного, слишком яркого цвета. Да, природных глаз в этом веке не было почти ни у кого.

- С вашего позволения, - юноша попытался улыбнуться в ответ, получилось ли это у него, так и осталось загадкой.

В этот самый момент перед мило беседовавшей парочкой предстал служащий офиса, ответственный за операции с депозитами, длинный и худой как струна, он носил такую же тонкую бородку, аки у фараона, а правый его глаз взирал на мир сквозь старомодный монокль. Этот пафосный тип тихо кашлянул, ожидая внимания к своей персоне, после чего открыл стеклянные двери в деловой кабинет с таким видом, будто отворял ворота, ведшие в тронный зал. Пожалуй, стекла в этом помещении было настолько много, что это могло бы вызвать восхищение даже у самого придирчивого прогрессивного критика дизайна нового времени. Стеклянным было всё, от полок шкафов и стульев до стен, которые были устроены таким образом, что их прозрачность зависела от воли хозяина кабинета и положения рычажка управления, соответственно. Стоило только служащему сесть за стол, он в тот же момент дёрнул переключатель, эту функцию решили оставить механическому регулятора по той простой причине, что никто не мог быть уверен в том, что её не смогут взломать, а бывали моменты, на которые смотреть не стоит вовсе.

- Ян Михайлович Рудень, мы очень рады приветствовать в стенах нашего офиса, - произнесено, правда, это было, будто нет. - Для протокола я должен уточнить у вас цель прибытия. Вы ведь пришли для того, чтобы снять часть денег с депозита, правильно?

- Абсолютно.

- Кратко и верно, что ж, перед осуществлением данного процесса я должен предупредить вас, что данное действо несколько ослабит финансовую мощь нашей корпорации и несколько сократит ваш годовой доход, а, как известно, каждая монетка на счету, - слушать эту нужную речь было решительно невыносимо, но приходилось принять к сведению, что это всего лишь чёртова работа этого напыщенного индивида. Ян часто предпочитал думать о людях худшее, так сложнее в них разочароваться.

- Я приму это к сведению в следующий раз, обязательно. А теперь передайте мне, пожалуйста, тридцать три тысячи евро и я более не буду отнимать у вас время, - служащий послушно осуществил перевод требующейся суммы на карточку клиента и, проводив удаляющегося молодого человека несколько скептически взглядом, засел за ноутбук.