Одинокий лыжник

— Это они так говорят, — заметил Инглез.

Мэйн дико огляделся вокруг.

—      Оно где-то здесь, — сказал он. — Должно быть здесь]

—      Вы уверены в Мюллере и Манне? — тихо спросил Инглез.

—      Да, конечно. Штельбен не мог вынести отсюда золото, чтобы они не заметили.

—      Вы знаете обо всем только с их слов, — напомнил Инглез. — Вы же в конце концов обманули их. Почему они не могли обмануть вас?

—      Достаньте остальные ящики, — приказал Мэйн.

—      Если один ящик наполнен землей, значит, и остальные тоже, — сказал Керамикос.

—      Вытащите их! — заорал Мэйн.

Теперь мы работали значительно быстрее. Мы вытащили из ямы двадцать один ящик и вскрыли все по очереди.

—      Ну, что прикажете делать дальше? — спросил Керамикос, когда был вскрыт последний ящик.

Мэйн не слушал его. Его взор блуждал по помещению. Оно где-то здесь, — говорил он. — Я уверен в этом. Ия найду его, даже если мне придется разломать тут все в щепки!

—      Может быть, сперва выпьем и обсудим обстановку?

—      предложил Инглез.

Мэйн задумчиво посмотрел на него. От его самоуверенности не осталось и следа.

—      Хорошо, — сказал он упавшим голосом. — Сбросьте все обратно и закопайте.

Наспех мы забросали яму землей и отнесли инструменты в дом. Снег перестал валить, но было очень холодно, и ветер пробирал меня до костей сквозь еще сырую одежду. Джо уютно устроился у камина с книжкой в руках.

—      Куда вы все запропастились, черт бы вас побрал? — спросил он. — Я уже начал беспокоиться. И что вы делали со всем этим — сажали деревья? — Он показал на инструменты, которые мы несли.

—      Нет. Откапывали золото, — ответил Инглез.

Мэйн пошел наверх. Джо поднялся с кресла.

—      Просто сумасшедший дом, — обратился он к Инглезу.

—      Сперва вы заявляете, что у вас была ссора с Мэйном. Затем вы все исчезаете вместе с ним. Вальдини и Карла заперлись наверху в своих комнатах. Может быть, вы объясните мне, что тут происходит?

—       Сядьте и успокойтесь, — сказал Инглез. — Вы кинооператор по штату, а не нянька.

— Да, но все это очень странно, старина, — не унимался Джо .— Здесь что-то происходит, а...

—      Вы оператор или нет? — резко спросил Инглез.

— Конечно, оператор, — обиженно ответил Джо.

—      Ну и занимайтесь своим делом. Я здесь не для того, чтобы цацкаться с вами. Сегодня вы потеряли возможность сделать несколько хороших снимков, потому что поленились выйти наружу.

—      Да, но...

—      Прекратите!

Джо хмуро уткнулся в книгу. Это было несправедливо со стороны Дерека, но зато заставило Джо прекратить расспросы. Мы прошли в чулан для лыж и сложили там инструменты.

—      Думаю, что теперь Мэйн захочет прийти с нами к соглашению, — сказал Керамикос. — Он не любит оставаться в одиночестве. Особенно теперь, когда он понял, что не знает, где спрятано золото. Он не посмеет застрелить нас вдруг один из нас знает, где золото. Но и в живых он нас не посмеет оставить, разве только мы станем его компаньонами... Думаю, что он захочет принять всех нас в свою компанию.

—      Но нужно ли нам соглашаться на это? — спросил я.

—      С вашей помощью мы можем отделаться от него. — Я имел в виду пистолет Керамикоса.

Грек покачал головой.

—      Нет,..нет. Мэйн еще может нам пригодиться. Мы не знаем, что известно ему. Сперва мы должны прийти к соглашению,

—      Но разве он знает о золоте больше нашего? — сказал Инглез.

Керамикос поморщился.

—      Четыре головы всегда лучше, чем одна, друг мой, —      ответил он учтиво.

Мы пошли наверх. Я был рад снять с себя мокрую одежду и переодеться.

Приведя себя в порядок, Инглез пришел ко мне.

—      Как самочувствие, Нейль?

—      Нормально.

—      Заклей порез пластырем, — посоветовал он. — Если у тебя нет, я принесу.

Он вышел и, вернувшись, наклеил мне пластырь.

—      Сочувствую, — сказал он, хлопая меня по плечу, — что твоя попытка вырваться на свободу не удалась. Это было очень смело.

—      Скорее всего безнадежно, — усмехнулся я.

—      Бесполезно, скажем так, — улыбнулся он. — Но ты-то этого не мог предугадать.

—      Скажи, ты знал, что в ящиках нет золота? — спросил я.

—      У меня было смутное подозрение. — Он закурил сигарету и, наблюдая за угасающим пламенем спички, продолжал: — Человек, за которым нам нужно теперь следить в оба, — наш друг Керамикос. Он куда более коварный тип, чем Мэйн. К тому же, он считает, что мы знаем, где спрятано золото.

—      А в действительности? — спросил я.

—      Чем меньше ты будешь знать об этом, тем лучше, улыбнулся Инглез. — Пошли вниз, выпьем как следует. И смотри напейся сегодня не меньше меня.

Это был странный вечер. Инглез был в ударе, рассказывал, анекдот за анекдотом о кинозвездах, которых он знал, о: режиссерах и вечеринках, заканчивавшихся потасовками. Он работал на совесть, словно уличный зазывала, стремясь во что бы то ни стало расшевелить свою аудиторию. Правда, сперва вся аудитория состояла из меня одного. Но затем Дерек оторвал Джо от его ковбойского романа и пригладил его взъерошенные перышки. А когда к нам присоединился Керамикос, то в одиночестве остался Только Мэйн. Он сидел в стороне, и мы устроились за стойкой бара.

По-видимому, этого и добивался Инглез.

Наконец Мэйн встал, подошел к пианино и исполнил что-то Баха. Это было дикое, яростное исполнение. Старое пианино громко рыдало, выражая отчаяние Мэйна и его бессильную ярость.

А Инглез все продолжал сыпать анекдоты, и мы держались за животики от смеха. Это было мрачное веселье, вызванное остроумием Инглеза и выпитым коньяком. Но смех был неподдельным. И, по-видимому, это и подействовало на Мэйна, сняло владевшую им напряженность. После неудачи с золотом он больше не был уверен в себе. Он вдруг ударил по клавишам и встал.

—      Перестаньте ржать! — закричал он.

—      Не смотрите на него, — прошептал Инглез и продолжал свой рассказ.

Мы снова захохотали.

—      Прекратите, слышите?

Инглез обернулся. Он слегка покачивался.

—      Ш-што пр-рекратить, сэр? — нарочно вежливо спросил он.

—      Пересядьте к печке и прекратите шум, — приказал Мэйн.

—      Какой шум? Вы слышите какой-нибудь шум, Нейль? — Дерек величественно обернулся к Мэйну. — Здесь никто не шумит, старина. Может быть, пианино?

Я бросил взгляд на Мэйна. Он побледнел от злости и опешил, не зная, как ему реагировать.

—      Инглез! — наконец сказал он. — Сядьте к печке!

—      А пошли вы к черту! — раздалось в ответ.

Рука Мэйна потянулась в карман за пистолетом, но так и осталась в кармане. Он глядел на нас, прикусив губу, затем снова сел за пианино.

Вошла Анна накрыть к ужину.

Инглез обратился к нам.

— Неужели кому-нибудь хочется есть? Я отказываюсь. Предпочитаю еще выпить. Давайте попросим накрыть здесь! Кто захочет, сможет подкрепиться.

Это была последняя капля. Мэйн вынужден был или велеть Анне накрыть ему отдельно, или же присоединиться к нам. Он выбрал последнее и сел рядом с Инглезом. Они подозвали к себе Керамикоса. После непродолжительной тихой беседы все трое пожали друг другу руки, и я услышал, как Инглез произнес:

—      Я не думал, что вы так разумны, Мэйн.

Мэйн прошел за стойку и принялся смешивать напитки по своему рецепту, желая угостить нас. Когда он потянулся за бутылкой, Инглез наклонился ко мне. «Пальбы не будет. Трехстороннее соглашение». Глаза его иронически сверкнули.

—      А что Карла? — шепотом спросил я.

—      О ней разговора не было.

Мэйн продолжал взбалтывать коктейль. Он снова стал таким, как прежде. Улыбался, беседовал с нами, приготовляя выпивку... Глядя со стороны, его можно было принять за гостеприимного хозяина, может быть, актера или даже художника, но ни в коей мере не за безжалостного и жестокого убийцу.