Стелла искушает судьбу

Рита металась по квартире, как разъяренная тигрица.

Ее заманили в ловушку! Обвели вокруг пальца, как последнюю идиотку! Но зачем? Зачем?

Обнаружив исчезновение документов, она кинулась искать ключи, которые, как она точно помнила, Влад положил на подоконник на кухне. Их тоже не оказалось на месте, пропали и ее сапоги… Как она не заметила этого, подметая прихожую? Слава Богу, шуба на месте, а убежать можно и в старых туфлях, которые, к счастью, нашлись в чемодане. Плевать, что на улице снег, главное — спастись от неведомой опасности.

Рита заставила себя сесть в кресло и успокоиться. Она уже не сомневалась, что к пропаже ее одежды Людмила Сергеевна не имела никакого отношения, однако объяснения странному поступку Влада не находила, хотя предположения, одно ужаснее другого, так и роились у нее в голове.

«Неужели я попала в лапы организации, которая похищает девушек и продает их за границу — во всякие там гаремы, публичные дома или вообще на плантации?!! А они сейчас есть? В смысле, плантации? О Боже! Как же я так глупо попалась? Ведь сама читала о таких историях… Ну пусть попробуют, я им докажу, что русская баба в гневе — это не Анжелика какая-нибудь! Куда куски, куда милостыньки полетят! О-ох, нет… Ну, кому я нужна, меня похищать? Возомнила о себе… Нет, все гораздо проще: квартира пустая, хозяева уехали, он тут пограбил, а на меня решил свалить. Сейчас или хозяева явятся, или милиция нагрянет вместо сказочного принца Влада — ворюги и прохвоста. Бананы, розы… Вот откуда денежки — у честных граждан накрадены! А если он вообще убийца?!! И тут спрятан труп?» Эту последнюю мысль Рита решительно отмела — квартира была слишком мала, чтобы в ней удалось спрятать что-нибудь настолько крупное. Однако под кровать на всякий случай заглянула.

«А если он маньяк? — «Киномарафон» определенно сыграл не только положительную роль, Ритина фантазия просто взбесилась. — Так, он сказал, что меня любит… Соврал, конечно. А если не соврал? Если у него извращенное чувство долга по отношению к жене? И он вбил себе в голову, что должен убивать всех девушек, в которых влюбляется?»

Рита метнулась на балкон — шестой этаж. Господи, страшно-то как! И пожарная лестница — узенькая, хлипкая…

«А если перелезть к соседям? Но они могут оказаться его сообщниками!.. Фу, чушь какая». — Она решила лезть не надевая шубы, а просто привязав ее за спиной. Веревка нашлась быстро — в шкафчике в прихожей. Рита потянулась к вешалке и замерла — кто-то завозился в скважине ключом!

Она покрылась холодным потом: «Все. Опоздала!» — и медленно, пятясь, вернулась в комнату.

Влад вошел веселый, улыбающийся, распространяя вокруг себя свежий запах мороза. Он поставил на пол огромный черный чемодан-кофр, бросил на него несколько пакетов, спросил:

— Не скучала? — и заспешил обратно к двери.

Рита почувствовала, что потеряла голос.

— Сейчас вернусь, — крикнул он уже из подъезда, — все унести не смог…

«Бежать, скорее бежать, — пронеслось в голове у Риты, но ноги не слушались ее. — Что за чемодан? В таком как раз труп выносить. Чей труп?.. Труп меня?! То есть мой…»

— А-а, — попыталась она закричать, но издала лишь невнятный короткий писк.

Влад вернулся, весь обвешанный пакетами, и удивленно воззрился на стоявшую столбом Риту.

— Ты что? Что-нибудь случилось? — спросил он, поднимая ногу, чтобы перешагнуть через кофр, оказавшийся на его пути.

И тут у Риты прорезался голос.

— Стоять! — заорала она, как бравый милиционер на преступника, и немедленно содрала с ноги туфельку с железной подковкой на острой шпильке. Подняв ее над головой, Рита заявила: — Только подойди! Кричать буду! — и сразу же продемонстрировала свои возможности, издав отчаянный вопль.

Острая шпилька и громкий голос — страшное оружие. Право же, если бы миром правили женщины, атомную бомбу никто изобретать бы не стал.

Влад развел руками и присел на пол за кофром:

— В чем причина столь бурного приема? Мне, конечно, нетрудно и здесь посидеть, но я, честно говоря, страшно устал и есть хочу.

Риту смутил его спокойный тон, но не настолько, чтобы она утратила бдительность. Не опуская руки с зажатой в ней туфелькой, она резко спросила:

— Где мои документы?

— A-а… Да вот… — Влад достал из внутреннего кармана куртки аккуратный сверток. — Я, когда собирался… ты стирала что-то, а потом сказать забыл.

— А ключи? Зачем ты меня запер?

— Они в кармане твоей старой шубы.

— А сапоги? Почему ты не хотел, чтобы я выходила на улицу?

Он усмехнулся:

— Во-первых, я только сейчас сообразил, что они у тебя одни. Надо было туфли взять… А во-вторых, в пакетиках-то пошарь! Вот уж не думал, что ты настолько равнодушна к красивым тряпкам.

— Я? К тряпкам? Поч-чему равнодушна? — Рита ничего не понимала.

— Вот здесь, — он устало вздохнул, — твой новый гардероб. Я сегодня весь день носился как полоумный, чтобы все подобрать. Мой зам по маркетингу не может плохо одеваться…

— Что?

— Я тебя на работу устроил. Так что извини, и трудовая, и диплом — в отделе кадров.

Рита поставила туфельку на палас и обулась.

— Вещи мне твои нужны были, чтобы не ошибиться в размерах. Только, я думаю, они тебе больше не понадобятся, и предлагаю отдать их Мишкиной соседке. Она одна двух девок растит. Трудно.

— Все? — подавив смущение, пролепетала Рита.

— Нет, ну, кое-что, конечно, придется просто выбросить… — пожал плечами Влад.

Спрятав лицо в пушистый белый мех, Рита стояла перед зеркалом в прихожей. Песцовая коротенькая шубка-колокольчик казалась ей шедевром портновского мастерства, а высокие сапоги на шпильках с вышивкой и инкрустациями на голенищах — произведением искусства. Честно говоря, она не верила, что в них можно ходить не только по паркету.

Она успела бегло осмотреть содержимое кофра и многочисленных пакетов. Там было все — от косметики и украшений до пеньюара и розовых тапочек с помпонами. Деловые строгие костюмы и блузки, несколько пар туфель, еще одни сапоги — коротенькие, без каблука, джинсы, свитер, кожаная курточка, вечернее платье с открытой спиной из текучего блескучего белого материала… Словом, чего там только не было.

Почему-то Рита почти не удивилась. К ней вернулась уверенность в том, что она попала в сказку, и она решила принимать все как должное… пока сказка не растает, превратившись в дым.

Влад уже вернулся от соседки и бросил на пол в прихожей дорожную сумку, в которой вынес Ритины старые тряпки (на ее взгляд, не такие уж старые и не такие уж плохие, но, разумеется, не идущие ни в какое сравнение с теми, что принес вихрем ворвавшийся в ее жизнь рыцарь), а она все еще стояла перед зеркалом.

— Нравится? — спросил он, легонько прикасаясь к плечам Риты.

Она только кивнула. Их глаза встретились в обманчивом туманном стекле старого зеркала; казалось, между ними протягиваются таинственные нити, связывая их, толкая друг к другу; пространство Зазеркалья мутилось, кружа головы, навевая неясные, но волнующие видения…

— Ой! — воскликнула Рита, сбрасывая шубу на руки Влада. — Отбивные! Ты же голодный!

В конце концов, здравый смысл всегда оставался при ней.

— Ты изумительно готовишь! — не уставал восхищаться Влад, и это радовало Риту, хотя она прекрасно понимала, что он преувеличивает, — приятно было обнаружить в нем слабость, свойственную обычному человеку. Его идеальность просто сбивала с толку и вызывала подозрения, которые Рита старательно в себе глушила. Ей было страшно стыдно за устроенный спектакль — с визгом и угрозой физической расправы.

— Слушай, — сказала она. — Я на таких каблуках по улице ходить не смогу. Можно я полусапожки завтра надену? Я ведь и дороги не знаю. Вдруг опоздаю на работу? Как-то неудобно в первый день…

Он засмеялся:

— С ума сошла — полусапожки с деловым костюмом! Ты не волнуйся: завтра ровно в половине девятого у тебя под окном будет стоять машина. Синяя «шестерка». Шофера зовут Сережа.