Убийца среди нас (СИ)

-- Выпишет, обещал. Он же ко мне, ты знаешь, неравнодушен...

-- Знаю, -- кивнул Петр. -- Но в этих делах я плохой советчик, решай сама.

-- К тебе, брат, будет одна просьба, но не сейчас, а попозже.

-- Что за просьба?

-- В общем, как поеду в Москву торговать, будешь меня охранять? Ну, подстраховывать.

-- Конечно. Все будет в полном ажуре. Шей шапок побольше, а за мной дело не станет.

-- Слушай, что-то все никак не спрошу: болит -- не болит голова?

-- Может, не стоит сейчас об этом?

-- Нет, скажи!

-- Если честно, то побаливает, особенно когда нервничаю или вспоминаю зараз этих.

Нина вздохнула:

-- Пусть их Бог накажет.

В тот вечер брат с сестрой долго строили разные планы. Петр на какое-то время даже забыл о завтрашней встрече с Мишкой Козлобаевым. Он уже решил, что ждать его будет на въезде в город.

XIX

Красавин полагал, что если Мишка не отменит поездку в Каменогорск, то он должен появиться в городе к началу рабочего дня. Езды до Каменогорска часа два, не больше; если вы­едет часов в семь утра -- в девять плюс-минус полчаса будет на месте. За товаром, скорее всего, поедет на микроавтобусе "Форд". Машина в Полянске приметная, цвет и номер Красавину известны.

Мучил один вопрос -- где его удобнее встретить? Но местечко вроде присмотрел. А вот как встретить? Можно пристроиться к "Форду" в хвост и сопровождать до первой остановки, а затем действовать. Другой вариант -- остановить автобус после выезда из города. Это было бы лучше: Мишка затоварится, решит свои проблемы, будет беспечен -- и тут-то как раз его и заарканить...

Или все-таки первый вариант? Проводить до базы или куда еще там Козлобаев путь держит, внезапно его захватить, вывезти в глухое место, а там и рассчитаться. Это место -- кладбище, оно по пути. Главное -- не засветиться. Отец знает, куда Мишка поехал, и станет его потом разыскивать.

Но время на уточнения еще было. Во всяком случае, думал Петр, засыпая, приехать на место надо в семь или полвосьмого утра. Такая подстраховка не помешает. Хорошо, если бы Козлобаев был один. Если с кем-то, все усложнится.

В начале восьмого Красавин поставил машину на развилке дорог, а сам вышел к основной магистрали. Надев очки, стал ждать... Утро было не холодным, но и не теплым. Небо затянуло плотными облаками.

"Но что же делать с Мишкой? -- подумал Петр. -- Избить? А смысл? Сразу станет известно, кто бил, а уж дальше -- милиция, следствие, суд... Просто припугнуть? Но разве же это месть?... Убить? Слишком, конечно, жестоко. Хотя за то, что Мишка сделал..."

При одной мысли, что именно он нанял насильников, что он, Козлобаев, стоял и смотрел, как мучают его Алену, душа переполнялась злобой. Нет, он его не пожалел бы. Сам, возможно, убивать не стал, а нанял кого-нибудь. Артем Струков после драки на танцплощадке говорил, что Мишка носит с собой нож, купил у кого-то из бывших зэков. Сколько Красавин помнит, Мишка всегда стоял ему поперек дороги -- будто проклятье какое. С детства прохода не давал, и если б не Парамошкин, не известно еще, чем все закончилось бы...

Посмотрел на часы -- больше часа уже торчит. Автотрасса ожила, засновали машины. Черт, биту оставил в машине! Сбегал за ней и встал на прежнее место. Может, пригодится. Бита -- палка такая удобная, подарок учителя.

Десятый час, а Мишки все нет. Почему задерживается? Проспал? Все может быть. Или передумал, какая ему разница -- сегодня или завтра ехать за товаром. Красавин все чаще смотрел на часы.

Микроавтобус "Форд -- транзит" Петр заметил издалека. Автобус что надо, много барахла на нем привести можно.

Нет, к своей машине он не побежит и пристраиваться в хвост к "Форду" не будет. Тут, неподалеку от поста ГАИ, водители всегда сбавляют ход. Надо уверенно, как делают гаишники, выйти на трассу, поднять биту и стоять, не сходя с дороги. Военная форма, черные очки, выкрашенная в темный цвет бита -- поди разберись, что к чему. "Форд" и в самом деле притормозил. Высунув через стекло голову, Мишка крикнул:

-- Чего надо, командир? -- Но как только Петр снял очки, изумленно воскликнул:

-- Ты, Петух?!

-- Я, я, только никакой не Петух, имя есть. Подвези, тут недалеко. Или боишься?

-- Это я-то? Совсем рассмешил. Садись, уж так и быть, прокачу на "Форде".

...Пока все идет нормально, думал Красавин. Мишка один, как всегда нагл, самодоволен и вроде ничего не подозревает.

-- Ты же только вчера в город умотал, -- буркнул Мишка, искоса наблюдая, как Красавин усаживается на сиденье. Петр "не расслышал".

-- Чего ждем, поехали, -- сказал он. Через полкилометра свернешь направо -- в сторону кладбища.

-- Кладбища?!

-- Поезжай-поезжай, там окружная рядом. -- Довольно произнес: -- Однако повезло, что тебя встретил. -- Автобус запрыгал по узкой, неровной грунтовой дороге. С двух сторон замелькали многочисленные памятники, кресты, ограды, надгробия. Справа осталась контора кладбища. Мишка изредка спрашивал, куда ехать.

Перед выездом на окружную дорогу Красавин попросил Козлобаева притормозить.

-- Зачем? -- насторожился тот.

-- Останови, разговор есть.

-- Какой разговор? Да пошел ты!...

Красавин выхватил ключ из блока зажигания, и автобус остановился. Мишка опасливо огляделся, попытался открыть дверцу, но, схватив его за руку, Петр предупредил:

-- Сиди, хуже будет.

Козлобаев притих, смотрит исподлобья:

-- Чего надо? Я как дурак, остановился. Знал бы...

-- Это слово как раз к тебе и относится. И не мне от тебя, а тебе от меня что надо?

-- Не понял? -- наморщил лоб Мишка.

-- Объясняю. Пацанами были -- как только не издевался. Ради удовольствия, ты ж был сильнее.

-- Так то игрались.

-- Везде с дружками поджидал и бил. На голове и посейчас осталась твоя метина. Чем полоснул у гаражей?

-- Ну, это еще доказать надо.

-- Вернулся из Чечни, думал, твои "шуточки" кончились. Ан нет, ошибся. В первый же день устроил драку на дискотеке. Зачем? Чтобы показать -- кто ты, а кто я? Ты же теперь барин! А я по твоим понятиям -- пешка. Снова про гавканье и кукареканье вспомнил, унижал, моя боевая награда для тебя побрякушка! Видел бы ты, как за эти побрякушки парни жизни лишались. Чеченцы им шеи резали, головы отрубали, животы вспарывали, а внутренность еще живых ребят собакам бросали. Это надо видеть. Я видел, видел, понятно? А теперь ты меня опять преследуешь, бить собрался...

-- Сам кулаками размахался! -- огрызнулся Мишка.

-- Мою девушку при всех опозорил.

-- Подумаешь, девушка! Да таких, как она, только помани -- сами лягут!

Как же хотелось Красавину рубануть Мишку битой по голове, но стерпел. Теперь он никуда не уйдет.

-- Такие, как она, не лягут, -- процедил, еле сдерживая себя. -- Такие не ложатся. Вы ее изнасиловали. За что? Что она тебе и дружкам твоим плохого сделала?

-- Да ты о чем мелешь?! Кто насиловал? Нужна больно! Там и глядеть-то не на что. -- Голос Мишки однако, задрожал и стал срываться, глаза беспокойно забегали. Такого поворота он не ожидал.

-- Значит, не твоя работа?

-- Клевета! Ответишь!

-- Отвечу, только это не клевета. Спрашиваю еще раз -- за что?

Но Мишка и не думал признаваться. Грозился отцом, милицией. Красавин вообще-то на его признание и не рассчитывал, но Мишка неожиданно переключился на драки, что были между ними раньше. Говорил, что был не прав и даже готов заплатить, вытащил бумажник.

-- Мне твои деньги не нужны, -- отрезал Красавин. -- Убери! В последний раз спрашиваю -- кто насиловал Алену?

-- Да отстань ты, Петух! Милицию позову.

-- Зови.

-- Позову.

-- Только вначале уши раскрой и меня выслушай. Может, потом по-другому запоешь. Значит, отрицаешь, что Алену насиловали твои дружки, а ты это организовал? Но ведь я у твоего дома всю вашу трепотню позавчера слышал. Кто платил, кто бил ее, кто насиловал, когда Алена была "в отрубе", как выразился твой подельник. И наша встреча сегодня тоже не случайна: я ведь слышал, что собираешься в город. А теперь пораскинь мозгами, если они у тебя есть: твои шестерки как пить дать расколятся и начнут валить все друг на друга. Но тебе достанется больше всех как организатору группового насилия. По статье -- срок немалый. А насильников, к твоему сведению, на зоне не жалуют. Их опускают сразу, так что готовь задницу. А теперь вызывай милицию или поедем в отдел вместе.