Убийца среди нас (СИ)

Хозяйка вновь кому-то звонила и что-то уточняла. Василий Игнатьевич тоже давал советы: с вечера и утром не наедаться, не напиваться, а если прижмет, то терпеть. Опасения свекра Нины по поводу увлечения хозяина выпивкой не подтвердились. Он принял в меру и велел брату с сестрой пораньше лечь спать. Обещал утром проводить до места назначения. Окончательно решили ехать на Черкизовский рынок.

... Хрум-хрум, хрум-хрум, -- колко и бодро похрустывает под ногами снег. Впереди -- Василий Игнатьевич, идет степенно, шаг размеренный, а скрип под ногами звучный, как ход больших старинных часов. Чуть сзади Нина с Петром. В руках по сумке. Петр делает один шаг, Нина -- два. Она стучит сапожками так быстро, будто носки подгоняют пятки. Еще не проснулись окончательно, зевают. Так молча и подошли к метро. Обернувшись, Василий Игнатьевич сказал:

-- Держитесь поближе ко мне.

В вагонах совсем пусто. В такую-то рань москвичи еще только просыпаются. Стук колес, плавные разгоны и остановки на станциях убаюкивают. Василий Игнатьевич, уткнув подбородок в теплый шарф, дремал, Нина и Петр тихо переговаривались. Как сложится первый день торговли? Повезет ли? Надо все запоминать, больше провожать никто не будет. Петр спокоен, просто его роль какая-то непонятная: и зачем только сестра с собой взяла -- лишние траты. Могла бы поехать с кем-нибудь из таких же, "желающих разбогатеть"... Прижав ногами сумки с шапками, задремал.

Лужниковский, Сокольнический, Черкизовский и множество других рынков в Москве, а сколько их по всей России? Кто их считал и считать будет? Сотни миллионов людей прошли через их ворота. Одни обогатились, другие потеряли последнее и разочаровались. У каждого, кто соприкасался с рыком, была надежда. Надежда движет людьми, вселяет уверенность. Такая уверенность была сейчас и у Петра с Ниной.

-- Приехали, -- сказал Василий Игнатьевич. Брат с сестрой поднялись и пошли за ним к выходу. Восьмой час утра. Успели? У проходной рынка люда пруд пруди.

-- Тут и не пробиться, -- проговорила упавшим голосом Нина. Остановились, огляделись. Спросили, где продают билеты. А люди из метро все прибывали и прибывали.

-- В общем так, -- сказал Василий Игнатьевич. -- Ты, Нина, постой тут, а мы с Петром что-нибудь придумаем.

Пошли вдоль высокой каменной стены рынка. Кое-где кучковались люди и подавали кому-то через стену сумки. Стена из панелей -- руками не достать. Кому передавать? Передашь, а потом и без шапок останешься, засомневался Петр. Подошли к одной такой кучке людей; там как раз выгружали сумки из машины и передавали их за стену из рук в руки. Василий Игнатьевич спросил:

-- Ребята, можно пару сумок передать?

Те и разговаривать не захотели

-- Нет-нет! Иди, дед, своей дорогой...

Еще группа и тоже одна за другой сумки передаются кому-то за стену.

-- Братва, можно к вам пристроиться? Всего два сумаря, заплатим.

Эти оказались посговорчивей:

-- Давай, только скорей. -- Назвали цену, с кем-то за стеной перетолковали:

-- Серега, у нас пока все, но подожди, сейчас еще пару сумарей поднесут.

Из-за стены донеслось:

-- Ладно. Если отойду, Генка примет.

Василий Игнатьевич посмотрел на Петра. Тот -- бегом за Ниной. Лишь бы удалось, лишь бы занять место. Поднесли сумки. Решили так: Петр перебирается через стену, расплачивается там и занимает место. А Нина покупает билеты, проходит через ворота и находит его. Перебрался, помахал рукой Василию Игнатьевичу. По рынку снуют люди, в темноте не разберешь, кто они. А с кем же рассчитываться? Где эти Генка или Серега? Один из подошедших мужчин спросил:

-- Платил?

-- А тебя как зовут?

-- Серегой.

-- Возьми. -- Петр отдал деньги и пошел занимать место. Занял, стоит и ждет. Подошел мужик.

-- Тут забито. Вон там пока свободно.

Петр спорить не стал, занял новое место. Когда кто-то захотел его согнать, обрезал:

-- С Генкой и Серегой заметано. -- Отошли, не споря. Кто они на рынке, эти Генка и Серега?...

Наконец ворота распахнулись, и на рынок хлынул людской поток. Нина нашла брата не сразу. Местом она осталась довольна и, выбрав лучшие шапки, разложила их на прилавке.

-- Сейчас мы их культурненько закрепим, чтоб не утащили, -- сказала ласково и деловито и, достав из сумки булавки с резинками, каждую шапку прицепила к коврику на прилавке. То же самое сделала с сумками, только концы резинок привязала к своей ноге.

Надо же! -- удивился Петр, он бы и не додумался. Начали подходить покупатели и приценяться. Сестра достала зеркало и как могла расхваливала шапки. А уж этого умения у нее не отнять.

-- А ты, Петь, походи по рынку, погляди, много ли шапок и какие цены, -- попросила она брата.

--Может, сама сходишь, а я тут побуду?

-- Нет, иди ты, я потом, попозже.

Соседи подобрались вроде приличные и спокойные. С одной стороны муж с женой развешивали женскую одежду. С другой -- тоже сестра с братом, с Украины. Эти разложили наборы кухонной посуды. Они еще школьники; узнав, что сосед собирается пройтись по рынку, попросили купить две шоколадки "Марс".

-- Может, и тебе купить? -- спросил Петр Нину, но та отказалась.

Покупателей было еще не очень много. Петр не спеша ходил по рядам, останавливался возле шапок, примерял, спрашивал цену. Всего-то было несколько точек, где продавали шапки, не так уж и много. Сестра обрадуется.

-- Ну вот, а говорили, что на рынках давка, -- сказал, вернувшись, Нине. --Смотри, как спокойно, мне даже нравится. Да и шапок мало.

-- Давка бывает по выходным, -- заметила соседка. -- Мы тут, слава Богу, всякого нагляделись. Завтра народу будет столько, что не протолкнуться. Уж тогда смотри в оба.

Перед закрытием рынка Петр познакомился с Генкой и Серегой. Те обходили торговые ряды и собирали плату за места. Увидев Петра, Генка спросил:

-- Где служил?

-- В Чечне.

-- Десантник?

-- Да, а что?

-- Младший брат у меня в Грозном погиб. Ты, если чего, скажи, мы поможем. Ищи нас у входа.

Дело налаживалось. Нина продала шесть шапок, причем не­плохо. Это в обычный день, а в выходной торговля будет удачней. Вот бы за день разделаться с шапками, да домой. И снова -- в автомастерскую, а Нина пусть шьет новые шапки. Деньги, что взял у Мишки Козлобаева, он вернет Парамошкину, все равно ведь долг придется отдавать.

Купив кое-что из еды, поехали к Василию Игнатьевичу. Ехать в метро одно удовольствие. С Черкизовской до Юго-Запада далеко, можно дать ногам покоя.

Поужинали. Рассказали, как день прошел. Василий Игнатьевич и его жена рады, что у них все нормально. Петру с Ниной освободили небольшую комнату, и спать они улеглись пораньше. Завтра поедут одни. Решили забрать с собой все оставшиеся шапки. Глядишь, повезет. Уже засыпая, Нина пробормотала:

-- Живут тесновато...

-- Да мы еще нагрянули, даже не предупредив, -- кивнул Петр.

-- Может, завтра уже и домой. Спи, брат, спокойной ночи...

До рынка добрались вовремя и без проблем. Увидев огромное скопление людей перед воротами, даже Петр, не удержавшись, воскликнул:

-- Ого-го-шеньки, сколько подвалило!

-- Что будем делать? -- спросила Нина, оглядываясь.

-- Искать Серегу или Генку. Ты постой, а я пройдусь вдоль стены.

-- Может, я у входа в метро постою?

-- Ты что! Кто-нибудь рванет сумку -- и пиши пропало. Давай лучше вот тут, у киоска.

-- Только недолго, ладно?

-- Хорошо-хорошо.

Шел вдоль ограды и звал Генку с Серегой. Никто не откликался. В свою компанию охочих взять тоже не нашлось. Стал потихоньку проталкиваться к воротам. Люди и сумки -- давка. Выручала военная форма: расталкивая людей, Петр звучно предупреждал:

-- Охрана, дайте дорогу! Охрана, расступись! -- Добравшись, постучал в железные ворота. Их приоткрыл незнакомый охранник.

-- Тебе чего? -- спросил недовольно.

-- Позови Генку или Серегу, -- попросил Петр. Подумал, что если их нет, то все сорвется. Но, к счастью, не сорвалось. В проеме ворот показалась голова Генки. Увидев Петра, он негромко сказал: