Немцы в городе (СИ)

Перепуганная резким пробуждением, Фрау подскакивает на кресле и больно ударяется коленями о край стола. Откашлявшись, она хватается за трубку:

— Приёмная господина Ли…

— Шнай, это я. Не смог дозвониться до Круспе — у него вечно занято! Где Машка, пусть соединит меня с ним!

— Привет, Стас, — тревога и воодушевление смешиваются в душе секретарши.

— Привет, слушай, времени нет, соедини меня с кем-нибудь — дело срочное!

Фрау прикидывает в уме, прижав трубку к груди, и вскоре вновь возвращает её к уху.

— Машка занята — наши попали в засаду, ты наверное уже знаешь…

— Знаю конечно, тогда переведи на Круспе!

— Он занят информационным освещением событий, тут скоро такое начнётся… Дианкиных родителей похитили, ты же знаешь…

— Да знаю я! Поэтому и звоню! Тогда дай Ландерса!

— Кхм… А почему Лaндерса? Его нет, — врёт Фрау. Ей вдруг становится невыносимо обидно оттого, что человек на другом конце провода её саму кажется вообще ни во что не ставит. — Можешь мне всё сказать.

— Шнай, ну ты-то здесь причём! Мне срочно нужно поговорить с кем-то, кто принимает решения! Нужен кто-то, кто сможет действовать!

Фрау снова отнимает трубку от уха и кладёт её на грудь. Отдышавшись, убедившись, что сможет говорить ровно и спокойно, она дежурным тоном отвечает:

— Я передам всю информацию Ландерсу, как только он вернётся. Говори, я запишу сообщение, — и не дожидаясь, когда Стас начнёт говорить, Фрау нажимает на красную кнопочку [REC] на аппарате.

Записав сообщение, она вешает трубку, не попрощавшись. Встаёт с кресла и скользит обтянутыми капроном ступнями по паркеру в сторону двери в кабинет гендира. Её передвижения бесшумны, и ей удаётся заглянуть в кабинет, оставшись незамеченной. Внутри всё по-прежнему — у Машки в обеих руках по телефону, а Ландерс изучает гугл-карту на экране одного из линдеманновских лэптопов. Параллельно он ведёт беседу с Рихардом, причём на повышенных тонах — от нервов, не со зла. Окончательно убедившись, что коллеги слишком заняты и до неё им дела нет, Фрау возвращается к столу, присаживается на кресло и в пару ловких движений натягивает брошенные под столом сапоги. Вновь встаёт, оглядывает себя в маленькое косметическое зеркальце. Если бы было время, если бы у неё с собой была подходящая одежда, она бы конечно же переоделась. Но на счету каждая минута, а значит ей придётся отправиться в путь, в чём есть. Наслюнявив кончик мизинца, она стряхивает пару крошек осыпавшейся туши с нижнего века. Да, совсем неплохо. Она открывает верхний выдвижной ящик огромного секретарского стола, кладёт туда мобильник, достаёт оттуда же ключи от машины — она знает, что машина Тилля сегодня на стоянке ММК, а запасной дубликат ключей всегда хранится у секретарши. На цыпочках, стараясь не ступать на каблуки и не скрипеть досками паркета, она подкрадывается к входной двери. Бросив последний взгляд на оставшееся висеть в углу у входа пальто, Фрау, не решаясь задерживаться ещё хоть на минуту, покидает здание. Слякотно и зябко. Темно, уныло и очень-очень страшно. Забравшись в машину Тилля, она включает зажигание, кладёт руки на руль и несколько секунд привыкает к забытым ощущениям. Последний раз Шнайдер садился за руль в день, когда у Стаса умерла мама. Наконец решившись, Фрау жмёт на педаль газа и выруливает со стоянки. Чтобы не оставаться с мыслями наедине, она включает радио. Волна автоматически настроена на станцию, которую слушает босс: какие-то новости, экономика, полный бред. Пошарив по сенсорной панели — Линдеманн ездит на ауди и на аудиосистему в салоне тоже не поскупился — она наконец находит что-то успокаивающее. Какой-то дип хаус, хрен знает что, главное — ритмично и без слов. И не мрачно, хватит с неё мрака. Улицы ночного города переливаются двумя цветами: чёрным и белым. Белые островки недотаявшего снега разбавляют чёрный фон, сотканный из мокрого асфальта и уличной грязи. Почти что город-долматинец. Проехав патрульных ДПС, даже не сопроводивших странную водительницу сколь-либо заинтересованными взглядами, Фрау глубже вжимается в водительское кресло. Документов у неё при себе нет. Никаких. Разве что документы на машину, которые Тилль хранит в бардачке… Хотя какая разница — ведь человека, направляющего сейчас авто в сторону далёкого пригорода, по сути даже не существует. Надеясь избежать встречи с очередными патрульными, Фрау держит путь к промзоне. Слова Стаса прокручиваются в её голове на автоповторе — она так боится забыть их, что сделала их своей молитвой. “В промзоне, за бывшим заводом Химмаш. Серёга сказал, там у людей Кречетова один из ведомственных схронов — ну для встречи с осведомителями, то да сё. Через Серёгиных друзей удалось узнать — Дианкиных предков там держат”. Фрау приблизительно знает дорогу. Что она будет делать дальше? По обстоятельствам.

Комментарий к 39. Взаперти (Есть люди, которые принимают решения) *https://www.vogue.com/fashion-shows/spring-2017-ready-to-wear/chanel/slideshow/collection#12 – костюмчик Фрау (возможны вариации с цветом)

====== 40. Похождения рядового Шнайдера на фронтах невидимой войны (Гаражный Noir) ======

Комментарий к 40. Похождения рядового Шнайдера на фронтах невидимой войны (Гаражный Noir) Дисклеймер для вас, интеллигентные люди! Речь отрицательных персонажей (бандюков) изобилует матерщиной. На сюжет это не влияет – лишь добавляет колориту (при желании реплики антагонистов можно опустить). Приятного прочтения!

Жилые кварталы остались позади, впереди — только дорога, размытая, нечёткая, едва различимая. Фрау ведёт машину наугад. Когда реконструировали “Галактику”, они со Стасом, бывало, катались по округе, коротая время между работой над обустройством клуба и прочими заботами. Тогда Фрау казалось, что её новая жизнь полнится смыслом, и так будет всегда. Она задыхалась от счастья, до конца в него не веря. Вспоминать о тех временах не хочется — больно. Навигатор бесполезен: у пункта назначения нет адреса, да и бывший завод Химмаш в качестве ориентира не используешь — на современных картах мощное предприятие-призрак, разорившееся ещё в середине девяностых, просто отсутствует. В промзоне темно: фонари редки, да и светят через один, асфальтовое покрытие испещрено глубокими трещинами, забитыми грязью и осколками недотаявшего льда, а вскоре асфальт и вовсе переходит в грунт. Фрау тормозит и включает дальний свет фар: слякотная мешанина, уводящая скользкой змейкой путь от гаражных кооперативов к уже виднеющемуся на горизонте скелету заброшенного завода, выглядит нетронутой — значит, дальше пустырь. Даже владельцы ближайших гаражей туда не ездят, и всё, что простирается за границами крайнего к пустырю кооператива — terra incognita. Фрау сразу смекает, что продолжив путь за рулём, оставит след — на девственной грязной глади следы шин отпечатаются глубоко, и выследить машину, случись что, будет несложно. Но не переться же пешком через пустырь и дальше, за завод, к предполагаемому схрону? Решив, что если кому и придёт в голову её выслеживать, то сделать это по следам каблуков будет так же просто, как и по следам колёс, Фрау решает продолжить путь на авто — по крайней мере до тех пор, пока это будет возможнo. Она ведёт медленно, выключив фары и опасаясь увязнуть. Радует, что слой грязи неглубок — по ночам ещё холодно, температура нередко опускается ниже нуля, и слякоть пока не успела разверзнуться во всю мощь. Фрау чувствует себя отчаянной femme fatale из классических нуаров пятидесятых: родные предали, любовник бросил, друзья её ни во что не ставят, злодеи наступают по всем фронтам, и слабая женщина, не имея другого выхода, отправляется в крестовый поход за всё хорошее, в одиночку и без плана. Никто не знает, что она здесь — никто из врагов и никто из друзей. В этом и была задумка — телефон, оставленный в ящике стола, машина Tилля, о которой никто и не вспомнит... Пускай её не ищут. Если повезёт — она сама найдётся, а если нет... Это тоже неплохой вариант.

Наконец даже последние разрозненные гаражные застройки — брошенные, полусгнившие, по городу таких полно — перестают встречаться на пути. Машина выезжает на широченный пустырь перед зданием завода. Фонарные столбы только называются фонарными — здесь они лишены не только лампочек, но даже электропроводов. Полная тьма, но включить фары Фрау всё же не решается — небо сегодня ясное, и мерцания естественных светил вполне хватает для скудного обзора. Трёхэтажное здание завода имеет форму длинной закольцованной колбасы, и Фрау огибает его слева. Чем ближе строение, тем выше подпрыгивает рождённый в желудке страх: окна давно лишились стекол, стены исписаны граффити, в основном — какими-то заклинаниями, пентаграммами и призывами к Сатане. Наверное, заброшка — излюбленное место тусовок всяких сумасшедших. А что если кто-то из них сейчас неподалёку и, завидев случайную машину... Фрау не успевает додумать мысль, как самые мрачные предчувствия начинают сбываться. Сперва водительнице показалось, что oна видела отблески огня и какие-то тени в одном из окон первого этажа, и вскоре в оконном проёме возникают две тёмные фигуры. Со страху Фрау жмёт на кнопку, включая дальний свет — фары слепят внезапных встречных, спугивая их.