Охота на охотников

- Наконец-то! - и открыла дверь.

На пороге стояло несколько человек. Ольгу Николаевну неприятно поразили их лица: угрюмые, с плотно сжатыми ртами, тусклыми, совершенно лишенными внутреннего света глазами. "Это не люди, это - мертвецы, мелькнуло у неё в голове, - зомби!" Она должна была бы испугаться пришедших, но не испугалась.

Спросила спокойно, даже доброжелательно:

- Вы кто?

Выругалась про себя за то, что так неосторожно, не поинтересовавшись, кто стоит за порогом, открыла дверь. Даже у плоской, словно щука, невзрачной бабенки, и у той было невыразительное, исполненное угрюмой силы мужское лицо, твердые губы плотно сжаты.

Вместо ответа стоявший впереди щуки мужик - низенький, с крабьей плотной грудью, седой, разительно похожий на Шахбазова, спросил мертвячьим, лишенным дыхания голосом:

- Вы - Ольга Николаевна Кличевская?

- Да, - удивленно ответила Ольга Николаевна и неожиданно ощутила себя перед этими людьми обнаженной - словно бы кто-то взял да и содрал с неё халат. Она запахнула полы халата поглубже, почувствовала, как под мышками что-то неприятно закололо, и сделала движение, чтобы захлопнуть дверь. Извините, я вас не знаю. Если есть какие-то вопросы - приходите завтра ко мне на службу.

- Завтра... - Седой хмыкнул.

Закрыть дверь Ольге Николаевне не удалось: стоявшая позади седого щука поспешно выдвинулась вперед и вставила в дверную щель ногу.

- Завтра... - Седой снова издевательски хмыкнул, и Ольга Николаевна увидела, что она ошиблась - этот человек совершенно не был похож на Шаха: у Шахбазова глаза мягкие, теплые, глубокие, у этого же - жесткие, с отлитыми из металла тяжелыми зрачками, рот у Шахбазова добрый, губастый, а у этого губ почти нет, вместо губ - две плохо подогнанные друг к другу резиновые полоски, и Ольга Николаевна, удивляясь, как же это она допустила такую оплошность, взвизгнула резко:

- А ну, отойдите от двери!

Рванула на себя золотистую, прикрученную к дереву такими же золотистыми шурупами ручку - очень модную, очень дорогую, купленную за доллары, да вот только дорогая ручка эта не была рассчитана на силу русской бабы, шурупы изогнулись, словно червяки, и вылезли из своих гнезд. Ручка осталась в руках Ольги Николаевны.

Совершенно не стесняясь чужих людей, Ольга Николаевна выматерилась.

Седой сделал шаг вперед, вталкивая Ольгу Николаевну в квартиру. За ним в прихожую ввалилась вся команда.

- Это произвол! - Виски Ольги Николаевны сдавили невидимые тиски, сделалось душно. - Я - сотрудник Министерства внутренних дел Российской Федерации. Вы не представляете, что я с вами сделаю!

- Ничего не сделаешь, - возразил ей седой, и Ольга Николаевна, не сдержав себя, закатила ему за эти слова оплеуху.

- Вот сука! - изумленно произнес седой и автоматически, будто дело имел с мужчиной, а не с женщиной, не раздумывая ни мгновения, отвесил ответную затрещину.

Ольга Николаевна резко отпрянула, не удержалась на ногах и спиной повалилась на пол. Больно приложилась затылком о паркет. Дернулась, чуть приподнялась и снова повалилась на пол.

- Не издевайтесь над женщиной, - тихо, сквозь зубы потребовала Настя и шагнула к Ольге Николаевне. Говорила Настя едва слышно, но её все услышали.

Она протянула руку назад, к Леонтию, Леонтий понял: поспешно откинул полу теплого ватного пальто, протянул ей помповую двустволку.

Настя решительно передернула магазин, приставила ствол к голове Ольги Николаевны и в ту же секунду нажала на спусковой крючок.

Звук выстрела в огромной квартире Кличевских должен был бы усилиться, стать гулким, объемным, словно взрыв гранаты, но он неожиданно угас в пространстве, в охлесте дыма, сыпанувшего в разные стороны от мгновенно окрасившейся кровью головы Ольги Николаевны, - вместо тяжелого лавинного грома прозвучал сухой задавленный хлопок, словно Настя выстрелила из игрушечного пистолета.

Лицо у Насти задрожало, скорбно сдвинулось в сторону, из глаз выбрызнули слезы. В горле что-то сперто заскрипело, будто подал свой голос коростель. Стефанович понял, что сейчас Настя рухнет на пол без сознания.

- Пошли отсюда! - скомандовал он, подхватил Настю под одну руку, тут же подскочил Егоров, подхватил под другую, вдвоем они приподняли Настю над полом и стремительно вынесли из квартиры.

Леонтий ловко, на лету, подцепил выпавшее из ослабевшей Настиной руки помповое ружье, замешкался на несколько секунд, пристраивая его в огромный длинный карман, временно, только на эту поездку, пришитый к поле пальто изнутри, оглянулся на мертвую обезображенную женщину и поспешил следом...

Вот так и перестала существовать разбойная банда, орудовавшая на Минском шоссе.

Через некоторое время в газете "Московский комсомолец" появилась очень любопытная заметка. Привожу её полностью.

"Ровно половина нападений на грузовики дальнобойщиков совершается в России на дорогах Московской, Ленинградской и Тверской областей. Такие данные были приведены на брифинге МВД РФ, посвященном проблеме организованной преступности на автомагистралях.

Наиболее опасными и настоящее время считаются дороги Москва - Минск, Москва - Ярославль, Москва - Санкт-Петербург, Москва - Рязань, Санкт-Петербург - Выборг и ряд других. При нападениях преступниками часто используется форма и экипировка сотрудников милиции и ГАИ, автоматическое огнестрельное оружие. Преступные группы хорошо информированы о всех маршрутах, времени прохождения и характере перевозимых грузов. Анализ совершенных преступлений показывает, что 65 процентов похищаемых грузов составляет бытовая радиоэлектроника, 20 процентов - спиртные напитки и продукты питания, в остальных случаях - промышленные товары.

В связи со сложившейся ситуацией Главным управлением уголовного розыска совместно с ГАИ принят ряд мер по предупреждению нападений на дорогах. Среди них - разъяснительная работа, проводимая с водителями-иностранцами. Сотрудники ГАИ рекомендуют по возможности реже останавливаться в пути. Даже если возникла необходимость ремонта, нужно попытаться "дотянуть" до ближайшего поста ГАИ и ремонтироваться там. Все патрульные службы получили инструкцию не останавливать автопоезда в прогонах между постами: именно на этих участках под видом сотрудников милиции зачастую действуют преступники".

Думаю, это не мера, и даже не полумера. Но все-таки это больше, чем ничто. Поскольку до последнего времени считалось, что "спасение утопающих дело рук самих утопающих", это хоть какое-то движение вперед. Хоть какое-то...

А весной в газете "Семья" появилась большая статья о "подснежниках" вытаивающих из-под снега обезображенных трупах.

"Это трупы, пролежавшие в лесу всю зиму, очень часто с многочисленными пулевыми дырками, с обезображенными, чтобы нельзя было узнать, лицами, обгорелыми руками и ногами, без документов - безымянные покойники с фирменными часами, болтающимися на сгнивших запястьях, с белыми молодыми зубами и пустыми глазницами, немо смотрящими в небо. Кто были эти люди, кто расправился с ними - никому не ведомо.

С каждой весной таких находок становится все больше и больше.

Недавно на обочине Минского шоссе, метрах в семидесяти от трассы, среди угрюмых, с мокрыми ветками сосен нашли полусгнивший мужской труп, одетый в милицейскую форму с отсыревшими, отрывающимися погонами, украшенными четырьмя алюминиевыми, с облетевшей дешевой "позолотой" звездочками. Без документов. Единственное, что нашли в кармане убитого, превратившуюся в мокрые бумажные лохмотья фотокарточку, которую с большим трудом удалось восстановить, да и то восстановленное изображение нельзя было назвать точным - оно было приблизительным. На фото был снят привлекательный молодой человек, наряженный в форсистую кожаную куртку, в широкие, сшитые из дорогой ткани, модные штаны, в темную шелковую американскую майку, которая оказалась и на трупе, - майка вросла в сопревшую плоть и сама стала сопревшей человеческой плотью.

Когда труп пробовали переложить в брезент, куски гнили все время выскакивали из кителя, из милицейских штанов, воняли, мыльно пузырились пригревшее весеннее солнце делало свое дело".