Набат-3

Зато Яшиным заимодавцам было не все равно, с какой фамилией сбегает- от них Яшка-должпик.

Как водится, для отлова и наказания строптивца созда­ется команда. Долг был довольно высок, и дтя разборки при­гласили высокого мастера отлова — Гену Крокодила.

— Каков должок? Пол-«лимона»? Пополам, друзья мои.

— Да хоть все забери, только накажи суку жидовскую по всей строгости! — беленились заимодавцы.

Кто не согласится стать на расчалки помпы за такие деньги? Дураков искать надо в зеркале, с другой стороны помпы. А у Крокодила удивительно совпали денежные ин­тересы с компьютерными — знаменитая дискета с номе­рами счетов. Глядишь, и там прозвенит копеечка...

Яшину квартиру держан и под плотным наблюдением, и появление четы Зельцманов в чемоданном настроении никого не удивило. Даже Яшины усы не удивили, хотя у дшерей израильских они вырастали сами, но в очень зре­лом возрасте, а Циля Зельцмап была пока молода.

Яша покидал Россию налегке, не обременяя себя даже прощанием с друзьями. Без помпы и служебной машины. Он вызвал такси до аэропорта Шереметьево к иерусалим­скому рейсу. Он справедливо надеялся, что его хватятся не вдруг в администрации, казаки хай не подымут, а от заимодавцев он и сам рад уйти.

— Шеф, — докладывал наблюдающий за Яшиным до­мом, — козел такси нанял, едет с бабой без вещей... У них по кейсу.

— Садитесь на хвост, — велел Крокодил. — Опреде­лится маршрут — скажешь.

Очень скоро выяснилось, куда торопится Яша. Выб­равшись у «Пекина» через Садовое кольцо на Ленинград­ку, желтая «Волга» устремилась по трассе из центра.

— Понял, — выслушал доклад Крокодил. — Обгоняйте и ждите на контрольной точке. Брать Яшку и оба кейса. Ментов предупрежу, чтобы носа не совали.

Он связался со своим полковником и обсказал ситуацию:

— Передай своим, чтобы к захвату такси №377 не ка­сались. ФСБ, мол, операцию проводит.

— Понял, Геннадий Глебович, — подтвердил полков­ник. — Слышь, а Зельцман казачков надул. Звонил Сам­шитов Барабашке, жаловался, что Зельцман казацкую кассу спер и скрылся.

— Не понял, какую кассу? — насторожился Геннадий.

— Какую-то аферу казачки с ним проворачивали, — объяснял полковник. — Они ему выложили полмиллиона баксов, а лопоухий Самшитов встретил имиджмейкершу и похвастался, что с се помощью он пару генеральских звезд получил. А та в ответ: для такой большой... на хрена тут две звезды? Тот обиделся по простоте душевной. Как же, отвечает, мы вам ручку позолотили, давайте указ. Имиджмейкерша в крик и у виска Самшитову покрутила. Тот встревожился, давай Яшку искать, а того уже след простыл, и Лившиц свалил. Так ребята из охраны рас­сказывали. В общем. Геннадий Глебович, побежали кры­сы с тонущего корабля, меняются ветры.

— Вон оно как, — постарался не выдать себя Кроко­дил. — Про Зсльимана мы еще поговорим, а моего клиен­та пели не трогать — тут другой случай...

«Вот это кунштюк! оценил сообщение Геннадий. — Яшка с чемоданом зеленых драпает!»

Еще раз связавшись со своей группой захвата, он ве­лел держать ухо востро.

— Упустите — головы поотрываю!

Заверили в надежности заслона.

Потянулась пора ожидания. Тикал счетчик в машине Якова, в машине перехвата обсасывали возможность би- тия до и пития после. Яша всеми фибрами стремился в небо, боевикам не наскучила земля, а водитель такси ду­мал, что не грех бы найти обратного пассажира, да за сот­ню баксов, да сапожки бабе купить, чтоб не пилила...

И туг грохнуло. Выстрел.

Всего лишь лопнула шина, о чем никто не подумал. Желтая «Волга» заелозила на трассе, и водителю стоило усилий осадить ее у обочины.

— Приехали! — сплюнул он зло.

— Как же так? — первым оправился Яков. — Мы опоз­даем на самолет! Сколько ждать?

— Минут двадцать провожусь, — угрюмо ответил так­сист.

— О зохен вей! — схватился за голову Яков. — Мы- таки опоздаем на самолет...

Водитель без слов вылез из машины и поднял руку перед спешащими в аэропорт ездоками. Свой хороши)! заработок он оплакал сухими глазами, в тысячах баксы не считал и посчитал остаться порядочным человеком, пере­садив спешащих на попутку. Крути не круги, а колесо менять придется.

Якову повезло, оказия нашлась быстро. Как записано в Талмуде: даже самому несчастливому еврею однажды крупно повезет. Тормознувший серый «газик» с часгпи- ком за рулем решил дело с большими цифрами. Куда ехать, не спрашивал, дорога одна, чаевые не оговаривал, самому в аэропорт надо. Опустив стекло, наблюдал за спешащим человеком.

— Голубчик, быстрее, опаздываем, сотню баксов даю!

— Садись... — убедился в чудесах провидения частник. Без эмоций. Так и приходит чудо — тихо и вежливо.

Новый водитель мчал случайных пассажиров, как во­дится за дармовые деньги, с ветерком и удалью. Обещан­ное он получил тотчас, едва машина тронулась, и его душа диковата. Яшина — пока еше переживала, всякое случается.

Случилось все путем. Яков с женой выскочили из ма­шины у входа в зал оформления, когда объявили регист­рацию на рейс Москва—Тель-Авив. Оба успокоились. Сте­пенно прошли к стойке, дождались очереди и подали паспорта таможеннику.

Драгоценные кейсы проехати по транспортерной ленте сквозь смотровую камеру. Таможенник и ухом не повел — ничего опасного, ничего запретного, в декларации указано. Тут до чертиков таких ходит. А вот Цилину торбочку тор­мознул. Екнуло Яшкино сердце, случится же в последний момент!

— Предъявите багаж.

Циля открыла торбочку с диким своим волнением.

То, что насторожило таможенника, оказалось кусоч­ком сыра в фольге.

— Извините, — истекала она стыдом. — Я так его люб­лю, это пошехонский сыр...

— Прошу...

Бдительные ребята в красивых зеленых фуражках пре­досудительного в документах не обнаружили. Иешуа Гольд- ман и Циля Гольдман. Израильское гражданство. Живут там, зарабатывать сдут сюда. Пристроились...

Один ус у Якова отклеился от дикого перенапряжения уже на ничейной земле за пограничной кабинкой. Он ли- хоралом но приклеивал его, ничего не получалось, тогда он сдернул оба и выкинул в урну. Надоело, он уже ничей­ный. И сразу успокоился, зашагал степенно.

— Циля, самое время выпить на прощание по чашечке кофе. Больше мы сюда не вернемся.

— Не вернемся, - эхом откликнулась Циля и с обожа­нием взглянула на мужа. Какой он умный у нес и оборо тистый...

В баре к ним присматривался некто, но они оживлен­но беседовачи на иврите и на посторонних не обращали внимания. Говорили о неотложных делах: что надо обяза­тельно перестроить дом, купить большую стиральную ма­шину и выкинуть наконец старую кровать. За кровать спо­рили отчаянно. Яша утверждал, что кровать досталась от тети Милки, а Циля — от дяди Изи.

Объявили посадку.

Потом самолет взмыл в небо.

А такси в Дубровку не въезжало.

Из-за этого у Гены Крокодила случился приступ гне­ва. Обозленный на всех и вся, он не выполнил данного Судских обещания организовать фонд помощи малоиму­щим красноярцам, не выполнил обещания и Судских пе­ред губернатором, за что Лебедь обозвал его «замухрыжи- стым трепачом».

А тут еше рубаль свалился в глубочайшую пропасть. Надвигалась ужасающая катастрофа, и открыто заговори­ли о еврейских кознях.

А как на самом деле?

Дед Мазай пожалел лопоухих, попавших в беду, и с добрым сердцем перевез зайцев на сухое место. Безвоз­мездно. Шкура, мол, плохая, линяет косой.

В задачнике спрашивается: каким образом сухопутные зайцы-русаки угодили в самое половодье?

Ответ: на то они и лопоухие.

При чем тут евреи?