Набат-3

3-11

Судских разбудила настойчивая рука.

— Игорь 11етрович, — тряс его плечо Гена Крокодил, — связывайтесь с Лебедем, пусть извинится перед вами.

— Что? — не понял спросонья Судских.

— Триста тысяч долларов вчера отвезены в Красноярск.

— Господи, зачем? — сел на постели Судских, проти­рая глаза. — Еще больше хай подымется! Я же просил организовать фонд.

Не счи тайте за лохов, — урезонил Крокодил. — Там братва разберется, как оформить документы. Все будет за­конно, со счета на счет, и только .тля малоимущих.

— Спасибо, защитил мою чест ь, — осознал происшед­шее Судских. — А деньги откуда появились?

— братва решила на толковище. Если, как вы говори­ли, он из нас купцов сделает, мы ему в трудную минуту аванс дали, пусть и нас не обидит зря. грехи отработаем.

— Отрабатывать и мне придется.

— Игорь Петрович, давайте обдумаем, как с постыло­го Яшки взыскать денежки?

— Трудновато из подполья, — задумался Судских. — Сейчас я лишен оперативного простора, ситуацию не отслеживаю.

— А не переживайте. Яблочники вчера сделали запрос на рассмотрение Думы: кто дал команду ликвидировать УСИ и какова судьба генерала Судских? Думцы вызывают на ковер Степашку-Барабашку. А в сегодняшних «Ар1ументах» рас­сказывается о ваших плодотворных и делах и злоключениях. Шум будет приличный, и не поздоровится многим.

— Это лишнее, — отвел глаза Судских.

Лишнее? — возмутился Геннадий. — Эти твари из­мывались над вами, и чтоб это сошло мерзавцам с рук? Я не дам, я им устрою варфоломеевское утро.

— Тогда надо будет рассказать о налете братвы на кли­нику, как травили собровцев газом, — привел свой довод

Судских. — Играли без правил, в невинные ломиться не стоит.

— Петрович, вы меня удивляете. А как по-другому, выход какой? Нас за лопоухих держат, а мы и не пикни?

— Ох, Геннадий Глебович, это очень длинный разговор. Вы, к примеру, книжки читаете, в искусстве разбираетесь, а ваши подопечные на дух не принимают вашу культурность.

— Ну, завели! — махнул рукой Геннадий. — Братве оно и не надо. Под пули подставляются, отчего живут уп­рощенно, в высшие слои не собираются.

— Кто вам сказал? Л вы пробовали просветить их? Че­ловек тупым не рождается, его делают тупым. Тогда удоб­нее скармливать косноязычие Горбачева, пофигизм Ель­цина, делать из Мастачного фигуру, и вообще удобно безграмотность выдавать за продуманную политику. По­смотрите на отмороженного Ястржембского — врет и не мучается. При всем честном народе, который отучили ду­мать и называть веши своими именами. Вот где наша беда — в пофигизмс, в потере человеческого достоинства.

— Ладно! — рубанул воздух ладонью Геннадий. — Вы начальник, я дурак. Но научите тогда, как правильно, как заставить народ думать, как ему в душу забраться?

— Не знаю, — искренне посмотрел на него Судских. — И никто не знает. Возможно, и сам Творец не знает. Заселил нашу планету, а жить по уму не научил. Дерзайте, мол, а там видно будет. Захочу — проучу, природа против человека бун­тует, взбесилась, понимаете. Стало быть, в расчеты Всевыш­него вкралась ошибка. Оттого и мучаемся.

— Что же Он ошибку не исправляет?

— Далеко зашло, Геннадий Глебович. Ему проще на­чинать с чистого листа.

— С потопа, что ли? У меня как-то желания булты­хаться в воде нету, за чужие ошибки отвечать не хочу и мерзавцам служить не собираюсь. И Яшку отловлю, и на рыжую команду полкана спущу, и детей своих будущих по своим меркам растить стану, — понесло Крокодила.

И в боженьки пойдете, да? — хмыкнул Судских.

— А хули? - Ничто не мучило Крокодила. — Я так высоко и мечтаниях не забираюсь, а и архангелы — запро­сто. Про воителя Михаила наслышаны?

Судских молча улыбнулся. Кивнул.

— Еше наведу шороху. Ладно, — угомонился Кроко­дил. — Отдыхайте пока, скоро Луцевича привезут. И Лап­тева вашего.

— Даже так? — согрела новость Судских.

— Крокодил трепаться не любит, — в мажоре закон­чил он разговор, который его подогрел.

Особенно язвила его безнаказанность, с какой утек Яшка. По его разумению, следовало в первую очередь от­нять казацкие денежки, а у Яшки к тому же дискета, с чего начинается вторая очередь. Разумная жизнь продол­жается, и нечего пугать его потопом.

По столице, как встарь, носились черные машины с мигалками, подвывачи сирены. Чем бездарнее хозяин, тем громче вой. А если честно, к сиренам привыкли, как при­выкают в прифронтовой полосе ко всем излишествам и лишениям экстраорд и нар но ст и.

Геннадий, как большинство сограждан, считал себя ум­нее других и выжить в смутную пору сумеет. Он и рассуж­дения Судских о повальном пофигизмс воспринимал как само собой разумеющееся — защитным панцирем людей от стараний власть имущих забраться в души и в очеред­ной раз там нагадить, и уж совсем не волновали его ошиб­ки Творца при сотворении человека. Себя Гена Крокодил уродом не считал. А кто считает?

Пока прибывший Луцевич осматривал Судских, Ген­надий прикидывал возможность выцарапать Якова из сво­его убежища и кое-какие консультации рассчитывал по­лучить у профессора. Про себя он выделил Луцевича в евреи. Раз профессор медицины, еще и умный, значит, еврей. Но хороший, наш...

Едва Луцсвич закончил осмотр, он встретил его вопросом:

— Как гам наш генерал?

— Нормально, — согласно своей привычке застенчиво и мягко улыбаться ответил профессор. — Сейчас Женечка закончит сеанс массажа, и пациент к выписке готов.

— Рад, — улыбался ему в ответ Геннадий. Перейти на iu ни с Судских, ни с Луцевичем ему не удалось, и он умно не переходил черту. — Как видите, Олег Викентье­вич, дорогих клиник не потребовалось. А вот скажите, из­раильские клиники в самом деле прекрасно оборудованы и врачи там суперкласса? Вы бывали в Израиле?

— Был дважды. Приглашали в новый медицинский центр «Рамбам». Использовали па полную мощность, а платили за консультации мало, как изгою. Я ведь не ев­рей, - застенчиво улыбнулся он, будто вычитал мысли Крокодила.

— А, не переживайте, — тотчас закрыл тему Геннадий, -г- Д вот крупную сумму денег можно вывезти оттуда?

— Сомневаюсь. Если только строго по правилам или в обход правил. Через аэропорт Ьсп-Гурион бесхозная мышь не проскользнет, комар не проскочит.

— Олег Викентьевич, я буду откровенен с вами. Один сукин сын украл крупную сумму и вывез в Израиль. Как бы ее вернуть? Разумеется, техника исполнения моя.

— Много украл?

Восемьсот тысяч долларов. Казачьи денежки.

Ого! Я как-то о таких вещах не задумывался. Если не шутите, тут, как у вас говорят-, «крыша» нужна, да что­бы полиция с секретными службами на хвост не сели. Весь Израиль даже спит вполглаза.

— Давайте подумаем. Казачки лопухнулись, деньги для них немалые, хотелось бы помочь...

Простодушный Луцсвич мастерски делал свои опера­ции, мало задумываясь над гем, как другие обстраивают свое рукомесло. Просьбу Геннадия он воспринял обыч­ным образом: один хороший человек просит помощи у другого. И вся недолга.

— Есть вариант. ~ отвечал он, подумав. — В нашей кли­нике готовят к операции одного израильского банкира. 11очку будем пересаживать. Я его аккуратно расспрошу.

— Интересно, что ж он у себя или в Швейцарии ожив­ляться не стал?

Здесь дешевле. Там операция тысяч на сто долларов потянет, а у нас сделают за десятку и качественнее. Бан­киры деньги считать умеют.

— Богатый буратинка?

— Само собой, {la собственном самолете прилетел, ди­етическое питание ему каждый день опуда привозят.

Шальное решение родилось у Крокодила сразу: