Убийство в Эшли-Грин. Осторожно, яд! (сборник)

— Мне нужно с тобой поговорить, — торопливо пробормотал он приглушенным голосом.

— Правда? — изобразил удивление Рэндол.

— Именно так! — Лэптон бросил взгляд в сторону библиотеки, желая убедиться, что Стелла плотно закрыла за собой дверь. — Будь добр, объясни, что ты имел в виду, когда бесстыдным образом наговорил грубостей своей тете!

— Не перестаю удивляться, как много на свете людей, вроде бы обладающих нормальными умственными способностями, которым непременно хочется услышать то, что им и так хорошо известно, — с задумчивым видом произнес Рэндол. — Однако я готов дать объяснения, если вы действительно этого желаете.

Генри Лэптон устремил на племянника вопрошающий взгляд, в котором застыл испуг.

— Рассказывай, что твой дядюшка успел обо мне наговорить, — потребовал он. — Именно это меня и интересует! В то воскресенье перед смертью, когда он пригласил тебя в кабинет. Я мог бы и сам догадаться, что он все тебе разболтает!

— Догадаться не трудно, — согласился Рэндол. — А вы надеялись, что он будет молчать? А вот дядя решил, что эта история позабавит человека с таким чувством юмора, как у меня.

— Не сомневаюсь, ты повеселился от души, — с горечью в голосе заметил Лэптон.

— Не то чтобы очень, — признался Рэндол. — Можно теперь считать наш разговор законченным?

— Нет. Мне необходимо знать, что ты собираешься делать дальше. И я настаиваю на ответе!

— Что я намерен предпринять? — отозвался Рэндол, презрительно цедя каждое слово. — Неужели вы и вправду вообразили, что я стану утруждать себя мыслями о ваших банальных любовных похождениях?

Лицо Лэптона вспыхнуло румянцем, но напряженное выражение исчезло.

— Кто тебя знает. От вашей семейки можно ждать чего угодно! А что до тебя, так ты никогда не упустишь возможности сделать гадость!

— В данном случае, — не без злорадства заметил Рэндол, — мне греет душу и доставляет огромное наслаждение мысль, что дражайшую тетушку Гертруду водят за нос.

— Она от этого ни в коей мере не страдает!

— Какая жалость! — вздохнул Рэндол.

В этот момент обитая войлоком дверь в задней части коридора открылась и появилась мисс Мэтьюс. В руках она держала вазу со свежими цветами.

— А, это ты, Генри! А Гертруда уже уехала, — сообщила она. — Что до тебя, Рэндол, должна заметить, твои слова в адрес тети были в высшей степени неуместными. Не знаю, что ты там наговорил, да и знать не желаю. И если собираешься остаться на ленч, надо было предупредить меня заранее. Что бы там ни думала твоя тетушка Зои по поводу ведения домашнего хозяйства, я придерживаюсь иного мнения. На всех еды не хватит.

— К счастью, ленч в кругу семьи не входит в мои планы, — успокоил Рэндол.

— Надеюсь, ты не обвинишь меня в негостеприимности, — сменила гнев на милость Харриет. — Но не скрою, я рада. В этом доме и так хватает едоков, и лишний рот ни к чему. Я уже дала понять Зои, что не собираюсь терпеть ее друзей, которые являются сюда каждый день и усаживаются за стол на все трапезы. Да еще ведут себя так, будто гостиная принадлежит им и предназначена исключительно для игры в бридж. Образ мыслей Зои мне прекрасно известен, и я не намерена мириться с подобным безобразием! У меня такие же права на дом, что и у нее! И уж коли речь зашла о правах, не позволю, чтобы она пользовалась машиной, не спросив моего согласия! Да-да, Зои, речь о тебе, и пусть все слышат, мне абсолютно безразлично!

Миссис Мэтьюс, по-видимому, услышала голос родственницы и вышла из библиотеки.

— Успокойся, дорогая, — пропела она сладким голосом. — Если хочешь, можешь говорить обо мне все что пожелаешь.

— И буду! — не унималась Харриет. — Надеюсь, ты слышала, что я сказала!

— Нет, милая, — со снисходительной улыбкой откликнулась миссис Мэтьюс. — Боюсь, пропустила твои слова мимо ушей. Вот пришла напомнить, что после обеда хочу воспользоваться машиной, если ты не возражаешь.

— Возражаю, — с нескрываемым торжеством объявила мисс Мэтьюс. — Пуллен отвез машину в автомастерскую, чтобы удалить нагар с двигателя.

С лица миссис Мэтьюс медленно сползла улыбка, и оно приобрело жесткое выражение. Выдержав короткую паузу, Зои заговорила учтивым тоном, тщательно подбирая слова:

— Дорогая Харриет, тебе, разумеется, известно, что сегодня днем я намеревалась посетить парикмахерскую и привести в порядок волосы. Отчетливо помню, как известила тебя о своих намерениях и спросила, не нужна ли тебе машина. Разве нельзя было удалить нагар в другой день?

— Пуллен сказал, это срочно, — не сдавалась мисс Мэтьюс.

Миссис Мэтьюс поджала губы, и ее взор сверкнул огнем, не вяжущимся с христианскими добродетелями. Однако она сдержалась и с ласковым укором в голосе вновь воззвала к родственнице:

— Не сомневаюсь, Харриет, ты хотела как лучше. Но на будущее, пожалуй, разумнее предупредить друг друга, прежде чем отдавать непродуманные распоряжения. Ты согласна?

— Не согласна! — огрызнулась Харриет и с гордым видом удалилась в гостиную, где собиралась поставить вазу с цветами.

Рэндол проводил ее взглядом и с сочувствием в голосе обратился к миссис Мэтьюс:

— Бедная моя тетушка Зои! Тяжело вам здесь приходится?

Зои тоже смотрела вслед золовке, но, услышав слова Рэндола, обернулась и, заметив циничную усмешку, без тени раздражения ответила:

— Нет, Рэндол, нисколько не тяжело. Когда доживешь до моих лет, милый мальчик, научишься не судить людей слишком строго. Я искренне привязана к Харриет, и маленькие слабости, к которым так нетерпимо относится молодежь, для меня не имеют значения. Всегда следует смотреть вглубь и проявлять снисходительность к людям, совершающим дурные поступки, неизменно памятуя, что у них на то могли иметься веские причины.

— Умолкаю-умолкаю. — Рэндол отвесил тетушке почтительный поклон.

Подойдя к основанию лестницы, Зои взяла Рэндола за руку и проникновенно произнесла:

— Рэндол, милый, постарайся быть более терпимым к людям. Осуждение мелких недостатков ближнего — непростительная ошибка. Гораздо лучше постараться понять человека и помочь.

Она слегка сжала руку племянника и стала подниматься по лестнице. Рэндол с озабоченным видом глянул на рукав и, слегка пригладив его, заявил:

— После выступления тетушки Зои все последующие события только испортят впечатление. Поеду-ка я лучше домой.

— Какая чудесная женщина твоя тетя! — с нежностью воскликнул Генри Лэптон. — Не нахожу слов, чтобы выразить свое восхищение.

— Разделяю ваш восторг, — согласился Рэндол. — Я и сам всегда высоко ценил ее таланты.

— Послушай, Рэндол, воздержись от насмешек хотя бы в адрес миссис Мэтьюс!

— Уже во второй раз за сегодняшний день меня обвиняют в намерении осмеять мою премудрую тетушку Зои, а между тем я невинен, как младенец. Наоборот, мое искреннее восхищение этой женщиной растет не по дням, а по часам.

Генри Лэптон смотрел на Рэндола с подозрением, ожидая очередного подвоха, но тот с обворожительной улыбкой направился к выходу, захватив перчатки и шляпу.

— Полагаю, вы будете присутствовать на процедуре расследования? — осведомился мистер Лэптон.

— Возможно, если не подвернется ничего более забавного, — зевнул Рэндол. — Или если расследование не назначат в недопустимо раннее время. Передайте привет и наилучшие пожелания всем драгоценным тетушкам, если их увидите. — Небрежно откланявшись, Рэндол покинул дом Мэтьюсов, а его дядя с возмущением смотрел вслед, испытывая одновременно огромное облегчение.

Вопреки ожиданиям родственников, Рэндол на процедуре коронерского расследования, назначенной на следующее утро, так и не появился. Это обстоятельство подтолкнуло всех трех тетушек к заключению обоюдовыгодного краткосрочного союза. Миссис Лэптон предположила, что племяннику стыдно смотреть ей в глаза, заметив, однако, что правила приличия в любом случае требуют его присутствия. Мисс Мэтьюс обвинила Рэндола в злонамеренном неуважении к памяти дяди, а более милосердная миссис Мэтьюс высказала опасения по поводу присущей племяннику черствости, которая, вне всякого сомнения, объясняется юным возрастом.