Дело о пеликанах

— Мне это уже снится. Я думаю, что он знает что-то очень важное. Существует документ или бумага — что-то вещественное, и оно у него есть. Он заикнулся об этом пару раз, но когда я нажал, он не признался. Однако в тот день, когда у нас должна была состояться встреча, он собирался мне это показать. Я уверен, у него что-то есть, Смит.

— А если он тебе это не покажет?

— Я сверну ему шею.

Они пересекли Потомак и ехали мимо Арлингтонского кладбища. Кин раскурил свою трубку и опустил стекло.

— Что будет, если вы не найдете Гарсиа?

— План «В». Она уезжает, и соглашение больше не действует. Как только она уезжает из страны, я получаю разрешение поступать с делом как угодно, за исключением упоминания о ней как об источнике. Бедняжка уверена, что умрет независимо от того, опубликуем мы эту историю или нет, но она хочет максимально себя обезопасить. Я не могу использовать ее имя даже как автора дела.

— Она много рассказывает о деле?

— Все, кроме причины, побудившей ее написать это. Сначала была дикая идея, которую она разрабатывала, пока не стали рваться бомбы, заставившие ее прекратить это занятие. Она сожалеет, что написала эту дьявольщину. Она и Каллаган по-настоящему любили друг друга, а теперь она переполнена болью и чувством вины.

— Так в чем заключается план «В»?

— В том, что мы обрушиваемся на юристов. Маттис слишком изворотлив и скользок, чтобы подступиться к нему без повесток и ордеров, которые мы не сможем заполучить, но нам известны его адвокаты. Его представляют две крупные фирмы, находящиеся здесь, в городе, и мы возьмемся за них. Имена Розенберга и Джейнсена были предложены одним или несколькими адвокатами после тщательного анализа деятельности Верховного суда в его бывшем составе. Сам Маттис не мог бы определить, кого ему следует убить. За него это сделали адвокаты. Таким может быть план действий, если исходить из существования заговора.

— Но их не заставишь говорить.

— О клиенте — да. Но если юристы виновны и мы начнем задавать вопросы, то что-нибудь да вскроется. Нам понадобится с десяток репортеров, непрерывно одолевающих телефонными звонками адвокатов, судебных исполнителей, клерков, секретарей, копировальщиков, словом, всех подряд. Мы изведем этих ублюдков.

Кин с ничего не выражающим видом попыхивал своей трубкой.

— Что это за фирмы?

— «Уайт энд Блазевич» и «Брим, Стернз энд Кидлоу». Проверь наше досье на них.

— Я слышал об «Уайт энд Блазевич», это крупное республиканское учреждение.

Грэй кивнул и допил остатки кофе.

— Что, если этим занималась другая фирма? — спросил Кин. — Что, если она не в Вашингтоне? Что делать, если заговорщики не расколются? Как быть, если все это плод всего одного ума, принадлежащего нештатному сотруднику среднего звена из Шреверпорта? Что, если этот замысел разработан одним из домашних адвокатов Маттиса?

— Иногда ты меня ужасно раздражаешь. Ты об этом знаешь?

— Это законные вопросы. Что, если?…

— Тогда мы перейдем к плану «С».

— А он в чем состоит?

— Я не знаю.

Она не заходила так далеко.

Она велела ему не выходить на улицу и питаться в номере. С сандвичем в пакете он послушно направлялся в свой номер на восьмом этаже отеля «Марбери». Горничная с азиатской внешностью катила тележку мимо его номера. Он остановился у своей двери, чтобы достать ключ.

— Вы что-то забыли, сэр? — спросила горничная.

Грэй посмотрел на нее:

— Простите?

— Вы что-то забыли?

— Нет. А что?

Горничная на шаг приблизилась к нему.

— Вы только что вышли, а теперь вернулись, сразу же.

— Я уходил четыре часа назад.

Она отрицательно покачала головой и сделала еще шаг, чтобы разглядеть его получше.

— Нет, сэр. Мужчина вышел из вашего номера десять минут назад.

Она внимательно всмотрелась в его лицо.

— Но теперь, сэр, мне кажется, что это был другой человек.

Грэй глянул на номер комнаты — 833. И уставился на женщину.

— Вы уверены, что здесь был другой человек?

— Да, сэр. Всего несколько минут назад.

Его охватила паника. Он бросился к лестнице и побежал вниз. Что находилось в номере? Ничего, кроме одежды. Ничего, касающегося Дарби. Он остановился и полез в карман. Записка с адресом отеля «Табард инн» и номером ее телефона была на месте. Он перевел дыхание и медленно спустился в вестибюль.

Ему необходимо найти ее, и быстро.

Дарби сидела в читальном зале на втором этаже юридической библиотеки Эдварда Беннета Уильяма в Джорджтауне. В новом амплуа путешествующего читателя университетских юридических библиотек она находила, что лучшей из них пока является джорджтаунская. Она размещалась в отдельном пятиэтажном здании через двор напротив юридического колледжа на Макдоноу-Хилл. Здание библиотеки было новым и современным. Она быстро заполнялась студентами, озабоченными в это воскресенье выпускными экзаменами.

Она раскрыла пятый том «Мартиндэйла — Хубеля» и нашла раздел вашингтонских фирм. «Уайт энд Блазевич» занимала в нем двадцать восемь страниц. Имена, даты и места рождения, учебные заведения, профессиональные организации, отличия и награды, комитеты и публикации четырехсот двенадцати юристов, вначале компаньонов, затем служащих. Она делала записи в своем блокноте.

Фирма имела тридцать восемь компаньонов, остальные были служащими. Она сгруппировала их по алфавиту и переписала все имена в блокнот. Со стороны она выглядела обычной студенткой, перебирающей фирмы в упорных поисках работы.

Поиски были утомительными, и ее мысли время от времени отвлекались от них. Двадцать лет назад здесь учился Томас. Он был одним из лучших студентов и говорил, что много времени проводил в библиотеке. Писал статьи в юридический журнал. Такая же участь была бы уготована и для нее в обычных условиях.

Смерть была предметом, который она анализировала с различных точек зрения последние десять дней. Кроме тихой смерти во сне, она не могла определить ее наиболее оптимальный вариант. Медленная, мучительная смерть от болезни была кошмаром для умирающего и его близких, но по крайней мере она давала возможность приготовиться и проститься. Неожиданная насильственная смерть была секундным делом и, вероятно, наилучшим исходом для умершего. Однако близкие оставались в оцепенении от шока, со множеством мучительных вопросов: страдал ли он? Какой была его последняя мысль? Как могло такое случиться? А видеть мгновенную смерть своего возлюбленного было выше всяких сил.

Она любила его еще сильнее, потому что постоянно вспоминала его умирающим, несмотря на свои усилия отрешиться и от звука взрыва, и запаха дыма, и зрелища его смерти. Если она переживет эти три дня, то найдет место, где сможет закрыться, плакать и швыряться вещами, пока отчаяние не пройдет. Она решилась прибегнуть к этому и облегчить слезами душу. Хоть это она заслужила.

Дарби запоминала фамилии до тех пор, пока не стала знать об «Уайт энд Блазевич» больше, чем кто-либо другой за пределами фирмы. Скользнув в темноту, она села в такси, чтобы добраться до отеля.

Метью Барр отправился в Новый Орлеан, где встретился с адвокатом, который передал ему указание лететь в Форт-Лаудердейл и остановиться в одном из отелей. Адвокат не сказал о том, что произойдет в отеле, но когда в воскресенье он прибыл туда, то обнаружил, что номер для него уже заказан. В оставленной на столе записке говорилось, что ему позвонят рано утром. В десять вечера он позвонил Флетчеру Коулу и отчитался о ходе путешествия.

У Коула в голове было другое.

— Грантэм совсем рехнулся. Он и репортер из «Таймс» по имени Рифкин без конца всюду звонят. Это может быть смертельно опасно.

— Они видели дело?

— Я не знаю, видели ли, но то, что слышали о нем, — это точно. Рифкин звонил одному из моих помощников домой и спрашивал, что тому известно про дело о пеликанах. Ничего не знавшему помощнику показалось, что Рифкину известно еще меньше. Я не думаю, что он видел его, но мы не можем быть уверены.