Черная пелерина

Комиссар уселся за столом и стал размышлять над тем, кто, по его мнению, в данный момент наименее подозрителен. Он взял клочок бумаги и написал несколько фамилий. После минутного колебания со справедливостью служителя Фемиды он внес в список и свое имя. Лепер рисовал линии, составлял графики, связывая с Дюмоленом множество лиц, которые, по его мнению, для того подходили. Так или иначе, но все складывалось очень хорошо для Маккинсли — тот вызывал меньше всего подозрений. Стало быть, он не ошибся… Метод инспектора Рандо уже приносил плоды. Лепер удовлетворенно улыбнулся. Для развлечения он решил доказать на бумаге, что он сам совершил убийство. И когда он проставил фамилии и выдумал мотивы, ответ был однозначен: никто иной, как он сам, убил Дюмолена. Лепер сказал самому себе:

— Я убил, значит, согласно методу Рандо, невиновен.

Инспектор Рандо добрался до рынка и остановился, задирая голову вверх. Здание церкви блестело в лучах солнца. Рандо любил наблюдать высокие здания, высокие деревья, большие памятники, могучие горы. Хуже он переносил высоких людей. Рандо отдавал себе отчет в том, что его неотвратимо притягивают все неодушевленные явления гигантских размеров. Вот и теперь он с удовольствием рассматривал шпиль церкви. Потом он заложил руки за спину и, изображая прогуливающегося, пошел вокруг площади, рассматривая витрины магазинов. Тем, которые узнавали его, он кланялся и приветственно махал рукой.

Наконец привлеченный сладкими запахами кондитерской «Абрикос», он вошел в помещение и с видимым интересом стал оглядываться по сторонам. Рандо не принадлежал к завсегдатаям кафе и ночных заведений. Он считал это тратой времени, но в данном случае «Абрикос» находился в кругу его интересов. Кондитерская в эту пору была пуста, даже за стойкой, на которой высились горы пирожных, никого не было, Рандо пересек заведение туда и обратно потом кашлянул, прикрыв рот ладонью.

За стойкой возник мсье Вуазен с неразлучной трубочкой во рту. Увидев инспектора Рандо, он широко раскинул руки, воскликнул восторженно:

— Какая честь для «Абрикоса»!

Рандо скромно потупил взор. Вуазен выскочил из-за стойки и одарил инспектора радостным рукопожатием.

— Садитесь, пожалуйста. Вот здесь. Нет, лучше здесь, на место мсье Пуассиньяка, — тут он наклонился и шепотом сказал на ухо Рандо: — Это лучшее место в «Абрикосе».

Инспектор не заставил себя долго упрашивать, и они оба уселись за столиком напротив друг друга.

— Уж коль вы ко мне пришли, мсье инспектор, вы должны отведать гордость всей моей жизни.

— Конечно, — рассмеялся Рандо, — в таком случае я хотел бы две трубочки с кремом.

Вуазен радостно ударил в ладоши.

— Так вы уже знаете тайну! Вот уж не подумал бы. — Он выбежал из-за столика и принес на тарелках по две трубочки. — Должен сказать, что наша полиция выдерживает экзамен со всех точек зрения. Вот взять две трубочки, — Вуазен растопырил два пальца, — это мой метод рекламы. Не одна, а именно две. — Вуазен сиял. — Потому что на двух я зарабатываю больше, чем на одной.

Они оба радостно рассмеялись.

— Неплохо, — подтвердил Рандо, отправляя в рот солидную порцию розового крема, — это должно войти в литературу.

— Готов заплатить за это любую цену, — сказал Вуазен и вздохнул, — мои пирожные достойны Парижа.

— Если бы вы дали мне… нет, в самом деле, что я говорю, — спохватился инспектор и сменил тему: — Хорошо тут у вас. И как чисто!

Вуазен, однако, еще какое-то время просил Рандо сказать ему то, что он передумал говорить.

— Мсье инспектор, я к вашим услугам. О чем может идти речь? Я могу посылать вам трубочки в Тулон. Даже поезд идет в удобное время, и вы сможете получать их к завтраку.

— Да разве я могу об этом просить. Меня интересует только рецепт, но рецепт этих трубочек, конечно, тайна. В противном случае эти сладости все бы делали у себя дома.

Вуазен сделался серьезным. Он вытряхнул остатки табака из трубки и спичкой пытался ее вычистить. Рандо услужливо вынул из кармана приспособление для трубки и подал его кондитеру. Тот внимательно поглядел на инспектора и без слов принял пожертвование.

— Мсье Рандо, — сказал он, ковыряясь в трубке, — разумеется, я не могу дать вам рецепт. Двадцать с лишним лет я скрывал его и, кажется, унесу с собой в могилу, потому что Бог не очень-то старался, чтобы продолжить мой род. Это приспособление нашли на столе Дюмолена?

Рандо на мгновенье улыбнулся.

— Вы думаете, что я его дал вам, желая наблюдать вашу реакцию? Нет, просто дружеская услуга. И советую вам купить такое приспособление, эта «неотложка» сберегает много времени.

Вуазен, возвращая устройство инспектору, сделал это так неловко, что оно выпало из его руки и упало в крем, который инспектор еще не успел съесть.

— Ну, наконец-то «неотложка» имеет что-то общее с трубками, — рассмеялся инспектор, вытирая приспособление салфеткой. — Но я должен бежать, мсье Вуазен. Меня ждет еще много работы.

Рандо хотел заплатить, но кондитер не принял денег.

— Кто в первый раз в жизни ест трубочки, тот мой гость. Я это делаю только для рекламы, — прибавил он поспешно, увидев удивление на лице инспектора, — а не из желания угодить полиции.

— До свидания, — сказал Рандо, направляясь к выходу.

— Надеюсь, что вы станете частым гостем, — засмеялся Вуазен.

— Как знать. Трубочки мне понравились, — откликнулся Рандо уже с улицы.

Дверь дома на склоне Рандо открыла служанка Анни и приветствовала его, словно старого знакомого.

— Что слышно, мадам? — произнес равнодушным тоном Рандо и не ожидая ответа направился в сторону спальни. Служанка поспешила за ним.

— Ничего нового, мсье. Кроме разве что факта, что мадемуазель Луиза расспрашивала меня о Жакобе Калле.

— Ну и?.. — инспектор вперил изучающий взгляд в лицо служанки.

— Я не сказала ей ни слова. Клянусь, — она подняла два пальца вверх.

— Почему?

— Лучше всего не говорить много, — ответила она, хитро улыбнувшись.

— А где мсье Маккинсли?

— Мсье Маккинсли утром купался в море с мадемуазель Луизой, потому что вообще мсье Маккинсли любит общество мадемуазель Луизы. Потом он вместе с ней ездил куда-то на автомобиле. Мадемуазель Луиза вообще никуда не ходит без мсье Маккинсли. А потом он с фотоаппаратом пошел в город, а что дальше, я не знаю, — выпалила Анни одним духом. — Когда он уходит в город, то я уж не знаю, что он там делает.

— А потом я ел пирожные и делал разные визиты, — Маккинсли стоял в двери столовой с деревянным выражением лица. Анни залилась краской и хотела что-то сказать, но Рандо незаметным жестом велел ей побыстрее удалиться. Красная от стыда, она выбежала из комнаты, не смея взглянуть в лицо режиссеру.

— Вот еще один детектив, — сказал Маккинсли, здороваясь с инспектором.

— А вы были у Пуассиньяка, — сказал Рандо, водя пальцем по столу, словно желая убедиться, покрыт ли он пылью.

— Да! — воскликнул откровенно развеселившийся Маккинсли. — Вы что — следили за мной?

— Вот еще, — проворчал Рандо, пожимая плечами, — это совсем не в моем вкусе.

— И значит?..

Рандо безнадежно махнул рукой.

— Устаревший дедуктивный метод. Я просто посмотрел на вашу обувь. У вас к подметкам прилипло немного чистого, свежего песка. А поскольку я знаю, что Пуассиньяк — борец за чистоту и порядок, остальное легко понять. Никому больше не придет в голову возить песок с пляжа во двор и посыпать им дорожки.

— Ну, а если бы это делал еще кто-то?

— Тогда бы я ошибся. Метод дедукции уже молью трачен, так что ошибка была бы вещью закономерной.

— Да, я был у Пуассиньяка. Интересный человек. Я нанес ему визит как коллекционеру. На столе у Дюмолена я оставил пачку сигарет.

— Мне Лепер говорил. «Тобакко Рекорд».

— Точно. А поскольку пачка та оказалась у Пуассиньяка, то, согласитесь, разговор между нами приобрел интересное направление.

— В этом у меня нет ни малейшего сомнения. Я так полагаю, что Пуассиньяк собирает сигаретные упаковки. Но пожалуйста, рассказывайте дальше.