Убийства в замке Баустринг

Он осушил стакан.

— Но для чего нужно было застегивать на шее тетиву? — с недоумением воскликнул Фрэнсис, пока Гонт бесцельно включал и выключал фонарик. — Я хочу сказать, почему именно тетива? И если тут была борьба, почему он лежит в такой странной позе? Такое впечатление, будто убийца приподнял лорда Рейла, словно вешая на крюк, и держал так, пока он не умер. А потом отпустил, и он упал. Я хочу сказать…

Он замолчал.

— Итак, сэр? — Инспектор перевел взгляд на Гонта, который прохаживался неподалеку. Со своими высокими скулами и эспаньолкой, он смотрелся весьма органично среди облаченных в доспехи фигур.

— Я полагаю, что борьба имела место, — сказал тот, — но только словесная. Монашеский балахон, как вы видите, лорду Рейлу до пят. Если бы здесь происходила борьба, то это одеяние было бы порвано внизу, так как и он, и его противник наступали бы на подол. Балахон разорван, но не там, как вы видите… Одеяние порвано у ворота, у капюшона, что говорит отнюдь не о борьбе. Лорд Рейл просто пытался оттолкнуть напавшего на него человека. — Гонт снова раскурил трубку. — Позвольте мне, инспектор, попытаться воссоздать картину. Лорд Рейл, скажем, наталкивается неожиданно на своего потенциального убийцу, в то время как тот занят каким-то подозрительным делом. Видимо, убийца долгое время оставался незамеченным, иначе лорд Рейл выбежал бы и поднял тревогу. Как видно, он сталкивается с ним лицом к лицу, убийца протягивает руку, хватает его за капюшон, отпихивает его, потом… — Он показал жестом, что было потом.

— Ну, знаете, сэр, — прервал его инспектор Тейп, — это всего лишь предположение, ни на чем не основанное, понимаете…

Он замолчал, энергично подкручивая усы. Гонт стал мерить шагами зал, и было слышно, как он ходит среди стеклянных шкафов, словно обо всем забыв. Они еще какое-то время прислушивались к гулким шагам, эхом отзывавшимся под сводами.

— Так вот, джентльмены, — продолжил инспектор, — если не возражаете, нам, я думаю, лучше пройти в библиотеку. Я распоряжусь, чтобы констебли унесли труп, а вы сделаете мне одолжение, доктор Мэннинг, если тщательно осмотрите его. Вы идете, сэр?

— Сейчас, — отозвался Гонт. — Сейчас…

Инспектор занервничал. Это стало заметно по тому, как он таращил глаза, оглядываясь через плечо, по тому, как громко и многословно говорил, и по тому, как еще сильнее басил своим командирским голосом.

— Я вам все объясню, сэр, — обратился он к Фрэнсису, когда они входили в библиотеку. — Я человек практичный, земной, если угодно. Всякая ахинея не по мне. Понимаете, о чем я?.. Но все это мне совершенно не нравится. Нисколько. Почему мне это не нравится? Понимаете, сэр, фактически я не в силах это объяснить. У меня возникает такое ощущение среди этих фигур в доспехах… Иногда я кое-что чувствую кожей…

Глядя на его солдатскую спину, Тэрлейн нисколько не сомневался в том, что инспектора Тейпа охватил ужас, который он почти стыдливо подавляет.

Кто-то подбросил дров в камин библиотеки, и бледные, неподвижные, как у стальных фигур с их закрытыми забралами, лица повернулись к его пламени. Мэссей бережно держал свой портфель, сэр Джордж стоял угрюмо у камина, Вуд — на почтительном отдалении в дверях, даже Кестеван сейчас медленно скользил начищенными штиблетами по полу…

В чем скрытая угроза этих фигур в доспехах? Тэрлейн задумался. Не в подглядывании, хотя за опущенными забралами могут скрываться чьи-то глаза. Эти клювовидные забрала вообще напоминают безжалостных хищных птиц, отполированных до блеска и готовых схватить. Почему такой настрой? Может, все объясняется воздействием пустых шкафов? Они как полые башни, где прячутся враги, готовые устремиться вперед и налететь… Шкафы стояли, с выдвинутыми ящиками, как бы подбоченясь, точь-в-точь солдаты, принявшие воинственную позу! Однако положение их ножек говорило о том, что никаких воинов внутри нет и не было.

— Ну что? — спросил сэр Джордж.

— Сэр, теперь, когда я увидел оба трупа, мы можем начинать, — сказал инспектор Тейп. — Если не возражаете, сэр, — он повернулся к Тэрлейну и достал свой блокнот, — ваше показание под присягой, прошу вас.

Тэрлейн говорил почти автоматически, и инспектор Тейп сломал карандаш.

— Но послушайте, сэр, этого не может быть! — возразил Тейп, заливаясь румянцем.

— Тут все правда, — сказал Фрэнсис с усмешкой. Он становился все более раздражительным. — Ради бога, не начинайте все сначала! Мы все сомневались в этом. Я знаю, так не должно было произойти, но это произошло. Продолжайте, пожалуйста.

— Но я обязан делать то, что обязан, мистер Стайн! — сказал Тейп, постукивая костяшками пальцев по блокноту. — И я не собираюсь получать нагоняй от главного констебля. Здесь, сэр, какая-то ошибка…

— У вас есть еще вопросы? — спросил Фрэнсис. — Доктор Тэрлейн ждет.

Инспектор повернулся к Мэссею:

— Вы подтверждаете все это, сэр?

— Абсолютно все, — ответил секретарь. Он выглядел усталым и вялыми движениями приглаживал свои жидкие волосы. — Я готов дать показания. Итак…

Он подробно рассказал о том, что ушел из столовой до того, как подали кофе, чтобы подготовить письмо. Поднялся наверх, отпечатал письмо, спустился и стал искать своего работодателя. Это было где-то после половины десятого. Когда он сказал о том, что вошел следом за лордом Рейлом в Оружейный зал, инспектор Тейп подался вперед:

— Скажите, он выглядел… расстроенным, сэр?

— Насколько я мог судить, весьма расстроенным. Освещение было очень тусклым, горела лишь одна лампа. Я не включал верхний свет, он всегда запрещал делать это. И потом, я общался с ним всего минуту. Но он определенно находился в состоянии шока.

— И что именно он вам сказал? Пожалуйста, поточнее, — предупредил инспектор.

Мэссей нахмурился:

— Это-то я и пытаюсь вспомнить весь вечер. Что-то типа «они взяли жемчуг» или «украли жемчуг», что-то вроде этого. Затем я попросил его подписать письмо.

— Он не сказал, кто это «они»?

— Нет, не сказал.

— А что он сделал потом?

— Потом он выставил меня за дверь и захлопнул ее. Больше я ничего не видел.

Инспектор написал что-то в своем блокноте, а потом почесал карандашом лоб.

— Сэр, у вас нет никакой идеи насчет того, зачем он пошел в Оружейный зал? Он не говорил, а?

— Нет, не говорил.

— Ах вот как. — Инспектор сделал новую запись. — Насколько я понял, — продолжал он, — насколько я понял… Мистер Тэрлейн сказал, что мисс Патриция Стайн находилась в этом зале в момент, когда был убит ее отец. Так? Она наткнулась на его тело. Ну тогда…

Мэссей, обменявшись с Фрэнсисом взглядом, переминался с ноги на ногу. Положение становилось все более затруднительным. Понятно, что им надо было договориться обо всем заранее, если они хотели, чтобы Патрицию оставили в покое.

— Что она там делала? — потребовал ответа инспектор.

Мэссей отвел взгляд.

— Что делала? Рассматривала оружие. Мы… мы часто так делаем.

Последняя ремарка прозвучала неубедительно. Тэрлейн подумал, что Мэссей не умеет лгать и что ему лучше быть поосмотрительней.

— В темноте? — Инспектор вскинул брови.

— Почему в темноте? Там горела одна лампа. По-моему, я говорил вам, что его светлость запрещал всем нам включать там свет.

— А вы, значит, это сделали, — сказал инспектор, вращая глазами. Он откашлялся и нахмурился. — Так все-таки… вы видели ее, сэр?

— Да нет! Не видел. Этот зал имеет в длину девяносто футов, и я с трудом разглядел там ее отца. А она была в другом конце зала, как вы понимаете.

— Но когда вы пришли туда, вы осмотрели весь зал, так ведь? Вы искали его светлость, видели ее?

— Я же вам сказал, и возможно, что я не дошел и до середины зала. Я просто окликнул ее отца и…

— Вот как! — воскликнул инспектор, начиная закипать. Его лицо побагровело, взгляд стал пристальным. — А разве она бы не откликнулась?

— С какой стати? — пожал плечами Мэссей. — Я не ее звал, как вы понимаете. Кроме того, если она была в дальнем конце зала, она могла не услышать меня. Из-за шума водопада. А если она бродила среди этих стеклянных шкафов, она бы меня даже не увидела.