Зарубежный детектив 1979

- Послушайте, освободите меня, отпустите! Все сделаю, что пожелаете. Озолочу! — умолял китаец, увидев за спиной Балда­на водовоза и только теперь по-настоящему поняв, что Балдан не Балдан.

- Хватит дурака валять, — прервал его Балдан, — выкла­дывайте все шпионские сведения, которые собрали. Быстро, ну!

—        Развяжите веревки сначала.

Буянт поставил на лавку ящик с проявленными фотоплен­ками, несколько фотоаппаратов, достал им же составленную подробную карту местности с указанием важных объектов, ко­лодцев, родников, дорог и пастбищ.

— Послушайте, простите меня. Вы должны попять, что я не желаю зла Монголии. Мне обещали награду, а я хотел спокойно дожить до старости, не думая о куске хлеба. Если хотите, я все это могу уничтожить собственными руками, — заюлил китаец.

- Сообщите, каким образом и где собирались переходить гра­ницу? И не вздумайте врать!

- Я скажу правду. Через границу меня должен был перепра­вить старший брат жены богатого Лувсана лама Лодон по при­казу хамба-ламы Содова. Ему Лодон присягнул перед образом бурхана. Завтра в полночь Лодон должен прийти с оседланным конем в этот хашан и подать условный знак, позвенев стреме­нами.

Балдан еще раз осмотрел вещи, выложенные китайцем на лавку.

—        Это все? — строго спросил он.

- Нет-нет. Я забыл кое-что еще. Сейчас принесу, — и Буянт опрометью бросился в угол.

- Стой! Ни с места! Вы арестованы. Сопротивляться не со­ветую. В случае сопротивления стреляю. — Балдан держал ки­тайца под прицелом. — Гомпил, свяжите ему руки за спиной и обшарьте хорошенько тот угол.

Быстро исполнив приказание Балдана, Гомпил отодрал две доски и извлек тяжелый брезентовый мешок. Осторожно развязав его, вытащил несколько гранат, пару наганов, патроны, приспо­собление для фотографирования на дальнем расстоянии, обору­дование для проявления фотопленки и печатания фотографий, толстую тетрадь в кожаном переплете.

Обыскали и дом. В матраце, на котором спал китаец, обнару­жили много японских и китайских денег. Больше обыск ничего не дал.

Балдан просмотрел фотопленку при свете лампы. Почти весь восточный район был сфотографирован, на каждой части стоял номер и индекс. Особенно четко выделялись дороги, ведущие в глубь страны. Балдан перелистал тетрадь. Скорее всего это был дневник шпиона. По-китайски скорописью сюда были занесены поручения хамба-ламы и хубилгана Довчина, сроки их выполне­ния, записано краткое содержание бесед с ними. В одной из та­ких записей значилось: «Хуб. Д. Настал момент ввода япон. во-оруж. сил. Мы уже в сост. всеми силами и средствами оказать иомощь япон. войскам. Продовольствие, гужевой транспорт — в готовности. Ввод япон. войск по Керуленскому напр, — к сто­лице...»

Балдан перевел написанное по-монгольски.

- Ха! — воскликнул Гомпил. — Ишь чего захотели! Кто это япошкам продовольствие и лошадей наготовил? А вот этого не видели? — Он показал увесистый кукиш. — Да араты за народ­ную власть сколько жизней положили! Ну и продаяшые нее шку­ры эти китайцы.

- Не горячитесь, Гомпил. Их судить будет народ. Ну а вы что скажете, господин японский приспешник? Неужто так быст­ро надеетесь народно-революционную власть одолеть?

- В лоб, конечно, трудно будет. А в обход можно попробо­вать. Что у аратов есть? Да ничего, кроме кнутов. А разве кнут устоит против пулеметов? Смешно и говорить. Ламы из монасты­ря Святого Лузана воздвигают субурган. На днях объявят все­народно. Вся округа — сплошь верующие. И все самое ценное — золото, деньги, снаряжение для лошадей, одежду, а некоторые даже единственную юрточку, — все они отдадут на воздвижение субургана, чтобы удостоиться в трех коленах рода благословения господня. Вы ведь сами знаете. Ну что у них останется? Ха-ха-ха. Даже приличного ножа не останется. Так-то.

- Гомпил, останешься здесь до вечера. Днем этого типа до­ставить в центр незамеченным нет никакого способа. А я тебя навещу и принесу поесть.

- Хорошо. А как же с водой? Кто вместо   меня   привезет воду?

—        Это я беру на себя.

Балдан запер двери хашана, проверил, хорошо ли завален жердями лаз, и побежал домой, быстро привел себя в порядок. Накинув дэли со стоячим воротником, скрывавшим черные пятна от пальцев китайца, отправился к хамбе. «В это время он как раз читает молитвы, запивая их утренним чаем, и бывает в хо­рошем расположении духа», — размышлял он.

Просунув голову в дверной проем юргы настоятеля и поже­лав ему всех благ, сообщил, что водовоза отправил с поручением и что на сегодняшний день воду привезет другой. Хамба кивнул головой, продолжая шептать молитвы и перебирать четки.

7

В нескольких километрах от монастаря Святого Лузана в па­ди между отрогами гор, покрытых редколесьем, два всадника по­или у родника лошадей. В одном из них, одетом в просторный длиннополый дэли из дешевой ткани — далембы — с длинными рукавами и широкими обшлагами, скрывающими кисти рук, ка­кие обычно носят худонские скотоводы, нетрудно узнать Балда­на. Другой — коренастый, крепко сбитый парень по имени Ванчиндорж.

- Как только узнал, что нужен вам, сразу в седло и галопом до самого родника без передышки. Знаю, что просто так не по­звали бы.

- Благодарю. Хорошо, что вам сообщили вовремя. Жаль толь­ко, что не догадались взять запасного коня. Но это дело попра­вимое, лошадь достать можно. Как незаметно доставить китай­ца — вот вопрос.

- Разве что ночью. Среди бела дня никак не выйдет, чтобы незаметно.

- Ночью так ночью. Ничего не поделаешь. Справитесь один? Китаец этот — зверь коварный. Гомпила бы с вами послать, но тут может осечка выйти. Хамба слишком хитер, да и неглуп. Заметить может. Все же пусть Гомпил проводит вас немного. Так будет спокойней. А теперь прощайте.

Балдан снова спешил к монастырю. Во что бы то ни стало, нужно было раздобыть коня и как можно скорее отправить Буянта в центр. К тому же сегодняшний день был как раз тем де­сятым днем, когда Балдану предстояло связаться с японским раз-ведуправлением и доложить о своих действиях. Балдан решил сделать еще один ход конем: сообщить японцам, что их бывший верноподданный Буянт наплевал на все обязательства и оконча­тельно продался народно-революционным аратам и красным рус­ским, а заодно спросить у япошек, как быть с ним дальше. Та­ким образом он решил вывести Буянта из игры.

У самого монастыря он дал шпоры коню и почти влетел в во­рота. Круто осадив коня возле юрты настоятеля, Балдан вбежал к хамба-ламе и срывающимся голосом, вытирая вспотевшее лицо полою дэли, быстро заговорил:

- Почтенный отец мой! Я только что выходил на связь с гос­подином Инокузи. Получил задание лично переправить Буянта через границу. Велите Лодона послать ко мне и распорядитесь выделить для Буянта доброго коня. Время — деньги. Поспешите, достойный отец.

- Хорошо, сын мой. Сделаем все, как надо. А разве нам господин Инокузи ничего не передал? А про нас, про нас-то он что-нибудь спрашивал? Что вы ему о нас сообщили?

- Об этом поговорим после. Не волнуйтесь, отче, я высоко оценил ваши действия, и господин Инокузи не скрыл своего удовлетворения.

- Ну, хорошо, хорошо. А как насчет военной помощи и ору­жия? Что они говорят?

- Наставник, простите великодушно, но сейчас не время для беседы. Потом я расскажу все подробно. О вас знают, вас ценят.

Хамба-лама был очень польщен ответом Балдана.

—        Ну, ладно, — молвил он, — бурхан услыхал наши мо­литвы. Лодона я к вам сейчас же пошлю, а конь к вечеру будет. Идите отдыхать. Граница не так-то близка. Два дня пути. Выспитесь хорошенько перед дорогой. Провиант вам при­готовят.

—        Благодарствую, отец мой.

Балдан вернулся к себе в деревянную пристройку, лег в по­стель, но сон не шел к нему. Всякие мысли вертелись в голове, нагромождаясь одна на другую. Провалявшись часа два, он услышал за дверью чьи-то шаги и нарочитое покашливание. Бал­дан сунул наган под подушку, лег на спину и закрыл глаза.