Над пропастью во ржи

ребятишки, мальчики играли в мяч, но Фиби нигде не было. Тут я увидел
девчушку ее лет, она сидела на скамейке одна и закрепляла конек. Я
подумал, может быть, она знает Фиби и скажет мне, где ее искать, и я
подошел, сел рядом и спросил:

- Ты случайно не знаешь Фиби Колфилд?

- Кого? - спрашивает. На ней были брючки и штук двадцать свитеров.
Видно было, что свитера ей вяжут дома: такие неуклюжие, большие.

- Фиби Колфилд. Живет на Семьдесят первой улице. Она в четвертом
классе.

- А вы знаете Фиби?

- Ну да. Я ее брат. Ты не знаешь, где она?

- Она в классе мисс Кэллон? - спрашивает девочка.

- Не знаю. Кажется, да.

- Значит, они сейчас в музее. Наш класс ходил в прошлую субботу.

- В каком музее? - спрашиваю.

Она пожала плечами.

- Не знаю, - говорит. - Просто в музее.

- Я понимаю, но это музей, где картины, или музей, где индейцы?

- Где индейцы.

- Спасибо большое.

Я встал, хотел было идти, но вдруг вспомнил, что сегодня воскресенье.

- Да сегодня же воскресенье! - говорю я этой девчушке.

- Ага. Значит, их там нет.

Ей никак не удавалось закрепить конек. Перчаток у нее не было, лапы
красные, замерзшие. Я ей помог привернуть конек. Черт, сто лет не держал
ключа в руках. Но это ничего не значит. Можно и через пятьдесят лет дать
мне в руки ключ от коньков, хоть ночью, в темноте, и я сразу узнаю, что
это ключ от коньков. Девочка меня поблагодарила, когда я ей привернул
конек. Вежливая такая девчушка, приветливая. Ужасно приятно, когда
поможешь такой малышке закрепить конек, а она тебе говорит спасибо, так
вежливо, мило. Малыши, в общем, все славные. Я ее спросил, не хочет ли она
выпить горячего шоколада, но она ответила: "Спасибо, не хочется". Сказала,
что ее ждет подруга. Этих маленьких вечно кто-нибудь дожидается. Умора.

Хоть было воскресенье и Фиби со своим классом не пошла в музей и хоть
погода была мерзкая, сырая, я все равно пошел через весь парк в Музей
этнографии. Это про него говорила девчушка с ключом. Я знал эти музейные
экскурсии наизусть. Фиби училась в той же начальной школе, куда я бегал
маленьким, и мы вечно ходили в этот музей. Наша учительница мисс
Эглетингер водила нас туда чуть ли не каждую субботу. Иногда мы смотрели
животных, иногда всякие древние индейские изделия: посуду, соломенные
корзинки, много чего. С удовольствием вспоминаю музей даже теперь. Помню,
как после осмотра этих индейских изделий нам показывали какой-нибудь фильм
в большой аудитории. Про Колумба. Всегда почти нам показывали, как Колумб
открыл Америку и как он мучился, пока не выцыганил у Фердинанда с
Изабеллой деньги на корабли, а потом матросы устроили ему бунт. Никого
особенно этот Колумб не интересовал, но ребята всегда приносили с собой
леденцы и резинку, и в этой аудитории так хорошо пахло. Так пахло, как
будто на улице дождь (хотя дождя, может, и не было), а ты сидишь тут, и
это единственное сухое и уютное место на свете. Любил я этот дурацкий
музей, честное слово. Помню, сначала