Беги, Люба, беги!

Немного растерявшись и не найдя что ответить, я села напротив.

— Прекрасный кофе, — улыбнулся Тигрин. — Не составите мне компанию?

Я замешкалась с ответом, а он быстро поднялся, достал чашку, налил кофе и поставил передо мной. Легкости, с которой Максим Андреевич решал все возникающие вопросы, можно было только позавидовать.

— А что теперь с телефоном делать? — поинтересовалась я, так и не найдя никакой другой темы для застольной

беседы. Хотелось казаться вежливой, но маньяк не шел из головы. К тому же мне не хотелось, чтобы Тигрин особенно тут задерживался.

— Абсолютно ничего! Как только позвонит тот, кто нас интересует, — перезванивайте мне. И все!

— Может быть, лучше все-таки рассказать Олегу?

— Пока не стоит, — мягким терпеливым голосом ответил Максим. — Нужно немного подождать, и все будет хорошо.

Я вздохнула.

Кофе в чашке гостя заканчивался не так быстро, как бы мне хотелось, поэтому мы еще успели поговорить о нашей работе.

— А что значит «уровень доступа — пятый»? Куда я не могу попасть?

— Лучше я скажу, куда можете! — засмеялся Тигрин. — В ваш корпус, исключая подземные коммуникации, и в главный корпус.

— А почему?

— Почему? — немного удивленно переспросил он. — А к чему вам другие отделения? Вы должны отвечать за свою работу. Зачем вам, к примеру, прачечная?

При желании на эту тему можно было бы подискуссировать. Я хмыкнула:

— Как-то это... не по-нашему!

Отодвигая в сторону опустевшую наконец-то чашку, Тигрин кивнул:

— А вот тут вы правы.

Не успев переварить сказанное, я инстинктивно потянулась вперед:

— Что вы имели...

Но тут в кармане у моего собеседника зазвонил телефон.

— Я! — ответил он и кратко завершил разговор: — Да... Понял!

Максим встал, взял свою чашку и, не успела я моргнуть, вымыл ее, сунул в сушку. У меня челюсть отвисла. Таких гостей поискать. Другие все сожрут, а что не сожрут — изгадят, да потом их еще никак не выпроводишь, а тут... Ну где такие мужчины водятся? -

— Спасибо за кофе, — мило улыбнулся Тигрин. — Не провожайте меня, не надо...

Максим Андреевич сгреб мою ослабшую руку, чмокнул запястье и мурлыкнул:

— До встречи, Люба!

Челюсть отвалилась вторично. В следующее мгновение Тигрин исчез из моего плывущего поля зрения. Хлопнула входная дверь. А я сидела и разглядывала свою кисть, словно видела первый раз в жизни.

Не знаю точно, сколько прошло времени, пока я не опомнилась. Вскочив на ноги, кинулась к окну: хотелось посмотреть, как Максим сядет в машину. Однако ни Тигрина, ни «СААБа» во дворе не было. Зато был Олег, уверенной походкой направлявшийся к подъезду.

Сообщив, что на неделю едет в командировку, Олег на следующее утро улетел в Баку. Проводы не заняли много времени и обошлись без прощальных рыданий. Впервые в жизни я была рада его отсутствию. С одной стороны, меня не мучила совесть, что я не рассказала ему о Тигрине, с другой — Тигрин не мог подслушать разговоров Олега, не предназначенных для чужих ушей.

Загруженный под завязку день подходил к концу, когда позвонили с поста:

— Завтра в четырнадцать сорок вас ждет Михаил Викторович Седоватый.

— Седоватый? — струхнула я. — А что я сделала-то?

Жанна задумчиво поджала губы и развела руками:

— Да вроде ничего. Никаких жалоб последнее время не было.

Однако желание главврача видеть мою личность в своем кабинете в неурочное время беспокоило и настораживало. Спускаясь к раздевалке, мы с Жанной активно обсуждали животрепещущий вопрос, дружно сходясь во мнении, что всему виной скорее всего происки люто возлюбившей меня Шушаны Беркоевны.

Возле проходной стоял «СААБ» Тигрина. Я собралась пройти мимо, но из окна машины выглянул хозяин.

— Здравствуйте, Люба! Простите, весь день был занят, не мог к вам заглянуть. Никто вас не беспокоил?

— Здравствуйте, Максим! — кивнула я, испытывая при этом странную смесь радости и острого беспокойства. — Нет, никто... Я вчера забыла вас поблагодарить, вы ушли так быстро...

— Пустяки, махнул рукой Максим и вылез из машины. — Вот когда будет результат, тогда посмотрим... Садитесь, — он обошел машину и открыл дверцу, — я подвезу вас до дома.

Но я не двинулась с места, в смятении сжимая ручки сумки. Мало вероятно, что Тигрин оказался здесь случайно. Он явно ждал меня, и это выглядело несколько вызывающе, если учесть, что с проходной на нас с величайшим интересом таращились дюжие охранники. Главное, нужды в этом никакой не было, поскольку проблему, связывающую нас, мы вполне могли обсудить по телефону. И тут, на мое счастье, на дороге показались «Жигули» Христенко.

— Здорово, Любовь Петровна! — весело кивнул он, подкатив к тротуару. — Давно ждешь? Я тут кой-где подзадержался... Залазь! Ты чего кислая такая?

— Здравствуйте, Игорь Федорович! — заулыбалась я, испытывая огромное облегчение. — Погодите минутку!

Я развернулась к «СААБу» и взглянула на Тигрина:

— Спасибо, Максим, я поеду с Игорем Федоровичем. Если что-нибудь случится, я сразу вам позвоню.

Тигрин покивал, глядя на меня чуть исподлобья, отчего взгляд его потяжелел. И дураку было понятно, что появление на горизонте Христенко ему очень не понравилось.

— Жа-них? — нараспев протянул Игорь Федорович, отруливая от тротуара и бросая на меня насмешливый косой взгляд.

— Жених? — вспыхнула я И возмущенно тряхнула перед его носом обручальным кольцом. — Я замужем!

Очутившись в родной квартире, я вяло повозилась с домашними делами, потом устроилась в кресле с книгой в руках и, внушая самой себе, что читаю, уставилась на телефон. Теперь мне казалось, что поимка маньяка — лишь вопрос времени. Конечно, у Тигрина техническое оснащение куда лучше, чем у милиции! К тому же Климин занимался моей проблемой лишь для отмазки, а Тигрин...

— Да! — вслух хмыкнула я, захлопывая книгу. — А Тигрин? Он-то для чего этим занялся? — И я стала загибать пальцы: — Во-первых, я сотрудник «Медирона»... Во-вторых-пальцы остались, а причины закончились. Вернее, в уме оставалась еще одна, но она явно не понравилась бы мужу.

Мое гипнотическое воздействие на телефонный аппарат не прошло бесследно. Внезапно он ожил, раскатившись заливистым дребезжанием, которому я (в кои-то веки!) была даже рада.

— Слушаю!

Напряженно вслушиваясь в гробовую тишину, царившую на том конце провода, я от волнения перестала дышать. Сейчас... Он попался! Пусть молчит, это ему уже не поможет. Но тут в трубке зашуршало, и сквозь сверч-ковое треньканье послышался грустный Лидкин голос:

— Привет, Медведева! — Я в досаде сплюнула. — Ты чего злая?

— Вовсе нет! — уверила я, поскольку не собиралась рассказывать ей о новом определителе. В смысле — рассказывать-по телефону. — А ты чего еле шипишь?

— Ты не поверишь... — хлюпнула подруга, и мне показалось, что она сейчас зарыдает. — Это настоящий кошмар!

У меня по спине легкой трусцой пробежали мурашки.

— Что-нибудь с мамой? — осторожно кашлянула я.

К моему ужасу,Лидка тяжело выдохнула:

— Почти...

— Как это?

— Она вернулась из Тулы....— Голос подружки дрогнул, и я решила, что неунывающая Лидка все-таки подмочит свою репутацию — пустит слезу. — С тучей родственников... Господи! Ты знаешь, где я сегодня спала?

Поняв наконец, что к чему, я начала тихо хихикать.

— И где?

— На полу. В коридоре. Под собственной шубой. Мне даже пледа не досталось!

Такая нечеловеческая несправедливость заслуживала сочувствия. Пока я формулировала в уме фразу, Лидка продолжала стонать:

— Их человек сто... И единственно, кого я знаю, — двоюродную тетку, которую я последний раз видела в детстве во время каникул. И они все время едят. В три смены, по очереди. Проклятые куриные окорочка! В квартире стоит постоянный хруст...

— Вельниченко! — перебила я. — Ты сейчас где?

— Я? — вяло откликнулась подруга, вздыхая. — В баре на Мартеновской. «Рамзее»... или «Тутанхамон»...