Беги, Люба, беги!

После чего до меня дошло, что подруга с горя нарезалась по-взрослому. «Кобыла!» — сердито подумала я и вслух решительно заявила:

— Слушай! Сиди в своем «Тутанхамоне» и не рыпайся! Через двадцать минут я за тобой приеду!

Я мигом собралась, проверила кошелек и вышла на улицу. Огромная толпа, собравшаяся на остановке, издалека радовала глаз, красноречиво говоря о том, что автобуса не было давно и долго ждать не придется.

Погода последнее время стояла сухая и жаркая. Разгулявшийся ветерок гонял вдоль дороги веселые пыльные смерчи, азартно закидывая прохожих сухим летучим мусором. Едва я успела выйти со двора, как шальной порыв, решив не оставлять и меня своим вниманием, швырнул мне,в лицо горсть песка. Песчинки отвратительно захрустели на зубах, а глаза заслезились. Я остановилась, ища в сумке платок. Рядом тихо притормозила машина.

— Какая неожиданность! Это вы, Люба?

Наскоро проморгавшись, я в некотором замешательстве повернулась на голос. В паре метров от меня ласково урчал «СААБ». Его владелец разглядывал меня с таким натуральным удивлением, словно я посреди дороги показывала за деньги карточные фокусы. Это становилось интересным.

— Максим? Как вы здесь оказались? — вырвалось у меня. Хотелось сформулировать вопрос немного по-другому, но я побоялась, что Тигрин обидится.

— Я мимо ехал. — Похоже, Тигрин все же обиделся, уловив в моем тоне оттенок определенной подозрительности. — По делам...

«А почему и нет? — подумала я. — С чего бы вдруг ему меня караулить?»

Мы замолчали, хлопая друг на друга глазами. Ситуация становилась неловкой. Как истинный джентльмен, Тигрин первым нашел выход:

— У вас все в порядке?

Я торопливо кивнула.

— Никто не звонил?

Я покачала головой, но потом поправилась:

— Только подруга. Мне надо к ней съездить, у нее кое-какие проблемы... А больше никто.

Максим покивал головой.

— Ясно... Что ж, давайте я вас подвезу!

Для приличия я немного поломалась, однако соваться в битком набитый автобус вовсе не хотелось. Раз уж все сложилось таким благоприятным образом...

— Спасибо. Если вас это не затруднит... — согласилась я на предложение Тигрина. Он скорчил физиономию, выражение которой можно было расшифровать так: затруднит, но не очень. — Мне надо на Мартеновскую.

Бар назывался «Нефертити». Пришлось немного напрячь фантазию, чтобы догадаться, что искать Лидку надо именно здесь. Но сначала... Улица Мартеновская оказалась весьма оживленной и непомерно длинной. Бары и кафе тут ютились на каждом углу, и названия у них были одно хлеще другого. Мы проехали по улице из конца вконец пару раз.

и только тогда я ткнула пальцем в направлении переливающейся вывески «Нефертити».

— Думаю, тут..

Попросив Максима подождать в машине, я бегом направилась в приветливо разверстую пасть питейного заведения. Сомневаюсь, чтобы сама царица египетская одобрила несколько вульгарный стиль злачного места, но похоже, что у завсегдатаев оно пользовалось большой популярностью. Все столики были заняты. От грохота динамиков закладывало уши.

Я задержала дыхание и отважно ринулась на поиски загулявшей подружки. Когда я окончательно пришла к выводу, что Лидки здесь нет, откуда-то сверху, с небольшого балкончика, послышалось трагическое:

— А ты знаешь, где я сегодня спала?

Я покрутила головой, обнаружила сбоку винтовую лесенку и поспешила наверх.

Сквозь тяжелые облака вонючего сигаретного дыма я определила очертания нескольких столиков. Лидка сидела за тем, что возле перил, в компании двух мордастых молодцов весьма колоритной наружности. Перед ними стояла почти пустая бутылка коньяка и вазочка соленых фисташек. Отреагировав на движение, молодые люди дружно приподняли тяжелые бульдожьи веки, окинув меня нехорошим взглядом. Я судорожно сглотнула и сделала шаг назад.

— Лидка! — пискнула я, пересилив себя. — Вельниченко!

Лидка забавно мотнула головой, настраиваясь на звук.

«Вот зараза! — охнула я про себя. — Да она пьяна в стельку! Как мне ее отсюда вытащить? На себе, что ли? И еще неизвестно, как отреагируют эти жуткие рожи...»

Мои опасения оправдались, и даже более чем. Лидка долго отказывалась признать во мне свою подругу, и я с сердцем воскликнула, не испытывая ни малейших угрызений совести:

— Сволочь! Вставай, кобыла!

— Ты чего на Ляльку лаешься, лярва? — вдруг зарычал новоиспеченный Лидкин друг, грохнув по столу здоровенным кулачищем. — Щас я тебе башку отстригу!

Он сделал весьма недвусмысленную попытку встать, и двигался парень гораздо резвее, чем можно было ожидать.

— Мама... — придушенно взвизгнула я, пятясь к лестнице. — Да что же делается?

— Медведева! — ожила вдруг нетрезвая «Лялька» и, глупо щуря и без того сейчас узкие глаза, радостно оскалилась, словно нашла сто долларов. — Ну, Медве-е-едева, чего стоишь, иди сюда! Садись...

Она широким хлебосольным жестом махнула руками над столом, но воспользоваться щедрым предложением я не спешила.

— Лида!— официальным голосом сказала я. — Можно тебя на пару минут?

— Конечно! — вскинулась Вельниченко и активно зашаркала каблуками по полу в безуспешной попытке подняться.

Я шагнула вперед, намереваясь помочь, но тут второй Лидкин собутыльник с выбритым до синевы черепом резко ткнул ее в плечо:

— А ну, сядь! — Она шлепнулась на место. — Поди сюда!

Это уже относилось ко мне. Мордоворот попытался схватить меня за руку, но я живо шарахнулась в сторону, испытывая отвратительное чувство полнейшей беспомощности. На вялый Лидкин протест лысый злобно огрызнулся:

— Заткнись, шалава!

«Плохо дело...» — только и успела подумать я, как тут кто-то меня окликнул:

— Люба!

Я машинально глянула с балкончика вниз. Если честно, про Тигрина я совершенно позабыла, а он — вот он. Максим спросил:

— Нашли подругу?

— Нашла, — кивнула я, стараясь одновременно держать в поле зрения и стол, и Тигрина. — Извините, еще пару минут!

Видно, Тигрин что-то понял по моему дрогнувшему от напряжения голосу, потому что неожиданно пошел к лестнице и стал подниматься.

Все-таки на какое-то время, следя за Максимом, я отвлеклась от Лидкиного столика и оглянулась только на звук оплеухи, которую за что-то заработала бывшая одноклассница. Лидка с размаху тюкнулась о столешницу. Я вскрикнула.

— Люба! — отрывисто скомандовал Тигрин. — Спускайтесь вниз и ждите в машине! — И кинул мне ключи бт «СААБа». Являясь по сути своей человеком отнюдь не военным, я допустила в выполнении приказа некоторую нерасторопность. Распахнув глаза до предела, я растерянно заморгала. Тигрин железными пальцами впился в мое предплечье и мигом спустил вниз по лестнице.

— В машину! — подтолкнув в сторону выхода, отчеканил он мне в лицо и снова скрылся на лестнице, ведущей на балкон.

Прижимая обеими руками к груди брелок с ключами, я выкатилась на улицу. Мне хотелось Вельниченко задушить, колесовать, четвертовать... и не ставить крестика над могилкой!

Прошло совсем немного времени, и в дверях «Нефертити» показался Тигрин, держащий под руку выписывающую ногами кренделя подругу. Собственно, она болталась на его руке, как сосиска. Я бросила тревожный взгляд на их спины, но погони, по всей видимости, не ожидалось. Что произошло в пропитанных табачным дымом недрах «Нефертити», осталось для меня загадкой, поскольку Лидка только идиотски хихикала, а Тигрин освобождение заложницы не прокомментировал.

— Люба, — укоризненно глянул он на меня, прислоняя вихляющуюся подругу к багажнику, — что же вы не завели машину?

— Машину? — смутилась я. — Я... не умею...

— Вы не умеете водить машину? — изумился Мак

сим. — Тогда подержите пока:., как, кстати, зовут вашу подружку? .

— Вельниченко... В смысле, Лида.

— Прекрасно! Тогда подержите... Лидию!

Я перехватила Лидку за плечи и всем телом прижала к машине.

Качая головой, Максим насмешливо фыркнул, сел и завел «СААБ». Потом вылез, открыл заднюю дверь и засунул практически бесчувственное тело моей подружки на сиденье. Мысленно костеря Лидку на чем свет стоит, я устроилась рядом.