Павильон Зеленого Солнца

— Представляешь, вернемся — мокрые, невыспавшиеся. А придется ехать в город…

— Почему — мокрые? Наденем плащи. Почему — невыспавшиеся? Вздремнем часок сейчас и парочку — по возвращении.

Элен едва дара речи не лишилась.

— Ладно, ты хочешь произвести впечатление на Эндо. Но я-то почему должна страдать?

— При чем здесь Эндо? — запротестовала Патриция.

— И добьешься своего, — продолжала мрачно пророчествовать Элен. — Произведешь сильное впечатление: насморком, кашлем, воспаленными от бессонницы глазами…

— Нет, гадалки из тебя не получится, — категорически заявила Патриция. — Распугаешь народ — все приходят за счастливыми предсказаниями.

Элен произнесла что-то неразборчивое и удалилась за ширму. Патриция, поразмыслив, натянула на себя очередное одеяло и тоже прилегла. В окно ударяли то капли дождя, то брызги пены. Ветер свистел и сотрясал рамы, однако начинало казаться, что буря понемногу стихает.

Поворочавшись несколько минут с боку на бок, Патриция окликнула подругу:

— Элен! Ты что делаешь?

— Пытаюсь заснуть, — донесся сердитый голос.

— Элен, дедушка сказал: «Убийца залез в дом коллекционера, но ничего там не украл». Полиция решила — его спугнули. А если он просто не нашел нужной вещи?

— И отправился за ней к племяннице коллекционера? — подхватила Элен.

— Да.

— Неизвестно, обнаружил ли он в чайном павильоне то, что искал. Учитывая знакомство тя-ю с торговцем…

— Думаешь, она успела продать эту вещь?

— Угу.

Патриция молчала, но чувствовалось, что разговор не окончен. Наконец неуверенно спросила:

— Что, если убийца охотится за нашим чайником?

Элен села на кровати.

— В таком случае, — сказала она тихо, — он скоро появится здесь.

Раздался грохот: Патриция метнулась к окну, своротив по дороге стол — фотографии веером разлетелись по комнате. Прижалась лицом к стеклу. Долго вглядывалась сквозь пелену дождя. Успокоенно вздохнула и вернулась на место — ни на берегу, ни на море не было видно ни души.

— Завлекательная теория, — сказала Элен, снова ложась и старательно подтыкая одеяло. — Но совершенно фантастическая.

— Почему?

— Потому что чайник свободно продавался. Понимаешь? Не надо было убивать человека, чтобы его заполучить. И самое главное — не стоит он этого.

— Да, — согласилась Патриция. — Серьезный довод. Чайник, конечно, дорогой сувенир. Но — всего лишь сувенир.

Они дружно вздохнули.

— Ты как будто жалеешь, что следующей жертвой окажемся не мы, — возмутилась Элен.

— А сама?

— Я жалею, что не могу поймать убийцу.

В эту секунду раздался стук в дверь.

Элен опомнилась первой. Патриция еще продолжала с вожделением поглядывать на стенные шкафы, выбирая, в каком спрятаться, а Элен уже схватила фарфоровый чайник, красовавшийся в углу на стопке книг, и засунула его под подушку. Патриция устремилась на кухню. Услышав, как она там мечется, Элен крикнула:

— Что ты ищешь?

— Орудие убийства!

— Успокойся, он найдет и без тебя.

Патриция с безумным взглядом влетела обратно в комнату. Элен была уже одета. Крадучись, подошла к окну, приотворила створку, осторожно выглянула. Тотчас с губ ее сорвался вздох, который Патриция расценила как вздох облегчения. (Элен уверяла впоследствии, что это был вздох разочарования.)

— Успокойся, — сказала она, оборачиваясь. — Это не убийца.

— Ты уверена, что можешь отличить честного человека от бандита? — усомнилась Патриция.

— Уверена, — с некоторым раздражением откликнулась Элен, захлопывая окно и стряхивая с волос капли воды. — Я его знаю. Это столичный полицейский.

— Нагрубивший тебе в деревушке Цуань? — Патриция воскресала на глазах.

— Да.

Патриция прислушалась. Гость требовательно и нетерпеливо барабанил кулаком в дверь.

— Судя по всему, манеры у него не улучшились.

Она села и принялась неторопливо одеваться.

— Интересно, как он тебя разыскал?

— Я же сказала рыбакам, как меня зовут и где живу… Любопытно, выломает ли он дверь?

— Элен, позволь я его встречу! — загорелась Патриция.

Элен мстительно усмехнулась:

— Только не убивай сразу, он может еще пригодиться.

— Зачем же сразу. Пусть помучается. — Патриция побежала отворять.

Дождь равномерно и неумолимо продолжал сечь землю. Патриция злорадно отметила, что мужчина был без зонта. Мокрые волосы прилипли ко лбу. Да и светлый щегольской плащ вряд ли хорошо защищал от воды. Патриция, однако, не собиралась быть милосердной. Прежде чем гость успел открыть рот, безапелляционно заявила:

— Вы ошиблись домом.

Он демонстративно оглянулся по сторонам, отыскивая взглядом другое жилище — разумеется, безуспешно. Воспользовавшись паузой, Патриция попыталась захлопнуть дверь перед его носом. Полицейский проворно вставил ногу в щель.

— Вы взломщик? — закричала Патриция в неописуемом восторге. — Как я сразу не догадалась! Какое изумительное приключение. Элен умрет от зависти.

Он открыл рот, но вставить хоть слово не сумел — Патриция трещала без умолку.

— Не знаете, что положено делать в таких случаях? Кричать или падать в обморок? Решено, падать не буду — испачкаю свитер.

И она вдруг пронзительно завизжала, так что полицейский от неожиданности шарахнулся в сторону. Вероятно, вообразил машины, мчащиеся под вой сирен, и себя — в наручниках.

Патриция, резко оборвав визг, победно взглянула на него.

— Впечатляет?

Он вынужден был согласиться. Воспользовавшись паузой, спросил:

— Где…

Этим ему пришлось и ограничиться. Патриция тотчас заголосила:

— Деньги? Должна вас разочаровать. У меня их нет вовсе. У Элен с Эдмоном общий счет, от чего выигрывает один Эдмон. Она за двоих работает, он за двоих тратит.

— Послушайте…

Ну, об этом он просил зря.

— Или вы не взломщик? Тогда кто же? Маньяк-убийца?

Он, кажется, пожалел, что не согласился на взломщика.

— Сознайтесь — задумали кровавое преступление. Как это… — Она защелкала пальцами.

— Мне нужна Элен, — перебил он.

— Элен? Берегитесь, с ней будет не так легко справиться. Жаль вашу вдову и несчастных сирот. Надеюсь, вы написали завещание?

Он изловчился и ткнул ей в лицо удостоверение:

— Инспектор Ямура, уголовная полиция.

Патриция прямо-таки выцвела от разочарования.

— Так обмануть мои ожидания, — укоряла она. — Стыдно! При столь многообещающей внешности…

— Я полагаю, что выгляжу добропорядочным гражданином, — оскорбился инспектор.

— Не умаляйте своих достоинств. — Патриция оглядела его с ног до головы. — Костюм не может скрыть натуры. У вас скулы завоевателя, лоб заговорщика, и глаза… Вы гипнозом не занимались?

Он, похоже, подавил желание броситься к зеркалу. Патриция не унималась:

— Думаю, в вас можно влюбиться.

— Вы нездоровы? — участливо осведомился он.

Патриция насмешливо сощурилась:

— Вот это скромность! Полагаете, влюбиться в вас может только больная?

Наконец она провела его в комнату. Сразу увидела, что Элен не теряла времени даром. Нет, она не навела порядка. Не потрудилась застелить постели, поднять стол и собрать разбросанные по полу фотографии. Зато успела облачиться в бледно-лиловое, шуршащее при каждом движении платье и набросить легкий газовый шарф. Этот шарф блестел и мерцал на волосах, невольно приковывая взгляд. (Во всяком случае, взгляд инспектора.) Патриция сразу поняла, что беспокоиться не о чем, разгрома в комнате он не заметит.

Ямура слегка поклонился:

— Сожалею, что помешал.

Воцарилась тишина. Элен с Патрицией потрясенно смотрели друг на друга. Это ли грубиян, встреченный Элен в деревушке Цуань? Что на него подействовало? Стояние под дождем? Или… газовый шарф?

Инспектор жестом спросил разрешения снять мокрый плащ. Элен с Патрицией благосклонно позволили. Освободившись от плаща, он остался в немногим более сухом костюме. Платком вытер лицо.