Правосудие Бешеного

Тот молча и невозмутимо обыскал их одежду и, не найдя оружия, кивнул головой, показывая направление. Андрей отодвинул тяжелую бархатную портьеру и пропустил Савелия вперед. Бешеный сделал несколько шагов и очутился в небольшом и очень уютном зале. Здесь стояло несколько обеденных столов, окруженных креслами с высокими спинками. В глубине зала виднелась слабоосвещенная барная стойка. Неподалеку от бара за накрытым столом, который был побольше других, сидело человек пятнадцать. Все они были разного возраста, и некоторые из этих людей выглядели совсем как рядовые граждане.

Ростовский лишь приблизительно знал кто из уважаемых жуликов мог появиться на этой сходке, потому и сообщил Савелию только о тех, в ком был уверен, что придут наверняка. И дал каждому краткую характеристику. С некоторыми мы раньше уже встречались. Витя Камский, Семен Кирсанов — Киса, Миша-Батон, совсем недавно его наконец короновали в «Вора в законе», Никита-Баллон — «смотрящий» за общаком, и возможно, прибудет сам Гоча-Курды, родной дядя Амирана-Мартали. Этому обстоятельству Савелий порадовался больше всего: Амиран отзывался о нем в превосходных степенях и говорил, что именно он заменил ему отца.

«Представляю, как закипит грузинская кровь, когда Гоча-Курды узнает, кто виновен в смерти его любимого племянника! — с усмешкой подумал Савелий. — Вряд ли кто из присутствующих здесь захочет оказаться на месте Джанашвили…»

Осмотрев едва ли не каждого, Савелий подумал невольно вот о чем: в этом зале сейчас собралась самая крутая верхушка воровских и криминальных лидеров не только Москвы, но и России, однако, встретив кого-то из них на улице, он ни за что бы не принял их за видных представителей криминального мира: они ничем особенным не отличались от обычных людей. Хотя у некоторых, особенно у молодых, Бешеный увидел массивные золотые цепи на шеях и такие же массивные браслеты на запястьях.

— Вот, уважаемые, знакомьтесь, — сказал Ростовский, подводя Савелия к столу, — это тот самый Бешеный, за которого мы и вели базар. Прошу любить и жаловать.

— Привет честной компании! — проговорил Савелий, ни с кем персонально не здороваясь.

— Садись к нам, парень, — пригласил его один из сидящих во главе стола, лет пятидесяти пяти, с чуть заметной проседью на висках. По предварительному описанию Ростовского Савелий понял, что это Витя Камский: по всей вероятности, он и был здесь за председательствующего. — Закуси, чем Бог послал…

Савелий занял указанное ему место, находившееся через стул от Вити Камского. Ростовский присел рядом. Бешеный из вежливости ткнул пару раз вилкой в тарелки рядом с собой, потом выпил бокал «Нарзана» и вновь обвел изучающим взглядом участников сходки: кто молча что-то жевал, кто потягивал минералку (как правило, во время важных сходок алкоголь не употребляется), кто просто сидел, откинувшись в кресле, и смотрел в потолок…

Создавалось впечатление, что присутствия Бешеного никто не замечает. Но Савелий чувствовал, что именно сейчас его внимательно изучают: как он себя поставит среди них, что будет делать — начнет ли волноваться или, наоборот, борзеть и корчить из себя крутого парня. Неожиданно Савелий перехватил мысли одного из сидящих во главе стола: «Интересно, сколько этот Бешеный будет волынку тянуть?» Эмоциональная окраска этой мысли была очевидно иронической.

— Ну что, вы мне слово дадите или мне самому начать? — решительно спросил Савелий, нарушая общее молчание.

— Ну, говори, коли есть чего сказать, — разрешил Витя Камский.

— Для того и собрались, — добавил его кореш, синий «законник» — Семен Кирсанов, он же Киса.

«Эти точно за меня будут, — подумал Савелий, — а вот тех троих переламывать придется…»

Он мельком глянул на конец стола, где угрюмой компанией компактно сидели трое дородных мужчин кавказского типа.

— Долго я ваше внимание занимать не стану, — сказал Савелий, — хочу только перед своей речью предупредить, что лично я во всех ваших делах участия никакого не принимаю, доходов от этого не имею, и вообще, можно сказать, я довольно случайно оказался в курсе всех дел. Так уж случилось, что я коротко сошелся с Амираном-Мартали, он помог мне в одном, личного плана, деле, и я хочу в память об этом человеке помочь всем вам.

— Ты, парень, лапшу-то нам на уши не вешай! — сказал один из сидящих рядом с Витей Камским.

— Жора Свердловский, «Вор в законе», с Урала, никому не верит даже себе… — быстро и очень тихим шепотом охарактеризовал его Ростовский, едва шевеля губами, но Савелий услышал каждое слово.

— Я лично уверен: должен у тебя какой-никакой, а резон быть! — продолжил Жора Свердловский.

— Ну, если хотите, могу назвать важную для меня причину: стремлюсь вывести на чистую воду одну гниду, которая, убежден, причастна к гибели Амирана-Мартали. Назовите это местью или еще как-нибудь, но других выгод у меня нет. Хотите верьте, хотите проверьте.

— Правэрым, абызатэлно правэрым! — подал свой голос один из кавказцев.

— Кочумай, Доля! — грубовато прервал его грузин, чьи глаза недобро сверкнули.

— Гоча-Курды… — услышал Савелий шепот Ростовского.

— Ты правда знаешь, кто убил Амирана-Мартали? — глядя исподлобья, тихо спросил Гоча-Курды.

— Исполнителя — не знаю, а о заказчике догадываюсь!

— Дагадываться — нэ знат! — вставил тот, кого Гоча-Курды назвал Долей.

— Погоди, Доля! Не будем волну гнать! — примирительно заметил Витя Камский. — Сперва выслушаем человека, а потом уж можно и решать! — Он повернулся к Савелию. — Ну, давай, Бешеный, выкладывай, с чем пришел.

Амиран-Мартали был его — любимчиком, и Витя Камский тоже, как Савелий и Гоча-Курды, жаждал отомстить виновным в его гибели.

— Сначала я считаю своим долгом вам рассказать о том, каков всем вам известный Нугзар Джа-нашвили на самом деле. Так вышло, что мне попали на сохранение важные документы, в которых Нугзар фигурирует не в самом выигрышном для себя свете…

Дальше Бешеный минут пятнадцать рассказывал криминальным лидерам о многочисленных делах Нугзара: о его доходах, планах, которые совершенно не вязались с воровскими «понятиями», о том, как Джанашвили, прикрываясь их авторитетом, на самом деле старается свести под корень старых «законников», тем самым укрепляя свое положение. Поведал он собранию и о своих догадках по поводу смерти Амирана-Мартали. Конечно, приказ исполнителям исходил от тайного Ордена, но и Велихов, и Джанашвили помогали этому Ордену уничтожить Амирана-Мартали. И поэтому — пускай косвенно — Лысого Нугзара тоже следовало назвать в числе убийц «Вора в законе» Амирана-Мартали.

Затем Савелий попытался убедить сходку в том, что Нугзар скрывает от них свои настоящие доходы, что он давно перешел на другой уровень преступлений и скоро станет недосягаемым даже для криминальных лидеров…

— Короче, Джанашвили загребал жар вашими руками, — сказал напоследок Савелий, — поднялся по вашим спинам и теперь потирает довольно руки, а вы, все время прикрывавшие его, остались на бобах. Те жалкие крохи, которые Нугзар вам отстегивает на общак, для него что работяге купить стакан семечек на базаре. Если вам угодно и дальше оставаться в авторитете и контролировать ситуацию, вам надо всерьез подумать о том, как поступить с Джанашвили. Его нужно остановить, и как можно скорее, а это можете сделать только вы, я уверен в этом. Иначе я бы к вам не пришел. Это все, что я хотел сказать.

— Красыво ты тут нам плол, савсэм как пракурор! — не унимался все тот же Доля. — Ростовский, ты каго к нам прывол? Это же мэнтовскый кадр!

— Я на ментов никогда не работал, — твердо сказал Савелий, — а если бы и работал, то не все ли вам равно, кто вам глаза на правду откроет?

— У нас ментам веры нет, парень! — подал голос еще один авторитет.

— Васька-Леший, из Питера, «В законе»… — заметил тихо Ростовский.

— Если бы мы и сами не знали почти все то, о чем ты луг нам сейчас говорил, — продолжил питерский, — ты бы заглох на второй минуте своего базара. А так вроде все сходится. Как, я прав, не так ли, граждане воры?