Холодное блюдо (СИ)

– Что?…

– Живете там же, где прописаны?

– Да, там же.

– Спасибо, возьмите, – следователь протянул паспорт обратно Величеву. – Место работы?

– Не работаю…временно.

– Телефон, домашний или сотовый.

Серега продиктовал номер мобильника.

– Непогашенные судимости есть?

– Э-э…- растерялся Велик.

– Пишем: нет, – следователь выбил короткую дробь на клавиатуре компьютера и перевел взгляд с монитора на Величева. – Сергей Васильевич, я Вас вызвал для того, чтобы допросить…в качестве свидетеля. – Пауза перед словом "свидетеля" была крошечной, но Велик ее уловил, и ему…она не понравилась. Не то, чтобы он испугался – человеку, прошедшему суровую школу "теплых" бесед с "папой", бояться какого-то несчастного следака глупо, – но насторожился.

Казалось бы, что может сделать этот прокурорский чинуша Сереге? Пригрозить уголовной ответственностью? Очень страшно! Ха-ха. Засадить в камеру и отдать операм для выбивания показаний? Бесполезно. Островных жмуров на Величева не повесить, улик против него нет, сдавать он никого не собирается и даже без вмешательства всемогущего Тумана (как выяснилось – почти всемогущего) в скором времени выйдет на волю. Денег на адвоката хватит. А если еще Туманов вмешается – ныне, конечно, судьба Велика ему по барабану, но сам ведь говорил, что прокурора области ждет и так далее, – то Серега не просто выйдет, а пробкой вылетит. Да и вообще, будь у мусоров против него что-нибудь серьезное, его бы повесткой не вызывали, опера привезли бы в наручниках и начали бы мытарить сразу, без предисловий и излишних паспортных церемоний. Определенный опыт в данной области у Велика имелся: когда его по хулиганке принимали, с ним никто не расшаркивался, взяли за хобот и кинули в обезьянник, а потом подняли и опера ему все ребра пересчитали, дабы он явку с повинной сочинил. И так мутузили, сволочи, что синяков не осталось. Правда, когда он уже под "папой" работал и залетал, как например, за хранение ствола, с ним повежливее обращались, но без рукоприкладства все равно не обходилось. Потому бояться вроде бы не стоило, нет у органов против Сереги ничего.

Вместе с тем была в словах следователя какая-то неявная завуалированная угроза. Нет, неспроста жучила в синем мундире паузу микроскопическую сделал, неспроста. Намекает гад на то, что в качестве свидетеля допрашивает его…пока, а потом…в другом качестве допрашивать будет. И еще некий подводный смысл почудился Велику в словах следователя…

Менты – ребята коварные. Издержки работы. Даже кинофильмы о подлости оперов сняты. Классический пример – незабвенный Жиглов из знаменитой многосерийки Говорухина. Как он щипача Копченого, полагавшего, что нет у "начальника против него методов", разубедил. Подставил на раз-два. Так то в советском кино, где все приукрашивали, представляли в розовом цвете, а в жизни, тем более – нынешней, менты вообще ничем не гнушаются; и наркоты могут в карман подбросить, и ствол паленый в тачку, и вещи краденные – на хату. И еще много чего – фантазия у ментов богатая.

О ментовской подлости Сереге сразу после слов следователя вспомнилось. Вспомнилось и показалось, что следак ему какую-то дрянную поставу приготовил. Он хоть и не мент, а прокурорский, но одна холера – органы. Если им надо человека на нары упечь, они для этого в лепешку расшибутся, будь то хоть опер, хоть следак, ментовской или прокурорский. И Серега вдруг подумал, что этот короед в мундире вполне способен подкинуть ему улику по "мокрухе". И тогда – амба.

Не дай бог, повесят на Серегу обеих жмуров (тут бы и одного за глаза хватило), а это сто пятая УК, часть вторая – едва ли не самая гнилая статья в уголовном кодексе. Хуже только терроризм да измена Родине. По таким статьям, как ни отмазывайся, суд срок влепит на всю катушку…по самые гланды: двадцатник, а то и четвертак. Спасибо просвещенной Европе и прежнему правительству, весьма чуткому к мнению разных франков и англосаксов; в начале девяностых за подобные дела вообще лоб зеленкой мазали. Чуть что – к стенке ставили. Хотя лично для Величева разницы нема. С его брезгливостью и характером он столько лет на киче не протянет. Так что если следак подставу задумал, то судьба Серегу ждет горькая. Прощай молодость, а то и жизнь.

От столь радужной перспективы…дух захватило. Велику, в голове которого все упомянутые расклады прокрутились почти мгновенно, окончательно "похорошело". Он полностью еще от многодневного запоя не оправился, а тут…эдакие переживания. Однако низложенный бригадир справился с эмоциями и вымученно пошутил.

– Свидетелем еще не приходилось…

– Я рад, что Вы знакомы с творчеством Гайдая, но давайте пока обойдемся без юмора, – не поддержал шутливый тон допрашиваемого следователь. – Давайте серьезно…

Величев изобразил на лице нечто в духе: "Командир, тебе виднее", еще больше уверившись в том, что следак некую бяку замыслил.

– Давайте. Кстати, а по какому делу меня вызвали?

– Не догадываетесь?

– Вообще, ни ухом, ни рылом.

– А если вспомнить: может, где-то присутствовали, что-то видели, что-то делали?

– Бросьте Вы свои штучки, ничего я не видел и нигде, типа, не присутствовал! – возмутился Серега

Следователь недоверчиво хмыкнул и осклабился:

– Если нигде, то извините. Дабы удовлетворить Ваше законное любопытство, поясняю, что я расследую уголовное дело, возбужденное по факту убийства двух лиц, трупы которых были обнаружены на острове Гладышева. Вы удовлетворены, Сергей Васильевич?

– А я тут причём!?

– Не надо нервничать. Надеюсь, что… хм… непосредственного отношения к убийству Вы не имеете, иначе я допрашивал бы Вас в другом качестве. Необходимо прояснить кое-что…

– Я не при делах, и прояснять мне нечего! С роду мокрухами не занимался, – довольно убедительно соврал Величев.

Следователь такое отношение к "мокрым делам" одобрил:

– Очень хорошо. И не занимайтесь. И давайте сразу условимся: я спрашиваю, Вы отвечаете. А комментировать мои слова или эмоции проявлять не нужно. Договорились?

– Договорились.

– О том, что нужно говорить правду знаете? Вы человек опытный, должны знать. А если нет, то я Вас предупреждаю об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, потом в протоколе распишитесь,- прокурорские пальцы угрожающе зависли над клавиатурой.- Фамилия Никитин Вам о чем-нибудь говорит?

– Никитин?…- Денисюк говорил, что сразу "вспоминать" не стоит, надо немного "подумать".

– Никитин Андрей Иванович.

– Андрюха Кривой что ли?

– Он самый.

– Знаю, конечно.

– Хорошо. Давно с ним знакомы?

– Не помню, лет, типа, десять…может, больше, может, меньше.

– Запишем: около десяти лет, – следователь постучал пальцем по клавишам.- Какие у Вас с Никитиным отношения?

– У меня?… Ну, это, типа, кореша. То есть, типа, дружеские… Отдыхаем вместе, то, сё…

– Конфликты были?

– Да нет. Что мне с ним делить. Не жена, типа… Случалось, конечно, но…по мелочи.

– Что случалось и что значит по мелочи?

– Ну, конфликты, типа. Да и не конфликты, одно название. Потолкаемся, типа, да разойдемся… Так Андрюха со всеми подряд сцеплялся, даже с милицией мог…

– Сергей Васильевич, а почему Вы в прошедшем времени о своем друге говорите: "…сцеплялся, мог…"? Сейчас не может что ли? – следователь оторвался от экрана и воззрился на Величева.

Холод межпланетной пустоты обжег внутренние органы и заставил их сжаться. "Вот, блин, засада", – чертыхнулся про себя Серега. Недаром говорят: язык твой – враг твой. А ведь Денисюк предупреждал…со следаком ухо нужно держать востро.

– Ну, это… просто сказал, типа, к слову пришлось… Я вообще насчет правильных слов и выражений не очень… И сами ведь вопрос задали в прошедшем времени, – нашелся Величев.- Если хотите, я и в настоящем могу сказать, и в будущем…

– Не надо, – следователь снова приник к монитору.- А когда Вы последний раз Никитина видели?