Холодное блюдо (СИ)

Свидетелем Ваулин оказался бесценным. С его слов оказалось, что Андрюха Никитин – "просто классный пацан", "жалко только пропал куда-то", без него и "бухнуть не с кем". А Серега Величев – тоже "классный и правильный пацан". И вообще, о ком бы следователь не спросил, комментарий следовал однотипный: "классный пацаны". Данилец поневоле позавидовал гражданину свидетелю. Неплохо было бы жить с ним одном мире, в мире розовом и счастливом, где тебя окружают исключительно хорошие парни, одни – классные, а другие – правильные. При том высказывания о "классных пацанах", переделанные Данильцом в протокольные предложения типа: "С Никитиным у меня сложились дружеские отношения, конфликтов не было, периодически вместе употребляли спиртное…", относились к наиболее информативной части показаний, об остальных сентенциях даже упоминать не стоило. Достойных записи фраз хватило лишь на треть страницы. Если и другие свидетели будут похожи на этого "Профа", то… впору разочароваться в современной организованной преступности.

Между тем Игорь Юрьевич и не думал разочаровываться. Напротив, приподнятое настроение, в коем следователь пребывал после обеда, не испортили ни лепетание Ваулина, ни тяжкое амбре, терзающее органы обоняния и, казалось, пропитавшее в кабинете даже шторы и корешки толстых кодексов. И причина этого крылась не только в обильной трапезе. Появился след, и он становился все горячее…

На язык просились легкомысленные песенки. Мурлыкая под нос нечто ветрено-опереточное, один мотив, без слов, Данилец выдал аккомпанемент – в виду отсутствия клавишных инструментов: пианино, фортепьяно или рояля – на кнопках сотового телефона.

Виктор ответил сразу, словно держал трубку в руке. Хотя, вероятно, так он и было.

– Алло.

– Витя, привет. Данилец.

– Юрьич, можешь не представляться. Во-первых, на мобилах номера давным-давно определяются, во-вторых, твой голос ни с чьим не перепутаешь. – Старший оперуполномоченный УБОП ГУВД майор Виктор Веселовский за язвительным словом в карман никогда не лез.- Чего звонишь-то?

– Узнать, как… там дела.

– Дела у вас, в прокуратуре, а у нас так…Елки-палки, Юрьич, ты заставляешь меня повторять заезженные шутки… я хр…рискую прослыть…хр-р…- голос оперативника в трубке неожиданно захрипел, а потом и вовсе пропал.

– Алло, алло, Витя, ты меня слышишь?!- заволновался следователь, но связь быстро восстановилась, помехи исчезли.

– Слышу, слышу, не ори громко. Под мостом проезжали, сигнал не проходил, наверное,- пояснил Веселовский.- Чего звонишь?

– Майор, тебе что, делать больше нечего, как лясы со мной по телефону точить? Или ты там вместо того, чтобы…хм…делать то, о чем мы с тобой договаривались, отдыхаешь культурно за рюмкой чая?

– Тебя бы за эту рюмку! И вообще попрошу в эфире чины, звания и должности не употреблять.

– Не томи душу, выкладывай! А не то я тебя так употреблю!…- многообещающе прорычал Данилец.

– Ладно, ладно…- смилостивился Веселовский.- Докладываю: то, о чем договаривались, в силе. Исполняем мало-помалу. Есть первые результаты. Гражданин номер раз, покинув твою гостеприимную обитель, сделал пару звоночков, отметился и сейчас направляется…судя по всему, конечной точкой маршрута будет известный адрес, где держит офис наш общий приятель. Звоночки тоже интересные, рассказывать не буду, сам понимаешь, если мы прослушиваем, то и нас, соответственно, могут. Никто не застрахован. Потом прокрутишь… Гражданин номер два никому не звонил и никуда не поехал, а сразу после выхода из здания завалился в пивнуху.

– Да ты что?

– Именно. В пятидесяти метрах от вашей конторы во дворе заведение есть, в подвальчике. Помнишь, мы в эту забегаловку как-то наведывались, пообедать хотели, и сбежали через пять минут. От мух, тараканов и запаха завсегдатаев. Ага, вспомнил, – удовлетворенно прокомментировал почти нецензурный возглас следователя оперативник.- До сих пор не закрыли и лицензию не отобрали, представляешь. И это в центре города! Надо, кстати, проверить, подозрительное заведение. Вот туда гражданин и нырнул. Очевидно, стресс снимать.

– Почему-то я не удивлен. Только он не стресс снимать, а догоняться пошел. Амбре от него… завсегдатаи оценят. Странно, что вообще явился.

– Наверное, почуял…

– Что? – купился на подначку Данилец, хотя не единожды попадался на подобный трюк.

– Не что, а кого. Собрата по оружию, беззаветного борца с огненной водой и зеленым змием.

– На себя посмотри, чья бы корова мычала…- возмутился следователь и, увидев, что открывается дверь и в кабинет кто-то входит, оборвал разговор.- Все, мне работать пора, вечером позвони. Пока.

Этим кто-то оказалась секретарша Ира с огромной – нос еле виднеется – стопой разнообразных папок наперевес.

– Добрый день, Игорь Юрьевич,- секретарша выгрузила часть стопы на подоконник, другую, к счастью, меньшую часть, вывалила на стол перед следователем.

– Сомневаюсь, что очень добрый, – в лучших традициях придуманного Александром Милном ослика Иа не поверил Данилец, – вон ты сколько макулатуры приволокла, хоть в печь кидай.- Разгрузку материалов Игорь Юрьевич наблюдал регулярно, несколько раз в неделю, однако объем сегодняшнего груза действительно впечатлял.

Ира хихикнула – очевидно, из вежливости – над незамысловатой остротой, распахнула журнал с жирной надписью на приклеенном бумажном листе: "Регистрация" и предложила.

– Получите и распишитесь.

– Ира, чего хорошего от тебя не дождешься, – проворчал Игорь Юрьевич, снова покосившись на кипу материалов. – Нет, чтобы приказ о поощрении принести или о повышении зарплаты сообщить, ты меня работой заваливаешь. Нехорошо, не по-товарищески.

– Так не я же заваливаю, – приправила улыбкой дежурный ответ на ворчание следователя секретарша и повела глазами в сторону. Надо полагать, в сторону кабинета прокурора.

Следователь машинально отметил, что глаза у Иры вполне, красивые, выразительные и, кажется…развратные. Но это, возможно, лишь кажется. Данилец мысленно себя одернул и пожурил за то, что слишком много внимания уделяет работе и слишком мало отдыху и половой жизни. Уже и у Ирины сексуальный взгляд обнаружил, а ведь ранее что-то не замечал. Спору нет, внешность у нее достойная: фигура неплохая, талия, ножки, все на месте, и мордашка симпатичная, но мелкие худощавые брюнетки раньше были не во вкусе Данильца. А тут цеплять стало…

Ох, пожалуй, работать надо меньше. Не злоупотреблять.

– Да, не ты, – согласился то ли с Ириной, то ли с собственными мыслями следователь.- А у нас что, сегодня день какой-то особенный, красный день календаря?

– Почему?

– А что ж так много материалов. Сколько, кстати? – Данилец принялся ворошить стакан настольного прибора в поисках ручки. Предметов, специально изготовленных для пачкания бумаги, вроде карандашей и маркеров, в стакане было чуть меньше, чем блох на бездомной собаке, но отыскать среди них ручку – пишущую ручку – оказалось сложно. Попадались то ручки без стержня, то со стрежнем, но с высохшими чернилами, то вовсе – затупленные до деревянной основы карандаши.

– Семь,- увидев бесплодность "поисков истины" в недрах стакана, Ирина вручила Игорю Юрьевичу свою ручку.

– Рекорд, однако,- кивнув в знак благодарности, Данилец щелкнул кнопкой ручки и поворошил будущие "отказняки". В глаза бросилось то, что материалы, все как один, отписаны непосредственно Кондратьевым, хотя по идее этим заниматься должен был Михолап. Прокурор, видимо, решил опуститься до мелкой мести и загрузить строптивого подчиненного по полной программе, дабы у него времени перечить руководству не оставалось. – Аркаше приснилось, что я стахановец?

Риторический вопрос, а также вопиющее фамильярное именование начальства секретарша благоразумно пропустила мимо ушей. Лишь журнал поближе придвинула.

Не найдя поддержки в лице Ирины, Данилец огорченно крякнул и принялся ставить автографы в журнале. – А с жалобами как?