Черный альпинист

Здесь полыхала постель и всякое тряпье, едкий дым мешал хоть что-то рассмотреть, с изодранного потолка сыпалась горящая стружка.

— Марина! Крикни! Марина!

Какое-то детское хнычущее бульканье разобрал, бросился под кровать, — там она лежала, голая, вся в крови, забилась к стене, прижимая зачем-то к животу сумку.

— Где он? — крикнул, вытаскивая ее за ногу.

Она отбивалась, лишь оказавшись лицом к лицу, вдруг узнала его, успокоилась, приникла.

— Где Альпинист?

— В окно, в окно выскочил…

— Ты ранена?

— Не знаю… нет, наверно, от взрыва оцарапало… а он сверху, его кровь лилась…

— Я за ним. Если сможешь, туши дом. Если не успеешь, хватай одежду, мой рюкзак и наружу. Жди у дома. Поняла? Не сгоришь?

Присмотрелся и понял, что не соображает пока его Марина. Лихорадочно сам натянул на голое ее тело штаны, накинул подпаленную куртку, стащил вниз. Схватил на кухне два огнетушителя, взбежал в спальню (автомат болтался на шее) и выпустил оба агрегата в дыру на чердак, где была главная опасность. Дым повалил чудовищный, комната в секунду стала адским закоулком. Уже кашляя, хрипя и жмуря слезящиеся глаза, полоснул остатками пены по комнате, по углам, где тлели тряпки на осыпавшейся стружке, выскочил, пробежал вниз. Отдал Марине прихваченный «интерармс» и две гранаты, поставил предохранитель в боевое положение.

— Сиди здесь. Когда оклемаешься, зажми лицо тряпкой и выйди посмотреть, горит или нет. Все, прощай. Я за ним…

Поцеловал и выскочил наружу.

Глава 6

МЕРТВАЯ ТУРБАЗА

(Окончание)

Громыхая гусеницами по щебенке, на нижнюю площадку турбазы «Алма-Тау» вползали два огромных Т-72. На спортплощадке уже застыло несколько вертолетов с крокодильими хищными профилями. Сновали во всех направлениях солдаты в полном боевом облачении. Умелый БТР вполз на верхнюю площадку, почти уткнулся в бревенчатый корпус, башенка с пушкой и спаренным пулеметом повертелась, отыскивая на горных склонах ведомую лишь ей точку прицела.

Третий вертолет громыхал в метре над плацем, не решаясь приземлиться на хилые плитки бетона, — вихри, им поднятые, распустили хвосты смерчей по всей турбазе.

Матерились солдаты и офицеры, вынужденные стоять или пробегать неподалеку, прятали лица от снежной секущей пыли.

— Ну на хрена танки-то ему? — заорал в ярости Пабст близстоящему офицеру. — Танки-то на хрена здесь?

Молоденький казах-лейтенант стушевался, пожал плечами: мол, не в состоянии судить о старших по званию. А пожилой тертый и равнодушный майор обронил:

— Бекболат Амиртахович танки всегда любил. Он хоть куда — в пустыню, или в город, или в горы с танками едет. Джигит на коне, а Коршун на танках.

Борис обреченно отмахнулся, пошел к только что подлетевшему вертолету. Вид у него был болезненный и нервный (он двое суток просидел в машине, в снежном заносе, голодал и температурил, — а если бы вовремя не вытащили, то и замерз бы, горючее было на исходе).

От вертолета к нему бежали взъерошенные, без шлемов, летчики:

— Товарищ полковник, дымы, сейчас подлетали и видели!

— Где? — заорал им.

— Там, по карте объект «Е», туда же вроде и лететь должны.

— Значит, пора начинать. Черт, где генерал! Живо бегите в радиорубку, приказ от меня — объявить боевую тревогу. И скажите тем хмырям, чтоб либо садились, либо улетали. Хватит им тут грохотать на весу! Живо!

В это время из танка выполз Бекболат Амиртахович, с трудом протиснувшись в командирский люк. Пошатываясь, сделал первые шаги, с наслаждением оглядел и танк, и всю кутерьму на турбазе, — ноздри его, как у полковой кобылы, с наслаждением вбирали ароматы боевой ситуации. Подлетел Пабст, отрапортовал, доложил о дыме и объявлении боевой тревоги. Коршун согласно кивал.

— Ну а что Тахирка, на связь так и не вышел? — спросил у Пабста.

— Никак нет! — заорал Борис, поскольку вертолет-транспортник все еще висел над турбазой.

— Думаешь, обособился? Или обиделся?

— Свихнулся он! В пару к Альпинисту пошел, точно! В Чинджоу же его вещи нашли, я вам докладывал…

— Чего-то я не понимаю… — озабоченно сказал Бекболат Амиртахович.

— Да все ясно. Извините, просто надо уже действовать. «Маяк» на нем работает. Подлетим, найдем эту парочку и жахнем по ним. Разрешите! Я сам полечу. Два вертолета, на борта по взводу спецназа, боекомплект уже загружен. Там одного залпа хватит, но для надежности мы десять залпов пустим!

Генерал почесал в затылке, охнул и кивнул:

— Ладно, валяй. Мне что от тебя нужно?

— Труп Альпиниста, — утвердительно сказал Пабст.

— Именно, мальчик. Лети…

Пабст бегом бросился к ожидающей кучке летчиков и полевых командиров, бросил несколько приказов. Цепочками к двум Ми-24 потянулись солдаты и офицеры. Пабст залез в кабину одного из вертолетов, достал из планшетки радарный минипульт, на котором высвечивалась точка нахождения Тахира. Ему в рубашку вшили «маяк», и теперь без особых проблем штурман мог вычислить местонахождение оперативника. Или бывшего оперативника — нового сумасшедшего, как утверждал Пабст.

По нарастающей завизжали, как пилы, моторы; усиливающаяся вибрация заставила всех в машинах примолкнуть и сжать в руках оружие. Сперва один Ми-24 приподнялся, неуклюже оторвал шасси от снега и грузно, по наклонной сорвался в воздух, к перевалу пика Пионера. За ним следовал второй.

Бекболат Амиртахович проводил их равнодушным взглядом, жевал искусственными зубами какую-то веточку. Пальцем поманил одного из адъютантов:

— Эй, как тебя… Алдар Косе?

— Никак нет.

— Алдар, скажи ребятам в танках, пусть грохнут из пушек. Пора объявить здесь, кто к ним пожаловал.

Адъютант, скача, как архар, по скользким заснеженным ступеням, добежал до танков внизу, переговорил и бросился обратно к генералу. По пути упал, разбил лицо о бетон, размазывая кровь из носа, подскочил и вытянулся в струнку.

— В чем дело? — окрысился генерал.

— Виноват, они спрашивают, какие цели? Куда им стрелять?

— А что, некуда? Ладно, пусть первый по Пионеру палит, а второй… Эта гора как называется? Голова Тигра? Вот, в глаз тигру пусть попадет. Ха-ха-ха.

Пабст отдавал приказы командирам экипажей, выяснял условия полета у штурмана, жадно успевая следить глазами за долинами под летящими вертолетами.

— Сколько, полчаса на подлет? Отлично! Зер орнунг, зер якши, бельмес, ата?

Пожилой штурман, с недоумением косясь на лихорадочное веселие шефа, нехотя закивал:

— Якши, товарищ полковник.

— Огонь только по приказу, никаких штучек. Когда выйдем на прямую, тогда его в упор, дуплетом, чтобы землю на метр взрыть.

— Товарищ полковник, там вроде же наш парень? Этот, Нугманов… — вмешался командир спецназа.

— Отставить! — заорал, обернувшись в салон, Борис. — Разговорчики! Никаких наших нет! Удрал Нугманов, а там два террориста, и у меня задача по полной их ликвидации! Все ясно?..

Небритые солдаты переглянулись. Все уже третьи сутки сидели без воды и нормальной пищи на турбазе, все мечтали поскорее убраться. Но за дураков себя не держали…

— Дундит, сука в погонах, — шепнул командир своим, — он же пеленгует Нугманова. Я на оперативке был, слышал.

— Вот и дуй в трубочку, — хмуро объяснил подчиненный. И старший спецназовец согласно кивнул парню.

Глава 7

МОГИЛЫ ПЛАТО ЖИНГАШИ

Марина, оставшись одна в доме, почти мгновенно приняла решение. Ей казалось, что та путаница, которая поселилась в ее голове, не оставила ни выхода, ни спасения. И осталось одно. Она честно отработала свое, набирала воду ведрами и таскала по дому, заливала горящие и тлеющие места. Затем взяла облюбованную давно черную гранатку, пошла зачем-то обратно на кухню, села там на табурет. Сквозь взорванное окно бил холодный ветер, и она подышала с наслаждением, а затем спокойно дернула кольцо, откинула его, а гранату уронила в угол помещения. Ей не хотелось и после смерти быть слишком обезображенной. Граната взорвалась не скоро, во всяком случае, она успела вспомнить много чего: и ту поездку юных и счастливых Тахира и Марины на турбазу, и страдания Тахира, и сына своего, и как этого сына любил угрюмый и замкнутый муж-гэбешник… И вдруг пожалела, обрадовалась, что граната не сработала… но тут-то она и взорвалась.