Слепая ярость

«А хотела бы ты быть хранительницей вот этого именно очага, а?» — спросила вдруг она у самой себя. И честно ответила: «Да».

Вошел Фрэнк и поставил на столик два высоких стакана, наполненных причудливой смесью, отливающей то янтарным, то лазоревым цветом.

— Ого, ты сотворил на этот раз что-то новенькое? — обрадовалась Энни.

— Да, в этом деле во мне тоже говорит профессиональный химик…

— Может быть, тебе податься в бармены? — шутливо предложила она. — Ты, наверное, сможешь сделать в этой области колоссальную карьеру.

— Возможно, я так и сделаю, — кивнул он. — Но только немножко погодя…

И ее чуткое любящее сердце снова отозвалось на нотку грусти в его словах.

— И все-таки ты что-то скрываешь от меня…

— Ты лучше попробуй, — ушел от ответа Фрэнк. — Это гораздо лучше, чем прошлый опыт. Помнишь, я угощал тебя «Розой Каира»?

— Еще бы — это было блаженство!

— А вот этот коктейль, по-моему, еще удачнее. Извини, конечно, за самомнение…

— Ну что ты, нормально…

Энни пригубила напиток и восхищенно воскликнула:

— Господи, да ты гений!

— Зачем гений — просто профи…

— А разве гений обязательно должен быть дилетантом? — улыбнулась Энни.

Она сделала еще один глоток:

— Потрясающе! А как ты назвал это свое неподражаемое произведение?

Фрэнк чуть смутился.

— Ну что ты, милый?

— Я назвал его «Эй-Эф» — «Энни-Фрэнк».

Широко распахнув глаза, Энни влюбленно смотрела на Фрэнка.

— Господи, какой же ты молодец… Спасибо.

«Как ты красиво подносишь ко рту стакан, как красиво раскуриваешь сигару, мой милый, какой ты умный и добрый, и что же с тобой происходит, бедняжка?»

Нет, с Фрэнком действительно творилось что-то неладное. Обычно он весел и разговорчив, сыплет анекдотами, а тут молча попыхивает сигарой, весь какой-то полуотрешенный, отстраненный…

— Фрэнк… — начала было Энни, но тут же запнулась на полуслове.

Нет, она уже спрашивала его впрямую, и он не захотел отвечать. Теперь нужно просто подождать, чтобы сказал сам — если пожелает, конечно.

— Что, Энни? — встрепенулся Фрэнк, вырываясь из плена тягостных раздумий.

— Ничего-ничего… Я просто хотела еще раз похвалить твой новый коктейль.

— Наш, — поправил он.

— Наш… — улыбнулась она.

Фрэнк стряхнул пепел с сигары и пристально взглянул в глаза Энни.

— Вот что, крошка, — сказал он, — я хочу попросить тебя об одном одолжении…

«Так-так, наверняка это что-то такое, о чем он думает так напряженно», — подсказала Энни ее женская интуиция.

— Да, милый?

— А ты выполнишь мою просьбу?

— Ну, я подумаю, — сказала Энни кокетливо. — Я ведь не знаю, о чем идет речь…

— Это очень простая просьба. И очень важная — для меня, во всяком случае…

— Я постараюсь.

— Нет, ты обещай.

— Фрэнк, ну ты прямо как ребенок… Зачем ты ставишь такое смешное условие? Я все сделаю, что ты попросишь, если это, конечно, в моих силах…

— Нет, обещай.

— Ладно, обещаю.

Фрэнк помедлил и наконец решился:

— Скорее всего, моя просьба покажется тебе несколько странной…

— Чего уж теперь — говори как есть.

— Понимаешь, — с расстановкой продолжал Фрэнк, — мне нужно будет покинуть этот дом на некоторое время…

— Ты куда-то уезжаешь?

— Вроде того… В общем, меня не будет. И вот я прошу… Поверь, это всего лишь несколько дней — три или четыре… И я прошу тебя пожить эти дни здесь, у меня. Дождаться меня в моем доме.

— И все?

— Да, все. Только это.

Энни звонко расхохоталась:

— Господи, и из-за такого пустяка ты морочил мне голову, милый?

— Это не пустяк, — серьезно сказал Фрэнк. — Совсем не пустяк.

И было в его голосе нечто такое, отчего она сразу посерьезнела.

— Подожди-ка, но куда ты все-таки едешь? — с тревогой спросила она.

— Я же тебе сказал: никуда.

— Это правда?

— Да, это абсолютно чистая правда. Я не собираюсь покидать пределы Рино.

— Так в чем же дело? Рино — не такой уж большой город, чтобы не успеть вернуться домой на ночь.

— Тем не менее бывает так, что такой возможности не предоставляется…

— Это связано с твоей работой?

— Да, — кивнул Фрэнк.

И тут внезапно ее осенило:

— Скажи мне, Фрэнк: это как-то связано с Мак-Реди? Да или нет?

Фрэнк молчал.

— Нет, ты отвечай!

— Да. Мак-Реди.

— Лаборатория? — с ужасом спросила Энни.

«Боже, только бы не это…» — подумала она в полном смятении.

Но он сказал:

— Да.

Она обессиленно выдохнула. Фрэнк сосредоточенно раскуривал погасшую сигару.

— Он купил тебя, Фрэнк? — в недоумении спросила Энни. — Неужели ты способен продаться такому типу как Мак-Реди? Никогда бы не подумала…

— Ну уж и купил… — поморщился Фрэнк. — Точнее будет сказать: поймал. Зацепил.

— И ты никак не можешь отказаться?

— Наверное, я бы отказался, если бы имелся такой шанс! — взорвался вдруг Фрэнк.

— Прости, я не хотела…

— Ты и сама работала в системе Мак-Реди и знаешь, что это такое, — уже спокойно сказал он.

— Излишне громко звучит: работала в системе, — заметила Энни. — Я ведь была лишь рядовым клерком, одной из сотен. Но что такое система Мак-Реди, я знаю…

— Ну вот… И поверь, у него есть очень сильное оружие против меня.

— Шантаж?

— Да, — нехотя сказал Фрэнк. — Но я и сам виноват, конечно, что вляпался в этакую дрянь… Но теперь уже ничего не поделаешь.

Янтарно-лазоревый коктейль по-прежнему переливался под светом торшера, но душа Энни постепенно погружалась во мрак.

— Фрэнк, милый, они же тебя не отпустят… Это не те люди, которые соблюдают какие-либо правила, условия соглашения…

Он только развел руками:

— Я бессилен.

Энни подавленно молчала.

— Вот поэтому, Энни, я и прошу тебя пожить здесь, — твердо сказал Фрэнк.

— Зачем? Какой смысл?

— Для меня — очень даже большой смысл. Всегда легче, когда знаешь, что дома кто-то тебя ждет. И я загадал: если ты будешь ждать меня здесь — все обойдется хорошо. И я вернусь…

Неожиданно в Энни пробудилась ревность: слепая, бессмысленная…

— Так ты говоришь — когда дома кто-то ждет? — резко сказала она. — Ведь тебя уже когда-то так ждали, да?

— Энни…

— Нет-нет, не перебивай!

Она резко поставила стакан, и на стол плеснулось немного коктейля «Эй-Эф».

— Ты хочешь, чтобы она тебя ждала по-прежнему, а ее нет! И меня используешь просто в качестве замены, суррогата, имитации! И все еще любишь ее!

— Помилуй Господи, Энни…

Но ее понесло:

— Ты специально подбирал нечто похожее, хотя бы слегка! Опять блондинка, только у той волосы длиннее: я помню — ты показывал мне фотографию! Рост, наверное, одинаковый, да? Вот только я, извини, очки ношу, но что поделаешь! Зато послушная, тихая…

— Ничего себе тихая… — покрутил головой Фрэнк. — Тише некуда.

— Так что ты только используешь меня — вот и все! — заключила Энни.

«Что же я такое говорю!» — ужаснулась она про себя.

Фрэнк сунул сигару в пепельницу.

— Вот что, Энни, — спокойно сказал он. — Я уж не знаю, что тебе такое мерещится… Но я точно знаю то, чего хочу я. Я вернусь…

— Да-да, — перебила она Фрэнка, — а я тут как дура буду ждать тебя!

— Да! — сказал он уже резче. — Как дура. Как умная. Как хочешь. Ждать в этом доме. И когда я вернусь, тебе не придется уходить из него никуда. Вот и все.

— Фрэнк…

— Сними очки.

— Фрэнк, но…

И тогда он снял их сам. И исчез в тумане, растаял, растворился…

— Льет как из ведра, надо же…

Ник Паркер и Билли вышли из здания автобусной стоянки, где они только что перекусили, и стояли под навесом, зябко поеживаясь: с ночного неба хлестали отвесные потоки воды. Ливень был похож на радостного буйно-помешанного, которого выпустили из сумасшедшего дома после доброго десятка лет заточения, и вот он разгулялся, развеселился на вольном просторе, не обращая ровным счетом никакого внимания на то, понравится это окружающим или нет.