Слепая ярость

Внезапно руки ее словно сами собою — небрежно, ненароком — подтянули подол платья поближе к талии.

«Кретинка, ах, какая же я кретинка…»

— И у вас много пациенток? — спросила Линн с надломленной хрипотцой в голосе.

— Когда как… — рассеянно ответил Ник. — Примерно от шести до пятнадцати за ночь. Раз на раз не приходится, знаете ли.

Линн поплотнее сдвинула ноги, так как почувствовала, что трусики в промежности повлажнели… А платье вело себя совершенно шальным образом — уже почти полностью открылись крепкие ляжки зрелой, в самом соку женщины, изголодавшейся по мужскому телу.

— А не устаете, Ник?

«Боже, из меня ж течет…»

— Конечно, устаю. Бывает, такие попадаются разговорчивые персоны…

Линн уже колотило. С таким мужиком — и болтать в постели? Ну уж нет! Под него, на пего, перед ним — как угодно, что угодно…

— Вероятно, им трудно иначе реализовать себя, — с трудом проговорила она.

— В том-то и дело, — кивнул Ник. — И моя задача — как бы переориентировать их в правильном направлении. Поближе к живой жизни, если можно так выразиться. Ну и утешить по мере сил.

Внутри Линн все зарычало. Господи, да изнасилуй же меня, вот прямо тут, в гостиной, на ковре, на столике, в кресле, дери меня, как наглый варвар, как орангутан, чтобы я вопила и билась в судорогах, чтобы у меня трещали ребра и лопались ягодицы, чтобы твое грозное копье пронзало меня от ануса до горла насквозь, чтобы ошметки моей трепещущей плоти брызгали по стенам, чтобы дом ходил ходуном, чудовище, залюби меня до смерти, сдери с меня скальп, оборви мои полные соски и сожри их, вандал, раскроши мои кости, разотри меня в пыль — только сейчас же, немедленно, тут же, ну давай же, давай же, давай…

— И вам порой наверняка приходится быть жестоким? — спросила она, едва сдерживая крик.

Ник подумал и вздохнул:

— Пожалуй… Хотя — что такое жестокость? Все относительно. Просто любое вторжение в другую личность, в чужое «я» — это, по сути, жестокость.

«Я боль-ше не мо-гу…»

— Так вот о Фрэнке… — мягко сказал Ник.

— Что?

Она слегка очнулась.

— Я хотел спросить вас о Фрэнке, Линн…

«Он же ВСЕ видит!»

Линн с трудом перевела дыхание.

«Господи, что же он со мной сделал, этот голубоглазый дьявол?»

Она чувствовала себя совершенно разбитой и — вот странность! — донельзя счастливой, словно после самой упоительной и безумной ночи. Измученное тело ликовало — ей снова девятнадцать, она счастлива и любима…

— Ах да — о Фрэнке!

Соленые губы полыхали и сами собою расползались в широчайшей улыбке.

— О Фрэнке — да! Так вот: после Вьетнама он взялся за изучение органической химии, достиг в этой области весьма приличных успехов, его очень ценили… А потом он оставил меня. Мы в разводе. Вот, пожалуй, и все.

— Все?

— Ну да.

Лицо Линн сияло.

«Ах, какая же я блядь!» — подумала она с восторгом.

— Ну, а что он был за человек?

— То есть?

— По простейшей схеме: плохой, хороший?

— Разный.

— Вы на него в обиде за то, что произошло?

— За разрыв?

— Да.

— Рулетка! — рассмеялась Линн.

— А не знаете ли вы, где он сейчас обретается?

— В Неваде, город Рино. Да я вам сейчас черкну его адрес.

Линн с трудом поднялась с кресла и, осторожно ступая, вышла.

«Славная баба», — подумал Ник Паркер.

В соседней комнате Линн торопливо меняла трусики, едва не валясь с ног от головокружения.

«А может, зря я все это затеял? — размышлял тем временем Ник. — Чего я, собственно, ищу, чего добиваюсь? Встреча старых боевых друзей? Фу, какая пошлость… Если у Фрэнка проблемы, то зачем подкидывать в его тачку дополнительный груз? Или ты — ну-ка, признайся — хочешь некоторым образом поквитаться за прошлое? Встать такой укоризненной тенью… Нет, тоже не то. Хочу помочь? Так у меня бюджет не тот. Может, плюнуть — и все? Теперь еще пилить в Неваду — не было заботы…»

— Вот его адрес, — сказала Линн, выходя в гостиную. — Держите.

Она подошла к Нику вплотную.

«Ах, если он схватит сейчас меня за задницу…»

Ник протянул руку…

«Милый, если ты захочешь повторить ЭТО, я готова, готова, готова…»

…и взял протянутую бумажку.

— Спасибо, Линн.

«Спасибо, Ник», — ответила она мысленно. Ник аккуратно спрятал адрес в бумажник. «Ну давай же, давай, дава-ай…»

Ник поднял голову, уловив нечто.

— Линн, вы кого-то ждете?

— Я? Нет… А почему вы спросили?

— Кто-то стоит у двери, — пояснил Ник.

Она недоверчиво посмотрела на него. Раздался звонок.

— Вам бы в цирке работать, Ник.

— Там слишком шумно, должно быть…

Линн пошла к двери.

— Наверное, Билли вернулся…

— Нет, Линн, это не он.

Она отворила. На крыльце громоздились трое полицейских.

— Доброе утро, мэм. Нам нужен Билли Дэвероу, — объявил один из них, чернобородый.

— Билли? А зачем вам мой сын? — удивилась Линн. — Он что-то натворил?

— Нет. Обычная рутинная проверка.

— Право, я не знаю, где он, — пожала плечами Линн. — Гуляет где-то…

Полицейские стояли вплотную к ней, и Линн была вынуждена сделать шаг назад. Троица тут же последовала вслед за ней.

«Как странно — полицейский с бородой», — мельком подумала Линн.

Тем временем Ник встал с дивана и, нащупывая дорогу тростью, неуверенно двинулся навстречу гостям. Неловко задел одного из них плечом — и любезно поклонился:

— О Боже, тысячу извинений…

Копы не обратили на него особого внимания.

— Нам нужен ваш мальчик прямо сейчас! — сказал бородач, повышая тон.

— Но в чем дело, может быть, вы мне объясните? — нервно спросила Линн.

Она вдруг почувствовала кислый привкус страха во рту. Что за странные типы?

— Может быть, нам обыскать дом? — пристально посмотрел на нее бородач.

Линн растерянно развела руками:

— Конечно, если у вас есть ордер…

— Ордер? — прогнусавил один из троицы, выхватывая из кобуры пистолет. — А это тебе не ордер?

Он схватил Линн за запястье и резко дернул.

— Говори немедленно — где пацан?

И тут в открытую дверь влетел Билли.

— Отпусти мою маму!

Наклонив голову, словно маленький бычок, он летел на бандита. Тот резко взмахнул рукой с зажатым в ней пистолетом — и отброшенный ударом Билли отлетел в угол.

— Не смей, подлец! — истошно взвизгнула Линн.

Пистолет с грохотом плюнул огнем — и несчастная рухнула навзничь.

— Черт тебя побери, идиот! — взревел бородатый. — Нам же нужна и она!

— Заткнись, заткнись! — истерически завопил гнусавый.

Весь в трясучке, он размахивал пистолетом и щерил зубы.

Ник Паркер упруго шагнул вперед.

— Ты лучше отойди, слепой, — с досадой бросил третий налетчик.

— Ни за что.

— Да я тебя…

Но тут из трости в руках Ника молнией вылетел длинный узкий клинок — и бандит медленно опустился на колени, словно пытаясь догнать выпадающие из наискось распоротого живота свои сизоватые внутренности.

Еще взмах — и голова гнусавого, отделившись от тела и теряя на лету фуражку, стукнулась о ковер.

Бородач уже успел выхватить пистолет, но беспощадная сверкающая сталь явно опережала выстрел, по стремительной дуге направляясь к груди бандита, — он шарахнулся назад, теряя равновесие, клинок просвистел в дюйме и, описав в воздухе восьмерку, пошел на новый заход, — спотыкаясь об окровавленные тела и роняя пистолет, гангстер сделал отчаянный рывок и, вышибив оконную раму, со звоном осколков приземлился во дворе. Это явно был человек с крепкими нервами.

— Неплохо для слепого! — донеслось из-за окна. — Ну ладно, мы еще увидимся!

И вслед за тем взревел автомобильный мотор.

Ник Паркер шумно выдохнул и отбросил в сторону обагренный кровью клинок.

«Теперь-то я точно знаю, что кого-то убил», — подумал он.

Ник шагнул к распростертой на полу Линн и, опустившись на колени, приложил ухо к ее груди. Сердце еще билось, постепенно затихая, трепеща на последней ниточке… Чуть дрогнули ее смеженные веки…