Большой треугольник! или За поребриком реальности! Книга первая

Лясковская посмотрела на меня, как будто поморщила нос от моей некомпетентности в том, что судом не рассматривается вопрос об оформлении таможенными инспекторами грузов и прямое влияние Халтуриной на оформление грузов. Шёл вопрос о её принципиальной позиции при определении таможенной стоимости товара.

Но тогда возникал вопрос: каким же воздухом под видом товара для фиктивного возмещения НДС торговало ООО «Топ-Сервис«, покупая этот товар-воздух у не осуществляющей хоздеятельность «Стар Блюз» и продавая несуществующей фирме «Невский ветер»?

Значит, всё-таки грузы были? И сейчас стоял вопрос об определении их таможенной стоимости. Экономические дела — это был конёк Лясковской, и мне ничего не оставалось, как только сделать смущённый вид собственной некомпетентности и сесть на место.

— Всё, — то ли спросила, то ли сказала Лясковская, положив две руки на том дела, и отпустила Ярамцева.

После Ярамцева было допрошено ещё три свидетеля: Кондратович, Бондарь и Гришина.

Кондратович возглавляла таможенный отдел в ООО «Топ-Сервис», Бондарь и Гришина являлись таможенными брокерами этого отдела.

Кондратович пояснила суду, что Бондарь занималась таможенным оформлением железнодорожных грузов, а Гришина — грузами, перевозимыми автомобильным транспортом. И что у её подчинённых каких-либо проблем с оформлением грузов на Киевской региональной таможне не было.

Бондарь и Гришина пояснили суду о том, что перед тем, как готовить документы для оформления того или иного товара на экспорт, по компьютерной программе «таможня» смотрели на текущий период таможенную стоимость того или иного товара, которая у отправляемых грузов ООО «Топ-Сервис» была выше установленной ценовой планки.

С Халтуриной Бондарь и Гришина знакомы не были, как и с другими работниками её отдела.

Контракт и счёт-фактура на отправляемую партию товара передавались в окошко, и если цена товара в документах не была ниже его таможенной стоимости, то отдел тарифов и цен выдавал справку, необходимую для последующего оформления грузов и оплаты 0,15% таможенного сбора с оформляемой партии товара.

На следующее заседание была вызвана сама Халтурина.

Она отдала Лясковской паспорт, и судья спросила её, знает ли она кого-нибудь из подсудимых в клетке. Халтурина оглядела находящихся в клетке и сказала, что не знает.

После этого она рассказала о своих обязанностях начальника отдела тарифов и стоимостей, в которые входили контроль и общее руководство отделом. С таможенными брокерами фирм (это были если не десятки тысяч, то тысячи фирм, оформляющих грузы на КРТ) работали её подчинённые, функции которых заключались в том, чтобы сравнивать цену в экспортном контракте, допсоглашении, счёт-фактуре с ценой, установленной в таблице. И если цена товара в контракте была не ниже цены товара в таблице, то выдавалась справка для последующего оформления грузов и оплаты 0,15% таможенного сбора.

После этого Лясковской было предложено Халтуриной рассказать об обстоятельствах нападения на неё. Но как только та начала говорить, с заднего ряда в клетке послышались шум, приглушённые голоса, а потом голос: «Да, аккуратней ты!» и сопение Трофимова, давящего смех, и общее ёрзание тел. Подсудимые Маркун и Моисеенко делили коноплю. Лясковская прервала Халтурину и посмотрела на подсудимых. Но те, как говорится, уже были как зайчики — робкие и чуткие под её взглядом. Лясковская осматривала подсудимых, и Трофимов выставил большой палец кулака правой руки, лежавшей на его колене, в сторону рядом сидящего Вишневского, который почти дремал, опустив подбородок на грудь.

— Встаньте, Вишневский, — сказала Лясковская, и Маркун слегка подтолкнул его локтем в бок. Маркун всегда старался быть полезным, в том числе и Лясковской, которая, например, обращаясь к начальнику конвоя с просьбой вовремя закончить обед или не опоздать с доставкой подсудимых на следующее слушание, смотрела на Маркуна, как будто обращаясь к нему для организации этого вопроса.

Вишневский встал и спросил:

— Что?

— Я удаляю Вас из зала до конца слушания, — сказала ему Лясковская.

Начальник конвоя двинулся к двери в клетку — надеть на руки Вишневского наручники и вывести его в машину, где тот ожидал бы окончания суда. Вишневский встал со скамейки, забрал подушечку и, двинувшись к решётке двери клетки подать руки для наручников, громко сказал, не отрывая глаз от пола:

— Тогда пошла ты на хуй!

— Что Вы сказали, Вишневский? — спросила Лясковская.

— Что слышала! — так же, не отрывая глаз от пола, но уже находясь спиной, подав руки через решётку клетки для наручников, сказал Вишневский. Его вывели из зала, и Лясковская, сделав вид, как будто покрутила пальцем у виска, сказала Халтуриной:

— Продолжайте.

Халтурина сказала, что, находясь на лестничной площадке, перед тем как открыть дверь, почувствовала два толчка в область поясницы. Находясь уже в квартире, она обнаружила кровь. И её муж вызвал скорую помощь. Нападавших она не видела.

Далее Халтурина отвечала на вопросы прокурора. Она пояснила, что никаких конфликтных ситуаций в тот период не было. Она не помнит, чтобы кто-то обращался к ней с проблемными вопросами определения таможенной стоимости. Если бы такие вопросы и возникали, то они решались бы в рабочем порядке. Компания «Топ-Сервис» ей известна. Брокерские обязанности в пользу данного предприятия в этот период исполняла бывший работник отдела стоимости КРТ Гришина, которая знала порядок работы, и никаких нарушений, связанных с деятельностью фирмы «Топ-Сервис», не допускалось.

Потом были оглашены показания Халтуриной на предварительном следствии по этому делу. И показания за два года до этого, данные ею после нападения.

«В 1998 году наш отдел проводил операции с ООО “Топ–Сервис” о стоимости продуктов питания, отправляемых на экспорт. Фамилию Шагин слышу впервые. Конфликтных ситуаций с предприятием “Топ Сервис” у меня не возникало…»

«От представителей “Топ-Сервисa” угроз в мой адрес не поступало. Споров и конфликтов не было. Фамилии Шагин и Фиалковский мне не известны. Их не знала…»

«В адрес сотрудников нашего отдела поступали угрозы, но это было при определении таможенной стоимости при импорте товаров. Всегда были недовольные высокой ценой при начислении акцизов…»

После этого участникам процесса было предложено задавать Халтуриной вопросы. Я сказал, что у меня есть вопросы.

— Спрашивайте, Шагин, — сказала Лясковская.

Я спросил у Халтуриной, входило ли в обязанности её отдела проверять существование зарубежных фирм, куда осуществлялся экспорт.

Вопрос, очевидно, был настолько глупый, что Лясковская, посмотрев на меня, открыто поморщила нос. Но вопрос не сняла.

— Мы не могли этим заниматься — у нас полномочий таких не было и механизмов тоже, — ответила Халтурина.

— Мог ли Ваш отдел влиять на ценовую политику экспортных предприятий? — спросил я.

Лясковская к тому, что поморщила нос, сделала ещё и круглые глаза. Однако вопрос не сняла.

— Никоим образом, — ответила Халтурина.

— Тогда можно ли сделать вывод из всего Вами сказанного в суде, — спросил я, — что, в отличие от оформления импорта, где таможенная стоимость определяла сумму НДС и акциза, подлежащего оплате на ввозимый товар, при экспорте продукции служила только для начисления с этой установленной стоимости формального платежа, кассового сбора 0,15% за услуги работы таможни? А отдел тарифов и цен никак не мог повлиять на условия и исполнение экспортных договоров.

Лясковская сделала круглые глаза, сморщила нос, открыла рот, и лоб её покрылся морщинами.

— Сядьте, Шагин, — сказала она. — Вы ничего не понимаете. — И протянула Халтуриной паспорт.

— Шагин говорит всё правильно, — сказала Халтурина, взяла паспорт и вышла из зала.

Лясковская посмотрела вверх на окошки в зале кинотеатра, где должен был располагаться проектор. И на сегодня распустила судебный процесс.

Задуманное обвинение было понятно: где был несуществующий товар, покупаемый ООО «Топ-Сервис» у не ведущей хоздеятельность «Стар Блюз» и продаваемый для фиктивного возмещения НДС на экспорт несуществующей российской фирме «Невский ветер», и где была конвертация валюты для фиктивной оплаты контрактов, там непременно должна была быть таможня с её работником, препятствующим этой схеме, на которого совершено нападение.