Из внешнего мира (СИ)

Он жив! И находится в человеческом жилье. Все ужасы пустыни позади. Воспоминание о недавних мучениях всколыхнуло улегшуюся тревогу. Амелия! Что с ней? Зелгадиса обжог стыд: он позорно потерял сознание, оставил ее один на одни с пустыней и своим полумертвым телом. Вдруг Амелия... Нет, он не будет об этом думать! Прочь глупые страхи! Раз неведомые благодетели спасли его, то должны были спасти и ее. Амелия наверняка здесь, рядом, нужно просто осмотреться. Шабранигдо! Почему шея упорно отказывается крутиться?!

Точно! Двигаться он не может, но слух пустыня у него отнять не могла. Навострив уши, Зелгадис уловил доносящееся справа прерывистое дыхание. Скосив глаза, он разглядел в полумраке непонятную бурую массу.

Тогда он сосредоточился на том, чтобы повернуть голову. Он буквально уговаривал каждую мышцу: "Шевелись. Шевелись. Шевелись, твою мать". Даже от этого простого движения он вымотался так, словно шел без отдыха несколько дней. Наконец, заржавевшая шея повернулась, и Зелгадис смог разглядеть, что загадочная бурая масса - лицо Амелии. Ее кожу вымазали какой-то густой смесью, пахнущей пряными травами, медом и чем-то, подозрительно похожим на навоз. Зелгадис понадеялся, что это средство от ожогов.

Амелия была по горло укрыта серым одеялом, точно такое же Зелгадис почувствовал на себе. Он попытался повернуть голову на другую сторону и осмотреть палатку внимательнее, но такое напряжение сил оказалось слишком большим для его измученного тела. Веки отяжелели, слипались сами собой. Зелгадис не стал сопротивляться и позволил сну затянуть себя в неведомые глубины.

После следующего пробуждения Зелгадис почувствовал себя гораздо лучше. По крайней мере, он мог двигаться. Повернул туда-сюда голову, пошевелил плечами. Каждая мышца неприятно ныла, но ничего, пройдет. Зелгадис медленно сел, здорово мешала давившая на руки тяжесть. Он испугался, что его запястья онемели или того хуже, он их отморозил. Но все оказалось гораздо банальнее и проще.

Сползшее одеяло открыло взору кандалы: толстенные железные браслеты, соединенные между собой цепью. Она тянулась дальше к ногам и, судя по подовому весу на лодыжках, соединялась там с другими кандалами. Спасители погибавших в пустыне путников оказались не такими уж благородными.

Зелгадис не мог не оценить их предусмотрительность: видимо, впечатлившись его "шикарной" внешностью, они решили, что монстра строит сковать понадежнее. Такое уважение к его персоне льстило, если бы не весило под десять килограмм.

Интересно, на Амелию тоже надели такие украшения? Зелгадис повернулся к ней. Она еще спала, лечебная мазь на ее лице уже высохла, покрывшись корочкой. Зелгадис поднял руки. Получилось далеко не с первой попытки. Вспомнились гантели, с которыми Амелия упражнялась почти каждое утро на дворцовой тренировочной площадке. Зелгадис только наблюдал за ней, считая, что уж ему-то подобные занятия не нужны.

Он все-таки смог ухватить одеяло Амелии за краешек, чуть приподнял. С ней обошлись мягче, вместо кандалов надели деревянные колодки. Будь Зелгадис в своем обычном состоянии, он бы легко их сломал, но сейчас ему оставалось, скрепя зубами от бешенства, снова накрыть Амелию одеялом.

Мда, Зелгадису все больше не нравились их спасители. Конечно, можно предположить, что местные просто испугались найденных в пустыне незнакомцев и решили перестраховаться. Но откуда у них тогда кандалы? Или во внешнем мире принято хранить их в каждом приличном доме? Так, для красоты.

В довершении всего, друзей банально обворовали. Амелия осталась в одном нижнем белье, остальная одежда, амулеты, сумочка с розовым пушком и обувь исчезли. Ее руки до локтей покрывала та же коричневая мазь. Что ж, хорошо ее хотя бы соизволили лечить.

На самом Зелгадисе были только трусы. Брюки, рубаха, меч с ножнами, ботинки и даже носки наверняка перекочевали в сундуки местных. В палатке их точно не было. Обстановка здесь вообще не отличалась разнообразием: ковры на полу да несколько подушек.

- Зел?

Амелия проснулась и смотрела на Зелгадиса так, словно он явился с того света. Она действительно не поверила, увидев его рядом. Последним ее воспоминанием был равнодушный лунный свет, пронизывающий до костей холод и ощущение приближающейся смерти.

Ослепительная радость наполнила вены искрящимся шампанским. Амелия бы бросилась Зелгадису на шею, если бы могла пошевелиться.

- Как ты? - спросил он, голос сам собой прозвучал мягче, ласковее.

- Как желе, - слабо улыбнувшись, просипела Амелия. - А ты?

- Двигаться могу, но с трудом. Похоже, нам пока придется воспользоваться гостеприимством местных.

- Где мы? - Амелия приподняла голову, но тут же уронила ее обратно на подушки - кожа на шее отозвалась болью, будто готова была вот-вот лопнуть.

- Без понятия. Наши спасители пока не появлялись, хотя я уже знаю, что у них весьма своеобразный вкус, - Зелгадис приподнял руки, демонстрируя Амелии кандалы. - У тебя такие же браслеты, только деревянные. Добро пожаловать в славные ряды каторжников.

Амелия изумлено захлопала глазами.

- Они просто нас испугались.

Она хотела добавить, что любой, кто впервые увидит Зелгадиса, испугается, но сдержалась, помня, как ему неприятны любые намеки на его внешность.

- Может быть, - Зелгадис по привычке пожал плечами, этот простой жест тут же отозвался покалыванием в мышцах. - Что толку гадать? Нужно как следует отдохнуть, тогда мы используем магию и избавимся от оков.

Он был прав. Амелия ощущала такую слабость, что даже языком ворочать было тяжело. Закрывая глаза, она снова улыбнулась Зелгадису.

- Я так рада... что мы живы, - расслышал он ее шепот.

Зелгадис тоже решил вздремнуть. Кандалы, конечно, неприятная штука, но прежде, чем героически их ломать и бежать на свободу, стоит тщательно разведать обстановку. Пока он мог судить об окружающем мире только по звукам, проникавшим через тканевые стены палатки. Голоса людей, крики каких-то животных, больше всего похожие на рев осла, которому защемили хвост. Судя по всему, снаружи - деревня или лагерь. Вполне возможно, полный вооруженных воинов и сильных колдунов.

Улегшись обратно на подушки, Зелгадис расслабился...

Его разбудил звук шагов и шорох ткани. Открыв глаза, Зелгадис увидел, что в стене палатки открылось отверстие. Снаружи проникал яркий свет, ореолом озаряя коренастую фигуру человека. Он был закутан в одежду с головы до пят. Темный бесформенный балахон волочился по земле, белый платок, перехваченный на лбу черной веревкой, скрывал лицо. Зелгадису вспомнился его собственный наряд, в котором он щеголял, притворяясь иль-илланской принцессой. Неужели они с Амелией попали в эту страну? Нет, вряд ли. Зелгадис бывал в Южной пустыне, на краю которой расположен Иль-Иллан, она меркнет по сравнению со здешним огненным адом.

Человек вошел в палатку, следом за ним прошмыгнули еще двое, в точно таких же балахонах, только платки у них были не белые, а черные. Полог они оставили чуть приоткрытым, так что внутрь проникал свет.

Разбуженная шумом Амелия открыла глаза и, увидев посетителей, попробовала сесть, чтобы приветствовать их. Ей это удалось не с первой попытки, сильно мешали колодки. Амелия все еще старалась убедить себя, что местные заковали ее и Зелгадиса только из страха. Если с ними поговорить, недоразумение наверняка разрешится.

- Добрый день, - дружелюбно поздоровалась Амелия.

Зелгадис в свою очередь постарался принять самый невинный вид и даже ссутулился, чтобы выглядеть менее угрожающе.

Едва Амелия заговорила, двое в черном дружно подпрыгнули и отпрянули назад. Если бы не окрик белого платка, они бы наверняка задали стрекоча. Он произнес несколько непонятных слов, подтверждая самые худшие опасения Зелгадиса - местное наречие ничем не напоминало общий язык стан, находившихся за барьером мазоку.

- Спасибо вам большое, что спасли нас, - продолжала говорить Амелия. - Пожалуйста, не бойтесь. Мы пришли с миром.