Над кем не властно время (СИ)

- Доброе утро, мистер Кинг! - голос Хью Брайена никогда не терял энергичности. - Вас интересуют наши сегодняшние рекомендации? Или сразу будете делать заявку?

- Хью, вы же знаете, что я всегда прислушиваюсь к вашему мнению. Только учтите, я хочу знать именно ваше личное мнение, а не пересказы пустопорожних разглагольствований людей, почему-то называемых аналитиками.

Кинг лукавил. Ему просто хотелось, чтобы у Брайена сохранилось впечатление собственной значимости. Благодаря этому, брокер относил инвестиционные успехи своего клиента на счет собственной проницательности. В действительности же "личное мнение" Хью ничем не отличалось от того, что можно было прочитать в любой газете под рубрикой "инвестиции" или "биржевые ведомости". Тот же общий, ни к чему не обязывающий треп о том, что курс той или иной ценной бумаги "готовится протестировать уровень сопротивления", о том, что в случае пробоя ему "открывается дорога к следующему значимому уровню", и так далее. Выслушав, как обычно, очередную порцию подобных рассуждений, которые всегда казались Кингу попыткой студента-недоучки произнести шаманское заклинание на неизвестном ему языке, Кинг открыл "длинную" позицию, приобретя изрядное количество контрактов по фьючерсу на индекс S&P-500.

Минут через двадцать он уже въезжал в типовой квартал многоэтажных домов из мелкого, грязновато розового кирпича. Для поездок в эти районы восточного Бруклина, где стены покрыты иероглифами граффити, а по темным переулкам ходить не очень безопасно, Кинг из трех своих автомобилей всегда выбирал специально приобретенный для этой цели потасканный, обшарпанный, купленный из четвертых или пятых рук пикап "Форд". Не хватало еще, чтобы жители района видели, как дворник приезжает на роскошном "Бентли континентал", буквально излучающем ауру дорогого и только что купленного авто.

Взав метлу и ведра, Кинг уже покидал каморку правления, когда столкнулся с Джеком Холдингом.

- Знаешь, Фрэнсис, - прогнусавил босс, вместо приветствия обдавая Кинга зловонным сигаретным дымом, оживленно двигая полным, морщинистым лицом и моргая воспаленными глазами, - я все никак тебя не пойму. Молодой, здоровый парень, а работаешь дворником. Давно уже мог бы пойти учиться, получить нормальную профессию.

- А чем плоха моя? - парировал Кинг. - Разве это не чудесно - создавать в мире чистоту?

Джек пожал плечами.

- Послушай, приятель, сколько тебе лет? - спросил он. - Бьюсь об заклад, не больше двадцати пяти. Ладно, не буду вмешиваться. Это, конечно, это твое личное дело - тратить лучшие годы жизни на такую работу. Мне, как твоему начальнику, от этого только лучше.

- Не советую биться об заклад. Никаких закладов не хватит, - дав сей малопонятный совет, Кинг отправился на улицу.

Октябрьский ветер мел по мостовым сухие листья всех оттенков багрового и желтого, а также многочисленные бумажные и картонные обертки от сэндвичей, мороженого и чипсов. Повсюду валялись бутылки из-под пива и кока-колы.

Кинг действительно получал наслаждение от этой работы на свежем воздухе. Она вводила его в какое-то приятное состояние бездумного наслаждения всем, что попадало в поле его внимания: движениями тела, звуками ветра и даже грохотом городского транспорта. Да и насчет чистоты Фрэнсис говорил вполне искренне: ему нравилось видеть, как меняется облик улиц и дворов после того, как благодаря его стараниям весь этот мусор исчезает. В этом было что-то магическое, некое необременительное, но отрадное преображение пространства.

Фрэнсис выпрямился и с удовольствием потянулся. Сегодня после работы он собирался отправиться в конный клуб, и эта мысль наполняла его приятным предвкушением.

- Мистер Кинг! Идите к нам, мистер Кинг!

Несколько старшеклассников махали ему руками со спортивной площадки, предлагая присоединиться к ним и покидать мяч в корзинку. С тех пор, как он показал им такое владение мячом, которого они не увидели бы даже на играх Национальной баскетбольной ассоциации, он стал в их глазах непререкаемым авторитетом.

- Не сегодня! - крикнул Кинг, помахав в ответ.

Закончив работу, он вернулся домой, позвонил брокеру и узнал, что за прошедшие после их утреннего разговора несколько часов успел потерять несколько тысяч долларов. Хмыкнув, Фрэнсис велел зафиксировать убыток.

- Вы уверены, мистер Кинг?! - забеспокоился Брайен. - После публикации индексов ситуация может перемениться. Ожидания на рынке...

- Все в порядке, Хью, - перебил Кинг, - вы же меня знаете. Иногда приходиться затягивать пояс и с достоинством принимать убытки.

- Но, когда я говорил вам о перспективах конкретных финансовых инструментов, я имел в виду несколько более долгосрочную стратегию, мистер Кинг.

- Не беспокойтесь. Я не собираюсь упрекать вас. Какие бы вы ни давали мне рекомендации, принятие решений лежит на моей совести. Так что не будем спорить. Сегодня не повезло - повезет в другой раз. Закрывайте сделку!

Если бы Брайен мог видеть его в эту минуту, то с удивлением обнаружил бы удовлетворение на лице Кинга.

Повесив трубку, хозяин дома задумался, где бы ему сегодня пообедать, когда внезапно зазвонил телефон. Кинг поднял трубку с некоторым любопытством. Он практически ни с кем не переписывался и не созванивался. Не заводил тесных связей - ни любовных, ни дружеских. Был скрытен. В этом мире существовал лишь один человек, знавший его биографию весьма подробно, но и с этим человеком Фрэнсис разговаривал или обменивался письмами не чаще, чем раз в несколько лет. Обычно они просто сообщали друг другу об очередной смене места проживания. Иногда - и о смене имени.

Этого человека звали Бланш Ла-Сурс, но звонившая женщина ею не была.

- Мистер Кинг? - спросила она. - Фрэнсис Кинг?

- Да, это я.

- Здравствуйте. Меня зовут Джессика Готторн. Мы с вами однажды уже разговаривали. Это было в девяностом году.

- Погодите, - Кинг наморщил лоб и вспомнил. - Вы дочь Билли Ковальски, верно?

- Да, вы правы. У вас хорошая память. Боялась, что вы не вспомните. Все-таки пять лет прошло.

- Вы звонили мне тогда, чтобы сообщить о кончине отца.

- К сожалению, это было именно так. Вы помните, что еще я вам рассказала?

- О каком-то пакете, который ваш отец хотел передать мне? - обмениваясь репликами по телефону, Кинг поглядывал на экран телевизора, пытаясь одновременно прислушиваться к диктору программы новостей. - Признаться, я тогда не понял, о чем идет речь.

- Я вам говорила, - голос Джессики Готторн отвлекал его от телевизора, - что перед смертью отец несколько раз вспоминал тот случай, когда вы в Италии спасли его от смерти.

Кинг в ответ только кашлянул. По экрану ползли танки. Надпись в углу оповещала, что репортаж посвящен событиям в Руанде.

- Он очень хотел передать вам один пакет, - продолжала собеседница, - но не мог вспомнить, куда его подевал.

- Да, я помню, вы говорили, что искали пакет, но не смогли найти.

- Совершенно верно. У вас действительно отличная память. Да и голос у вас такой молодой!

Кинг подумал, что уже второй человек упоминал сегодня его молодость. Может быть, это означает, что пришло время готовиться к переезду?

- Некоторые голоса с возрастом не меняются, - сказал он, стараясь говорить уверенно. Собственная убежденность часто действует на слушателей лучше, чем слова и формулировки.

- Мистер Кинг, - в голосе Джессики послышалось оживление, - я звоню вам потому, что мы с мужем нашли этот пакет! Мы готовимся к переезду, собираем вещи. Дом вверх дном. И вот вчера на антресолях, за разным барахлом, обнаружился пакет, на котором рукой отца написано, что содержимое предназначается вам.

- Вот как! Очень любезно с вашей стороны сообщить мне об этом. Но вам, вероятно, некогда ходить на почту, ведь переезд - такая морока. Представляю себе, сколько у вас сейчас хлопот!

Он нажал на кнопку пульта дистанционного управления, чтобы немного прибавить звук. Говорили что-то про Испанию. Содержимое пакета, который в приступе сентиментальности оставил ему старина Билли, не слишком интересовало Кинга.