Она уходит по-английски (СИ)

- Давай сначала я открою конфеты. Нужно же как-то отметить мою выписку и нашу встречу.

Сделав по глотку чаю, я спросил:

- Ну, как у тебя дела? Как твоя жизнь с молодым человеком?

- Все хорошо, живем. Пьет он сейчас правда сильно.

- Плохо.... А бабушка как?

- Бабушка хорошо. Она у меня крепкая старушка.

Мы сделали еще по глотку чаю.

- Ты-то сам как, Максим?

- Как видишь. Неплохо. Поставили кардиостимулятор. Вот завтра биопсия. На развод еще подал.

- Печально. Но все равно ты не должен сейчас об этом думать. Главное -это здоровье. Все остальное приложится.

- Скажи, а вот ты за что любишь своего гражданского мужа? Вот он не работает, пьет, небось, и бить пытался, а ты его не бросаешь, любишь. Вот скажи: за что? Не понимаю я вас, женщин.

- Ну, Максим, как тут скажешь в двух словах. Женщина просто любит и все. Тут нет объяснений. Просто люблю такого, какой он есть. Здесь все намешано. Жалость, страсть, нежность, страх, сила мужская. Он ведь не всегда таким был, и я уверена, что все будет хорошо. Найдет работу. Поженимся, дети будут.

Я вздохнул.

- Все равно не понимаю. Вот я работал, работал, не пил, не бил, не гулял, а меня не любили. Как так?

- Значит, не твоя это женщина, Максим, вот и все. Не твоя. Найдешь еще свою женщину, которая сама за тобой будет бегать и в глаза твои смотреть. Говорят, что лучше, когда тебя любят, а не ты. Так проще жить. Вот я люблю своего кобеля и страдаю.

Я посмотрел в глаза Тани. Они были прекрасны в сумерках этого вечера. Какая все-таки глубина. И в этой глубине отражался поникший человек, больше не верящий в любовь.

- Не смотри на меня так, Максим, а то я заплачу. Мне и тебя жалко. Это непросто, понимаю, потерять все на ровном месте, но что поделаешь. Нужно жить как-то, а новая любовь придет. Не сразу, но придет. По себе знаю. Только жить нужно без глупостей. Ты что там увидел?

- А? Да так, ничего.

- Это твоя жена побежала? Я правильно поняла?

- Да, она самая. Видимо, к матери пошла в реанимацию опять. И к отцу тоже.

- У нее что там и отец, и мать лежат?!

- Получается так.

- Ужас какой. Тоже не позавидуешь. Вот видишь, каково бывает. Ты потерял жену, а она может потерять и мать, и отца. Так что, Максим, радуйся, что еще так все выходит.

- Радуюсь, как видишь, и конфетами закусываю.

- Не хочешь ее догнать?

- Зачем?

- Ну... Поговорить, там.

- Не о чем нам разговаривать. Мы уже поговорили обо всем.

- Эх.... Все уходит так быстро. Вот и чай закончился.

- Действительно, Таня, нечему тут завидовать и гневаться нечего на нее. Жизнь будет не сахар. Пускай я уже не боец и не знаю даже, что со мной случится в следующий час, но, по крайней мере, я не знаю, что случится. Как хорошо не знать, что с тобой будет. Это такая радость, что мы не знаем этого.

- Так никто не знает, кроме Бога.

Я посмотрел опять в ее глаза и подумал, что тут без акваланга не обойтись. Уж больно глубина большая. Она моргнула.

- Ладно, Максим, побежала я. Пора уже, а то ругаться будут. Тебе бы не понравилось, если бы я вот так на час убежала чай пить в сквер с каким-то Максимом.

- Да, Таня, не понравилось бы. Тем более с каким-то Максимом.

Она хихикнула.

- Вот именно, поэтому побежала я, - сказала она и вложила в руку бумажку.

Когда медсестра скрылась за корпусом, я прочитал на бумажке:

".... Мой телефон, если что. Звони не стесняйся. Поболтаем. Всегда рада. Таня".

Я поднял голову и посмотрел на небо. Звезд не было видно из-за туч. Потом встал и пошел к себе в палату, забрав с лавки пустые кружки и початую коробку конфет.

На следующий день мне взяли биопсию, а еще через день выписали, скорректировав дозировку такролимуса. Как сказала Елена Николаевна: "Все вроде бы пока неплохо. Отторжение есть небольшое, но оно приняло хроническую форму. Через годик посмотрим сосуды, тогда и будем думать, что и как. Пока все оставляем, как есть".

Дома я узнал, что с работы пришло уведомление. Нужно было приехать в офис и закончить с формальностями увольнения, забрав трудовую книжку. Пришлось опять просить маму поехать со мной. Одному еще было сложно.

Утром следующего дня, позавтракав, мы сели в метро, где нам опять никто не уступал место. Потом пришлось ждать автобус. Потом еще минут пять идти пешком. Я уже и забыл, как добираться до офиса своим ходом. На машине это получалось куда быстрее.

- Мам, ты тут побудь в холле. Вон можешь кофе бесплатно выпить из автомата, а я схожу быстро заберу книжку трудовую.

- Хорошо, сынок. Я тут подожду. Если что, звони.

- Да не беспокойся.

Я поднялся на лифте на пятый этаж и в отделе кадров забрал книжку без всякого шума и пыли, потому что, оказывается, все уехали на тренинг в Казань. Девушка-стажер открыла сейф и достала тонкую белую папочку с моим договором и моей зеленой книжкой. Я поставил подпись, пожелал всего хорошего и ушел.

То, что шанс встретить кого-то из начальства, а тем более Ирину, снизился до нуля, меня радовало и поэтому перед тем, как навсегда покинуть этот офис, мне захотелось последний раз посидеть в моем любимом кресле на ресепшене, где и началась блестящая карьера Максима Еременко.

Открыв железную дверь, я прошел по тускло освещенному коридору, дошел до ресепшена и плюхнулся в свое любимое кресло.

- А вы, позвольте спросить, кто? - оторвавшись от папок с договорами, спросила незнакомая мне девушка.

- Я Максим, а где Света?

- Кто такая Света?

- Она до вас работала. Два месяца назад она еще была тут.

- Не знаю. Я недавно работаю. Наверное, уволилась.

- Понятно, - многозначительно сказал я. - Жаль. Мы с ней дружили. Она тут почти со времен "Большого взрыва" работала. Странно, что ее портрета нет среди этих лозунгов.

- Все-таки можно узнать, кто вы и почему в маске?

- Я тут когда-то работал, а в маске, потому что не хочу, чтобы меня камеры вон те записали.

- Не шутите так, а то я вызову охрану.

- Ладно, шучу. Так, значит, все на тренинге, да?

- Нет, не все. Часть новых сотрудников сейчас в конференц-зале учат устав.

Тут дверь с шумом открылась, и появился совсем молодой парень в новеньком отглаженном костюме.

- Лена, не знаете, где можно взять материалы по ведению переговоров? Хочу и их проштудировать, пока есть время.

- Во втором шкафу посмотрите.

- Ага, спасибо.

-Сколько тут работаю, вечно все куда-то спешат, гонятся друг за другом. Смотришь: приходит молодой красивый парень. Он тебе привет, комплимент, улыбнется еще. Глаз радуется за такого человека, а потом проходит время и не узнать вообще.

Непомерным грузом, почти к земле прижатый, бредет по коридору новоиспеченный начальник. Буркнет что-то себе под нос и дальше идет. Проходит еще год или два, и человек вообще исчезает. Будто свеча сгорает. Страшно все это. Вот и ты таким же становишься, Максим.

- С вами все хорошо? - спросила Лена. - Может, воды?

- Нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду. Удачи и успехов в полях.

- До свидания.

Я прошел по коридору, открыл дверь и покинул офис.

- Ты не знаешь, кто этот больной в маске?

- Не знаю, - ответила Лена. - Пора бы электронный ключ уже сделать на вход.

- И не говори. Ладно, я ознакомлюсь с талмудом, а то Ирина сказала, что на тестировании пощады никому не будет.

- Ирину можешь не бояться больше, я документы на ее увольнение готовлю. На тренинге перед всеми сообщат ей. Вот не завидую. Она еще даже не догадывается.

- А кто же вместо нее будет?

- Катя какая-то. Не знаю, даже кто это. Она только через пару месяцев придет к нам работать. Есть слухи, что будет слияние, что будет много сокращений старых сотрудников, а эта Катя придет из той компании руководить вами, новичками.

- Новая метла хуже старой метлы...

- Ирина мне перед отлетом на тренинг сказала, мол, Лена, не прощаюсь, а из принтера уже договор вылетел на подпись директору об ее увольнении. Так что метлы эти тут уходят незаметно. Сегодня пан, завтра пропал.