Дороги души

Дэвы третьего подвида

Дэвы третьего подвида создают внешнее будущее временных методов душевного блага. Как внешне будут выражены страсти эмоций? Эмоциональная страсть определит внешние действия, обусловленные этой страстью. Внешний результат страсти – развлечения. Дэвы третьего подвида создают развлечения!

Я сижу в столовой, в большом светлом зале. По радио звучит песня совершенно заурядного содержания: кто-то в кого-то влюбился, а потом они расстались и так далее. Песня совершенно не привлекает внимания – сознание отсеивает ее как информационный мусор. Вдруг в столовый зал вваливается огромная толпа индийцев. Это индийские студенты, которые приехали учиться в институт неподалеку. Они рассаживаются по столикам и ведут неспешную беседу. Энергетика зала постепенно перестраивается, энергетические потоки образуют новый рисунок и новое направление. Теперь это индийская столовая, а в ней играет индийское радио. Энергетическим усилием я мог бы удержать предыдущие логические состояния и собственное восприятие. Но в том-то и суть, что я плыл по течению, оценивая изменившуюся реальность. Внезапно ощущение песни совершенно меняется! Она стала вызывать в душе щемящее волнительное переживание. Его смысл очевиден: ах, неужели они расстанутся? Неужели они не смогут быть вместе? Ведь у них тогда будет меньше развлечений и чувственных утех! Ах, как я переживаю!

Читатель может вполне, до мелочей, понять и почувствовать данную формальную структуру, посмотрев индийские фильмы. Они пропитаны насквозь этой энергетикой, постоянным переживанием: а будет ли нам хорошо? Будем развлекаться или останемся в бедности? Получим наследство или вот эти нехорошие персонажи помешают нашему благополучию? Найдет ли главный герой своего брата? Ведь только это может их сделать счастливыми!

Как вы уже, наверное, заметили, сборка основ дэвов всех подвидов сводится к одному и тому же вопросу в разных проекциях: благополучная судьба.

Притча о нищем калеке

Далеко-далеко за горами и лесами лежала страна, где полуденный зной плавно превращается в вечернее марево, а во влажных лесах роятся насекомые, плотной завесой застилая солнце.

Там, возле колодца на перекрестке сидел калека-нищий. Еще в молодости лишился он кисти левой руки. В стране процветал языческий культ дэвов, поэтому нищий просил подаяние, ведь даже здоровый здесь мог заработать лишь жалкие гроши на мучную тюрю и грязноватую воду. Нет, безусловно, – вода была чиста. Ведь суры сказали, что она несла благо, а значит, так оно и было. Но статистика смертей от кишечной палочки и других инфекций не утешала бы, если бы здесь знали о том, что такое статистика.

Этот нищий имел редкое счастье: каждую неделю к нему прилетал дэв и утешал его, жалея за покалеченную руку и язвы на худом изможденном теле. И от тех жалостей еще более убогим чувствовал себя нищий, еще более бессильным. Как-то раз он попросил в отчаянии: о благой сур, мыслящий по-благому, возделывающий счастье – под силу ли тебе исцелить мою руку и язвы? Под силу ли помочь моей беде? Сказал дэв строго: увы, невозможно совершить такое чудо. Я могу лишь облегчить твои страдания.

В одну из жарких ночей нищий проснулся от сияния ярких огней: как будто сами звезды спустились с небес, так казалось ему! Вихрем, чернее, чем сама ночь, – ведь ни один фотон не мог вырваться из искривленного поля – спустился с небес звездный корабль! Очертились его контуры и спустились, расстилаясь полотнами серебряной дымки. Упал на колени нищий, вскричал: сжальтесь – не губите меня, не троньте. Я нищий калека: пожалейте.

Ему ответил голос, который расщеплялся на три тона: мы – носители истины, мы пришли сюда, чтобы исцелить эту измученную планету. Знай: на тебе печать благосклонности света, ты первый, кого мы увидели, и начнем с тебя. Законы планетарных миров различны, и здесь пока многое нам недоступно. Мы не можем пока совершать здесь то, что не плоть от плоти корабля. Но мы начнем, мы – смиренные подвижники. В тот же миг впал нищий в глубокий сон, а местность на многие километры вокруг корабля – как будто замерла. Трое же прилетевших предались подвижничеству, познанию в добром, открывшись свету. Они стали так чисты, что сделались почти прозрачными. Долго путешествовали они среди необозримых лабиринтов знаний. Наконец, совершив подвижничество, они достигли нужной степени детализации местных истин. Первый жрец изрек: я познал истину – этот мир имеет геометрические центры вращения и балансы гравитационных сил. Равновесные балансиры, моторы, основанные на симметричном вращении породит эта истина! Изрек второй жрец: я познал истину – контакт порождает энергию – здешние формы жизни основаны на окислении. Развитие и изучение структур живых клеток порождает эта истина, весь сонм познания живого мира. Изрек третий жрец: внешнее течение порождает молнии. Открыл я, как хаос переходит в здешний мир: энергосистемы, силу молнии покорим мы теперь! И проснулся тогда нищий! Глядь – а рука у него здорова и цела, кожа чиста, а лицо пылает жизненной силой.

Негативные черты дэвов третьего подвида, обусловленные стагнацией основы

Гордыня эмоциональных развлечений наполняет сура болезненным жалостливым переживанием. Но такая формулировка описывает лишь отчасти его реальное состояние. Я предлагаю нечто лучшее: текст, наполненный энергетикой стагнирующего дэва третьего подвида.

Естественно, автор этого текста – не я. Нашел его на сайте, среди протестов по жестокому обращению с животными: китайцы в промышленных масштабах пытались получать необходимые химические компоненты из медвежьей печени. Проблема заключалась в том, что для отбора желчи было необходимо операционное вмешательство по внедрению в желчные протоки соответствующих деталей. Цитирую:

«Я был вынужден вернуться в помещение для медведей. Четверо рабочих притащили медвежонка, от страха он ревел. Увидев меня, он сразу узнал, и в его глазах появилась надежда. Я не смог сдержать слезы. Вдруг медвежонок упал и встал на четвереньки передо мной, моля о пощаде. Чжан помахал рукой и операция началась. В целях экономии, при операции не используется анестезия. Медвежонок лежал, смотря в потолок, и начал громко рыдать. Это было так трагично, что вызвало у меня боль в сердце, и мне казалось, что он звал на помощь маму. В это время большая медведица гневно зарычала, медленно раздвинула решетки своими лапами и вылезла из клетки. Рабочие так испугались, что разбежались во все стороны. А я тогда от шока не смог сделать и шагу, уже не говоря о том, чтобы куда-то убежать или спрятаться, ноги мои окаменели. Но медведица даже не посмотрела на меня, она быстро подошла к медвежонку, пытаясь развязать толстые веревки своими неловкими лапами, но бесполезно. Она только держала, обнимая медвежонка и облизывая его слезы и кровь. Медвежонок плакал, как будто просил маму спасти его. Вдруг она заревела, начала душить медвежонка своими сильными лапами. Душила сквозь слезы и рев. Когда медвежонок умер, она разодрала свою шкуру, и в итоге сорвала и вытащила железную трубку вместе с желчным пузырем.»

В данном тексте мы можем видеть прямую пропаганду самоубийства. Индийские веды полны историями о том, как дэвы, видя что не смогут жить в развлечениях на награбленном – совершали самоубийство. Или, наоборот, ради благополучия и счастливой жизни – убили, предали, разрушили, подставили – а потом что эти развлечения? Душу за них не купишь. За такие преступления дэвы попадали в ад. Ведь самоубийство – тягчайший грех. Самоубийство – это концентрированное непреодоление, концентрированная гордыня.

Понимаете, речь тут не о жестоком обращении с животными. Естественно, надо как-то решать эту производственную проблему иначе! Речь о состоянии души всех персонажей рассказа. Для наблюдающего операцию все затмила мирская жалость к медвежонку. Для медвежонка – мирская жалость к себе. Для матери мирская жалость к медвежонку привела к желанию убить собственного сына (!!!). А мысль о том, что эти лекарства потом спасут тысячи жизней и не животных, а больных китайцев (которые страдают от боли больше, чем от трубки в желчном протоке) – даже не коснулась сознания наблюдателя. И если бы туда привести больного китайца – он не пожалел бы его. А знаете, почему? Потому что китаец терпит боль стойко! Действительно, зачем его тогда жалеть? Подумаешь!