За закрытыми дверями. Вы бы мне поверили?(СИ)

Так мерзко чувствовать всё это. Я даже знаю её следующую отговорку: "Ну, ты ведь болеешь". Ненавижу. Бросила. Просто бросила. Раз бросила, значит, никогда не понимала. Чужая? Нет.

Некоторые кончают самоубийством от таких стрессов. Стрессы, какая глупость. Совсем не то. Просто пустота. Я никогда не умру. Сама. Вот и вся моя сила. И на том спасибо. Надо только научиться... Да нет. Не хочу опять становиться бесчувственной. Мои отношения с окружающим миром всегда обратно пропорциональны нашим отношениям с ней. Когда я любила её, весь мир был чужд, ненужен, холоден. Теперь, когда ей плевать, я уже не отношусь с мнимым презрением ко всем и вся, но что-то сломалось во мне. Мне тогда тоже бывало больно, там всякие Дани, Антоны, кто-то ещё... А теперь больно всегда, больно не от тех, которые никогда не были близки, не от тех, которые никогда ничего мне не обещали, больно от самой родной и самой нужной. Понимаю - неоригинально, понимаю - скучно. И вы поймите - чертовски больно.

Опустошённость.

Я начинаю думать о том, как буду жить без неё. Как буду жить одна. Одна. Красивое слово, правда? Од-на. Одна. Одна. Одна. Одна.

Одна жизнь, одна смерть. Без лишней боли, без лишних потерь.

Опустошённость.

Меня всё ещё трясёт. Знаете, мелко-мелко. Просто дрожь. Мелкая, противная как первые осенние дожди. Холодная, но почти незаметная.

Опустошённость.

Прошла ещё неделя, у нас каникулы. Что произошло с позапрошлых выходных? Давайте по порядку. Была очень трудная, напряжённая неделя учёбы; количество контрольных, тестов, проверок, увёртываний, шпор, придумак и выкручиваний мне не сосчитать. Заматалась я безумно, зато оценки у меня отличные - пятёрок аж больше чем у Маши, благодаря которой, собственной, треть из них получена. Да, учёба... А после учёбы, закончившейся в субботу, было, что весьма логично, воскресенье. Было второе ноября. Был Марш против ненависти.

Узнала я о нём давно - он проводится ежегодно с 2004 года, и слышала я о нём как минимум года полтора-два до нынешнего времени, но марш, приуроченный к памятной дате одной из жертв ненависти, приходялся мне на учебное время (как и большинство митингов, акций, встреч). И вот радостное событие - я успеваю! Да ещё и в тот день же, когда я собралась прийти в одну из мелких ячеек большого ЛГБТ-сообщества. Запланировала и пошла.

В составе колонны из трёх-четырёх сотен человек наша радужная часть составляла примерно треть. Подготавливали флаги, крепили плакаты прямо на месте, прошли под мелким градом за сорок минут. Было достаточно волнительо, марш прошёл удивительно спокойно, не принеся за собой ни драк, ни задержаний, ни трагических последствий (как было год до этого, когда на следующий день было совершенно нападение на "собрание", куда я теперь хожу). До этого я попросила адрес, узнала место проведения наших встреч, и, собственно, задача после марша состояла в том, чтобы провести где-нибудь пару часов. Выбор пал на одно из любимых и "родных" кафе, где я ловко заняла последнее свободное место - видимо, оно меня преданно ждало. Мило проведя время наедине с самой собой, я поехала к месту встречи. Времени было ещё навалом, так что я решила позвонить Тане. Вместо вопросов почему да как, жёстко заваливала её "не верю" и расписывала, что ей плевать. Говорили минут двадцать (я говорила), закончили молчанием после того как я сказала: "Отличное окончание двенадцати лет...последний шанс с намёком на то, что больше мне, в общем-то, и не надо...ты же понимаешь, что лучше не заканчивать разговор на такой ноте...ладно, я тоже помолчу пять минут...". Как-то так, нерадостно.

Последние десять минут разговора происходили непосредственно под (точнее, над) окнами нашего места. Пришла туда к шести, народу было довольно много. Там очень мило, не то чтобы прям уж уютно, но что-то в этом месте есть. Прихожая - курилка, прохладное место с лесенкой и железной дверью и нарисованными берёзами на стенах, затем широкий недлинный коридор с фотографиями на стенах. Оттуда можно свернуть в кухню, где стоит стол с печеньем, водой и кучей грязных или полным отсутствием чашек. Оттуда можно попасть в основную кухню-столовую (там стол). Огибая эту кухню по преждеупомянотому коридору, попадаешь в просторный светлый зал для мероприятий. Слева от входа стоят два стола - один свободный, на втором покоится проектор, оба они окружены н-ным количеством стульев. На стене полотно, на который отображают проектор. В правой части зала стоят два дивана и маленький передвижной стол с печеньками. Скромно, но аккуратно. Закрывая окна, весит баннер с прошедшего марша: "Все разные - все равные".

Главным образом я могу описать это место, общество, общение, времяпровождение комфортным. Главное слово. Не уют, не спокойствие, не удобство, а вот это маленькое иностранное слово. Просто комфортно. По приходу, сняв пальто, я пошла в курилку (я не курю, просто не знала по началу куда деться), там сидело несколько человек и их снимали на камеру, что я поняла минут через десять после прихода. Лесбиянка, трансгендерная женщина, и два гея. Мой мозг взрывался. Всё, что несколько лет существовало в моей жизни где угодно: в литературе, в фильмах, сериалах, на картинах, в рисунках, в голове, на противоположной стороне улицы (за границей, разумеется) - всё это вдруг ожило и стало реальностью. Можно не прокручивать в голове сотни ответов, каждый из которых подходит только один раз и только для определённого человека, можно расслабиться и быть собой. Манерные и обычные мальчики, более развязные и спокойные девушки. Всё странно гармонично, даже в нашем небольшом обществе собрались разнообразнейшие представители: от буча до сучки-парня. Комфорт. Никому не нужно что-либо объяснять, де-факто всем известно, кто и что ты. И это прекрасно.

На самом деле полвечера мы играли в настольную игру (ну малая часть всех нас), я увидела дувушку именно того типа, который мне нравится (правда, не смотря на то, что даже обе участвовали в игре, я и имени её ен узнала, только взглядами через пол зала впоследствии перекидывались), потом смотрели фотографии и видео с марша и читали про него в прессе. На удивление отзовы были сверх-положительными, нашу часть колонны особенно выдляли, называя самой организованной, а наш лозунг и вовсе практически все издания приняли как главный лозунг всего марша. А потом был телемост с активистом, который пострадал при прошлогоднем нападении и летом уехал в США. В общем, день был насыщенный, радостнй и комфортный.

Пришла домой на час позже, хоть и предупредив. Просидели с мамой до двух часов ночи. С заковырками рассказала ей про марш, про встречи, рассказывала (опять) про ЛГБТ и всякие мелочи. Словно второй каминг-аут совершила. А она попросила взять её на следующий марш. Миленько. Ну, правда, сиё действо нас ожидает только первого мая, а там посмотрим. Я не против. Ещё бы Таню взять. Вообще хотелось бы, чтобы лучшая подруга могла бы быть со мной в этот момент - когда я впервые вхожу в родную ненатуральную среду. А то даже моя главная соратница стала нести какую-то ересь про то, что геи да лесбиянки стремятся выставить на показ свои отношения.

Ах да. А в ночь на воскресение мы с мамой тоже говорили. Точнее, я рыдала два часа, в истерике и абсолютно нервном состоянии. Из-за Таня. Даже расписывать не хочу, насколько это было ужасно. Собственно, разговора и не вышло. Не могу доверить глупому и, оказывается, слабому человеку, саму себя. Не хочу. Никому не верю, никому не доверяю. Даже Маше сегодня не стала отвечать, настроение пропало.

Зашла на Танину страницу. Ей настолько не плевать, что время, которое можно было потратить для доказательства её волнения о наших отношениях, она провела хрен знает где хрен знает с кем. Да, Таня, я безусловно могу тебе верить. Как уж тут не поверить-то! Сука. Сколько можно боли-то причинять? Не понимаю. Близкий, неравнадушный человек...да даже и равнодушный не может столько боли причинять! Но она ведь не ненавидит меня? Потому что я не знаю, не понимаю, чем заслужила такой боли. За что, чёрт возьми? За то что "никогда не оставлю"?