Дети Шини (СИ)

Для нас с Настей я выбрала комнату с темно-коричневыми обоями и крупными цветами жасмина, потому что она находилась на третьем этаже, прямо над залой, и в ней проходила труба от камина. Не могли же мы продолжать ночевать, как на вокзале. А ещё там стояла одноместная деревянная кровать с высокой спинкой, и оставалось перетащить вторую металлическую койку из хозяйственной комнаты, чтобы получился отличный двухместный номер.

В итоге, неисследованной оказалась только левая часть коридора на третьем этаже, которая заканчивалась запертой дверью, ведущей в угловую башню. И сколько мы не пытались её открыть, ничего не получалось.

Неожиданно выяснилось, что у Герасимова бывают приступы трудовой деятельности, а руки растут из правильного места, потому что пока на него никто не смотрел, он разобрался с водяными баками в гараже и запустил воду по трубам и батареям. А потом, когда оказалось, что в ванной на первом этаже кран сломан и течет, заменил его на кран из неработающей ванны.

В кладовке возле кухни Марков обнаружил несколько мясных консервов, банку засахарившегося мёда, сгущенку, мешок с отсыревшей и заледеневшей гречкой, пакет жуткого цвета муки, добавил к этому то, что осталось у нас, и пересчитал. Затем составил список допустимой каждодневной нормы на человека и выдал его Насте. Оказалось, что продержаться на том, что есть, мы сможем максимум неделю, поэтому вопрос "откуда брать еду" по-прежнему остался открытым. Воду, как и раньше, решили растапливать из снега, для чего Якушин притащил из гаража две большие пластиковые бочки.

Амелина было решено переселить в мансарду. Тепло, светло, и никому мешать не будет. Вероятно, раньше там была детская: низкая кровать, узенькие полочки лесенкой, комплект из трех разноразмерных сундуков с мягкими игрушками. Варварский набег её почти не коснулся.

Пока мы с Настей немного убирались, Амелин сидел, не снимая пальто, по-турецки на деревянном полу посреди мансарды, пристально следил за нашими действиями и умудрялся ещё беспомощно шутить о том, что для него никто так никогда не старался. С утра ему было значительно лучше, и он уже даже рвался нам помогать. Из решетчатого стенного шкафа мы достали немного отсыревшую подушку и хотя не свежие, но всё же относительно чистые простыни.

- Странно, что в этом доме никто не живет. Если бы у меня был такой дом, я бы никуда из него не уехал, - сказал Амелин, со стаканом чая в руке перебираясь на застеленную кровать.

- Может, хозяева умерли? - осторожно предположила Настя.

Он неопределенно пожал плечами:

- Хозяин - дядя Герасимова, а тот не умирал. Во всяком случае, Герасимову про это неизвестно.

- Тут такое место, где вполне могут жить любые призраки, - заверила нас Настя. - Просто наверняка должны быть.

Она сидела на большом сундуке, я пристроилась на подоконнике.

- Никого здесь нет, - на удивление серьёзно сказал Амелин.

- Откуда ты знаешь? - подозрительно спросила Сёмина.

- Если бы были, то я ночью услышал.

- Не выдумывай, - сказала я. - Типа ты можешь услышать призраков? Они же на то и призраки, чтобы быть неслышными. Тем более, ночью ты спал, уж это-то я точно знаю.

Он сделал глоток чая и насмешливо улыбнулся.

- Не знаю, о какой ночи ты говоришь, но когда я проснулся, спала как раз ты. Я ещё тогда очень удивился. В первый раз видел, чтобы люди предпочитали спать сидя.

- Очень смешно. В любом случае, из-за храпа Герасимова ты вряд ли мог бы что-то слышать.

- Так, я же вышел в коридор.

- Ты опять ночью в бреду бродил по дому? - поинтересовалась я.

- Ничего я не бродил. Просто захотел в туалет, или это только в бреду может случиться?

- Нет, тут определенно должны быть призраки, - Настю явно захватила эта тема.

- Ты серьёзно? - Амелин недоверчиво улыбался.

- Да, я чувствую, что это мистический дом. Может, в нем сто лет назад ревнивый муж отравил неверную жену или наоборот, несчастная женщина покончила с собой из-за неразделенной любви.

- Настя, прекрати, - попросила я. - Мне и так не нравится, что здесь такой тусклый электрический свет, что он не освещает углы комнат и едва горит в коридорах.

- Ты боишься призраков? - интерес Семиной разгорелся ещё сильнее.

- Ну, не совсем призраков. Я не знаю. Просто того, что там есть в темноте и смотрит на нас оттуда.

- То есть не мертвецов? - как-то разочарованно уточнила Сёмина. - А вот я ужасно боюсь кладбищ и покойников. Мне иногда даже кажется, что они ходят среди нас, как обычные люди. В этом доме наверняка кто-нибудь умер, может и не очень давно. Может, этот самый Герасимовский дядька и не уезжал вовсе, может он скончался прямо здесь и мы обнаружим его скелет в одном из шкафов?

- Настя!

- Да? Ну, ладно. Ну, а может, он убил её и спрятал в подвале? Или утопил в колодце или...

- Мне кажется, ты много смотришь разного кино, - мягко оборвал её Амелин. - В жизни всё гораздо страшнее.

- Ладно, - она как будто немного обиделась. - Но они скорей всего живут в той боковой башне.

Никогда бы не подумала, что Сёмина может быть такой вредной.

- А хочешь, я расскажу тебе одну реальную историю? - таинственным голосом предложил ей Амелин.

Сёмина зачарованно распахнула глаза, боясь услышать эту самую историю и одновременно ожидая её.

- Давай.

- Иди сюда, - он похлопал по матрасу рядом с собой, и она послушно перебралась к нему.

Я села напротив них на овечий ковер.

- Было мне лет тринадцать, и мама сказала "мне сегодня позвонили из ателье и сообщили, что юбка, которую я у них заказывала, уже готова, но я сама совершенно не успеваю съездить за ней", - он приостановился, чтобы убедиться, что мы слушаем и, слегка улыбнувшись, неспешно продолжил. - Короче, дала адрес, деньги и я поехал. Сначала на метро, а дальше нужно было на автобусе. В общем, сел я на него и по дороге понял, что еду куда-то не туда, спросил у женщин в автобусе, они велели пересесть на другой маршрут. Я пересел, и всё равно что-то не то. Еду-еду, а в салоне кроме одного пьяненького мужика - ни единой души, да и темнеет уже. Мужик меня заверил, что тётки всё перепутали, и на этом автобусе я точно никуда не приеду. В итоге, сошел на первой же остановке. Лесная полоса, тишина, уличный фонарь едва горит. Достал телефон - позвонить матери, что заблудился, а связи нет. В общем, перешел на другую сторону, чтобы обратно поехать, и тут вдруг останавливается возле меня красная Ауди-6, а за рулем такая роскошная брюнетка в белом платье сидит. Волосы до попы, глаза синющие. И платье с таким вырезом, что я не сразу даже смог ответить, куда мне нужно ехать. Она взяла листок с адресом и говорит - о'кей, давай подкину, и смотрит так, словно я ей понравился. Ну, а мне тринадцать лет, и я таких красивых девушек в жизни не видел, так что конечно упрашивать меня не пришлось. И мы поехали, а через какое-то время она вдруг сообщает: "я тебя обязательно отвезу в ателье, только сначала мы заскочим ненадолго в одно место". Пришлось согласиться, выхода-то у меня не было. А на зеркале у неё висел брелок - бильярдный шар с цифрой восемь, и он так монотонно болтался из стороны в сторону, что я смотрел, смотрел и невольно задремал. А когда проснулся, то обнаружил, что машина стоит на обочине, кругом тишина, темнота, а девушки рядом нет.

- Боже мой, - невольно ахнула Настя. - Как же это тебя так угораздило?

- Ну, я вылез из машины, осмотрелся, увидел вдалеке слабое белое свечение и пошел на него. Иду, иду на автопилоте спросонья ещё, как вдруг понимаю, что под ногами сырая рыхлая земля, а кругом могилы, кресты и надгробные плиты. И так мне не по себе стало, хотел, уж было, вернуться, как вдруг передо мной та самая девушка, и я понимаю, что свечение идет от её белого платья. Сидит на коленях, низко-низко склонившись над могилой и что-то там в ней делает. Подхожу к ней и спрашиваю "что случилось? Почему мы не едем?", а она вдруг как резко обернется, и я вижу, что весь рот и пальцы, и даже зубы у неё в крови. Смотрит с такой тоскливой мольбой и руки ко мне протягивает, а вдруг как закричит нечеловеческим голосом: "отдай своё сердце"!