Дети Шини (СИ)

А затем началось. Бесконечная белизна: леса, поля, небо, дороги, а вместе с ними - бензозаправки, придорожные магазинчики, припаркованные на обочинах фуры. Мы кружили, петляли, доезжали, и снова возвращались. Выясняли, спрашивали, всем подряд совали под нос карту.

Так что совсем позабыли, что нам нужно прятаться и оставаться неузнанными. Просто старались держаться, как могли. Петров дурным голосом попевал под радио. Марков загадывал нам логические задачки, отгадывать которые почему-то получалось только у Герасимова. Якушин травил медицинские анекдоты из серии: "глухие хирурги помогают сэкономить на наркозе" или "хирурги одевают маски, чтобы в случае неудачной операции их не могли опознать", и мы с Настей хохотали, как полоумные. Даже Амелин затих и перестал пугать своими удушливыми приступами кашлями. Видимо, снова "очень сильно терпел".

Словом, все были на грани. На последней стадии отчаяния. И чувствовалось, стоит хоть кому-то заикнуться, что всё идет не так, что он устал или передумал, как в ту же секунду наше хрупкое, напускное самообладание треснет и расколется на тысячи малюсеньких осколков. А мы навсегда останемся среди бескрайних полей, на этих чужих дорогах без начала и конца.

Застрявший Жигулёнок попался нам, когда мы решили доехать хоть до какой-нибудь деревни и там уже узнавать дорогу, потому что, по словам Якушина, бензина у нас оставалось совсем мало. Водитель Жигуленка, видимо, пытался развернуться, но его занесло, и машина задними колесами прочно засела в сугробе. Вокруг неё суетилась пожилая пара.

Лысый пухлый мужчина с красным взволнованным лицом и трясущимися руками и высокая, худощавая, похожая на училку, женщина.

Якушин подъехал и сразу велел Маркову и Герасимову идти за ним. Я пошла тоже.

Мужчина сел за руль, а мы стали толкать, но колеса всё равно прокручивались, и вылетающая из-под них мерзкая каша, окатывала нас с головой. Да так сильно, что женщина причитала и извинялась одновременно. Якушин и Герасимов скинули куртки, я тоже взмокла и, хотя парни меня постоянно прогоняли, уходить я не собиралась.

- Ладно, ладно, ребятки, - говорила женщина. - Тут без грузовика не обойтись. Мы бы вызвали кого-нибудь, но в этом районе совсем нет связи. Если вы случайно будете проезжать мимо какого-нибудь населенного пункта, будьте любезны, позвоните в аварийную службу.

- Нет уж, нужно дожать, - упрямо мычал Герасимов, и мы продолжали толкать.

Однако вскоре стало ясно, что, не смотря на всеобщее упорство, ничего у нас из этой затеи не выйдет, и уже собирались вернуться в Газель, как вдруг откуда ни возьмись, появился Петров, обутый в здоровенные ботинки Сёминой, пристроился справа от меня, и со второго же толчка нам удалось выпихнуть машину на дорогу.

Не брезгуя забрызганными грязью лицами, женщина расцеловала нас всех по очереди.

- Какие вы молодцы! Прямо спасители наши. Вы что, из пионерской дружины?

- Откуда? - с иронией переспросил Марков.

- Ну, я не знаю, как сейчас называются отряды молодых людей, помогающие попавшим в беду, - она мило и по-доброму улыбалась.

- Мы просто ехали мимо, - скромно сказал Якушин.

- Не знаю, как вас и благодарить, - мужик пожал все парням руки, а потом полез в карман и достал тысячу рублей.

Мы переглянулись, а Петров даже потянулся, чтобы их забрать, но Якушин резко одернул его.

- Не нужно. Спасибо. Каждый может попасть в затруднительную ситуацию.

- Точно - пионеры, - с уважением произнесла женщина.

Лица Маркова и Герасимова позеленели на глазах.

- А вы случайно не знаете, где находится Капищено? - скороговоркой выпалила я, чтобы те не успели пооткрывать рты.

- Нет, к сожалению, - мужчина развел руками, убирая деньги обратно в карман, и я видела, с какой тоской проводил их взглядом Герасимов.

- А я знаю, - неожиданно обрадовалась женщина. - Моя мама как-то ездила туда к своей подруге. Давно ещё, лет десять назад.

Женщина замялась, но Якушин тут же выдернул из заднего кармана изрядно потрепанную карту и сунул ей.

Выяснилось, что нам нужно повернуть в другую сторону, пересечь трассу и там ещё по просёлочным дорогам проехать километров пятнадцать. Но сейчас пятнадцать километров казались сущей ерундой по сравнению с шестьюстами километрами ночного переезда и бесчисленных петляний по Псковской области.

Всеобщее ликование не смогли омрачить даже нешуточные разборки, которые парни потом устроили в машине. Марков кричал, что Якушин просто выпендрился перед незнакомыми, чужими людьми, а мы свои, родные, целый день не ели. На что Якушин ответил, что понятия не имеет, о чем речь, потому что знаком с Марковым всего неделю, и никаких обязательств на себя не брал. А на Герасимовское "Ну, мы же реально жрать хотим", ответил, что для него это вопрос принципа, и что за помощь деньги брать нельзя. Герасимов про это ничего не понял, а Марков сказал, что с такими принципами Якушин врачом стать не сможет. В общем, все обиделись друг на друга и замолчали.

Наконец, мы свернули на отмеченную на карте дорогу и наткнулись на указатель "Капищено", чему страшно обрадовались, потому что все уже начали сомневаться в существовании такого места.

Ехать по узкой, заметенной дороге было очень рискованно, мы в любой момент могли застрять, как тот Жигуленок. Но выбирать не приходилось, и, в конце концов, мы всё же добрались до внушительных чугунных глухих ворот. В обе стороны от них, уходя далеко в лес, тянулась высокая кирпичная стена. Мы позвонили в звонок на калитке, постучали в ворота, покричали, но безрезультатно. Вечерело.

Герасимов предложил попробовать перелезть стену, если Якушин, например, поставит его к себе на плечи. Но у того, видимо, на почве усталости, с новой силой обострился приступ крайней порядочности, потому что он наотрез отказывался "проникать на чужую территорию". Его принципиальное упрямство даже мне показалось нелепым, поэтому оставив их спорить втроем на одного, я снова полезла в сугробы, но на этот раз не "на спор", а чтобы попробовать обойти вокруг забора и может быть найти в стене какую-нибудь дыру или второй вход. И, как ни странно, довольно быстро его нашла.

Дошла до конца стены, свернула за угол, и сразу наткнулась на кованую решетчатую калитку. Попыталась заглянуть внутрь, но из-за растущих на территории деревьев, различить, что там внутри, не получалось.

Калитка была значительно ниже стены, и если бы я, например, пошла с Герасимовым, и он меня подсадил, то точно перелезла бы. Но и без Герасимова соблазн оказался слишком велик. Я присмотрела упор для ноги, схватилась рукой за толстый чугунный прут и, оттолкнувшись, подпрыгнула, пытаясь дотянуться до верхнего края калитки, однако нога в первую же секунду соскочила, и я шлепнулась. Попробовала ещё раз, уцепилась за другой прут повыше, и даже продержалась таким образом пару секунд. На третий раз достала до края решетки, а на четвертый, зацепилась уже обеими руками и повисла. Оставалось придумать, как подтянуться. И тут, я скорее почувствовала, чем услышала, что сзади меня кто-то есть. Попыталась обернуться, но пальцы заскользили, и в этот момент, когда я уже летела, меня кто-то схватил. Я закричала, и мы свалились в снег. Сначала тот, кто меня схватил, а сверху я.

- Ты чего творишь? - прошипел в ухо Якушин, барахтаясь в сугробе.

- Зачем ты помешал? - мне было стыдно, как ребенку, которого застукали за кражей сладостей.

- Хотел поддержать. Потому что ты падала.

- Я не падала.

- Я же видел.

- Ты чего вообще пришел? - мне удалось подняться первой, и я дала ему руку.

Он с горем пополам вылез и отряхнулся. Синяки у него на лице заметно потемнели, но на их фоне зеленый оттенок глаз, казался более ярким.

- Потому что ты ушла и пропала. Зачем ты туда лезешь?

- Чтобы проверить, есть ли кто-то дома.

- Ты понимаешь, что это проникновение на чужую территорию?- завел он опять своё. - Это незаконно и неправильно.