Бог Человек, Истина, Жизнь, Разум (СИ)

4

главные, поэтому запомнившиеся из них, хотя из-за этого настоящая работа приоб - ретает автобиографический, мемуарный характер, что изначально не являлось ее - целью и не является сейчас, но без такого изложения не будут поняты его объектив - ные, жизненные истоки и стимулы к его формированию. Я родился на Украине за год до начала Отечественной войны, в большом про - мышленном городе, в большой еврейской семье - бабушка с дедушкой, мы с мамой и отцом, мамина старшая сестра с мужем, сыном и дочерью). Мама работала бухгалтером, отец экономистом на заводе, дедушка работал до - ма сапожником, тетин муж работал мясником в магазине, бабушка с тетей были до - мохозяйками, т. е. это была обычная семья, в которой мирно уживались еврейские религиозные традиции дедушки и бабушки с празднованием всех еврейских празд - ников, постами, общением их между собой на языке идиш и марксистско-ленинское мировоззрение всех остальных. Война, эвакуация сначала на Северный Кавказ, а затем в Узбекистан, передви - жение на телегах и пешком с бомбежками и обстрелами с немецких самолетов, ког - да родители накрывали своими телами детей, двухсуточное стояние по пояс в мор - ской воде под палящим солнцем на медленно тонущем в Каспийском море после бомбежки пароходе, постоянный голод, единственное питание - высушенные на солнце лепешки из сохраненной бабушкой муки, вывезенной еще из Украины - все - го этого не запомнила моя память полуторалетнего ребенка, остались лишь какие-то смутные, как тени, обрывки образов, а возможно и они сформировались в связные представления и понятия позже под влиянием рассказов взрослых. Точно мои, а не навеянные рассказами взрослых, воспоминания у меня оста - лись от пребывания на Северном Кавказе осенью 1942 г. когда мне было уже 2,5 го - да (пейзаж невысоких гор, покрытых густыми лесами и моя прогулка по лесу с прие хавшим с фронта на несколько дней отцом у него на руках, кружка парного молока, которую дает мне наша хозяйка во время дойки коричневой с белыми пят - нами коровы) и уже совсем четкие, хотя все еще отрывочные воспоминания о пре - бывании в Узбекистане (желтая пустыня, глинобитные постройки и заборы, вино - градная беседка с зелеными гроздьями, муж нашей хозяйки в темно-синих галифе и гимнастерке с тюбетейкой на голове, когда он убил ядовитую змею, подползавшую ко мне, спокойно играющему возле дувала (глинобитного забора), молодое мужское лицо в очках с длинными светлыми волосами надо мной, лежащим в горячем поту в постели (врач, беженец из Польши, наш сосед, лечивший меня от малярии), нашу большую комнату, в которой жили мы все и бумажный тарельчатый радиорепро - дуктор на стене, заросший травой двор, где мы с сестрой играли с нашим одногод - ком, сыном хозяйки разноцветными коконами (мама работала старшим бухгалтером на шелкомотальной фабрике).

5

И уже совсем четкие и полные воспоминания о приезде осенью 1944 г. домой после эвакуации, трехмесячная жизнь в холодном топливном сарае во дворе нашего дома (рядом с кучей угля и дров), который заняла во время немецкой оккупации женщина, работавшая у немцев завскладом и которую выселили из нашего дома то - лько через 3 месяца решением суда и когда она выезжала, мы все смотрели голод - ными глазами как она грузила в грузовик ящики с консервами, мешки с мукой, са - харом и крупой и особенно запомнились мне картонные ящики с электролампами. О моей жизни дома в эти годы я почти ничего не помню, вспоминаются отде - льные фрагменты, но никаких сюжетов. Мама с утра до вечера на работе, и я помню только, что очень скучал по ней и однажды в 8-летнем возрасте решился пойти к ней на работу, на завод и на про - ходной стал просить, чтобы ее позвали из бухгалтерии. В те времена это было ЧП и у нее были неприятности, и она меня дома выру - гала и отшлепала, что бывало очень редко. Запомнился дедушка, вечно сидящий на табуретке с молотком в руках и гвоз - дями, зажатыми в губах с "лапкой" между колен и бабушка, "штопающая" гусей (набивание в клюв гуся кукурузы горстями - так бабушка откармливала гусей на продажу). Помню также тетю, мамину сестру, вместе с семьей, в которой сын (старше меня на 8 лет и дочь на год старше меня) и бабушкой с дедушкой мы жили после войны и которая работала в ювелирторге уборщицей и приносила нам с ее дочерью, моей двоюродной сестрой коробочки от ювелирных изделий заменявшие нам иг - рушки. Уже тогда во мне проявились склонность и способности к изобретательству. У моей сестры была копилка - небольшая глиняная кошка с прорезью в голове для опускания монет и все знакомые и родственники приходившие в гости бросали туда монетки. Сестра и все домашние все удивлялись, какая вместительная копилка, потому, что годами бросали монетки, а она все не заполнялась, и только я знал причину этого - я изобрел устройство для вытаскивания монет и очень часто, когда рядом никого не было) доставал 2-3 монетки и бежал покупать мороженное и газирован - ную воду с сиропом, меня и сейчас поражает эффективность и простота этого "изо - бретения" - квадратик жести размером чуть больше пятака с наклеенной на него с двух сторон липкой бумагой от "мухоморной ленты" (тогда такие вешали в комна тах и мухи к ним прилипали на лету), который привязывался к жесткой проволочке и легко проходил и опускался в щель копилки, монетки к нему прилипали и легко извлекались с 2-х -3-х попыток (иногда срывались и падали обратно в копилку). Приведу еще один смешной пример такой бытовой "изобретательности".

6

В 1976 году мы с 8-летним сыном отдыхали по путевке в маленьком городке Чакви в Аджарии на берегу Черного моря. До революции это была болотистая местность и после революции ее осушили с помощью насаждения эвкалиптовых рощ. Во время нашего отдыха эвкалипты уже были огромными, высотой до 25-и метров деревьями, гибкие и тонкие ветви которых были на высоте 4 - 5 м. от земли. Тогда, да и сейчас эвкалиптовые листья считались прекрасным средством от простуды и в виде чая и вдыханием настоянного на листьях пара, и, конечно, всем отдыхающим на базе отдыха хотелось увезти с собой побольше высушенных листьев, но " видит око, да зуб не ймет", листьев не достать, и их добывали, сбивая палками, понят - но, что много и целых листьев таким способом не добудешь. Я нашел на хоздворе 4-х метровый деревянный шест, забил на одном из его концов длинный гвоздь и доставая этим гвоздем кончик ветки, наматывал его вра - щением шеста на гвоздь, а затем пригибал тонкую и длинную ветку к земле и мы с сыном спокойно обирали с ветки самые большие и качественные листы. Домой мы увезли в целлофановых пакетах кг. с десять сушеного листа эвкали - пта и пользовались им лет десять, а на базе отдыха мы стали самыми популярными отдыхающими, потому, что к нам беспрерывно приходили даже с других баз и про - сили мое "изобретение". В будущей моей жизни я довольно часто использовал эти свои врожденные способности и склонности. Дошкольные и первые школьные годы мне в основном запомнились моей влюбчивостью в девочек в детском саду и в пионерских лагерях (куда я ездил каждое лето со 2-го по 6-й класс и с нетерпением ожидал лета, чтобы ехать в ла - герь) и вечным ощущением голода - самым большим лакомством для детей были тогда корочка черного хлеба, посыпанная сахаром (позже я восхищался тем, как точно показана жизнь людей и сама атмосфера тех лет в сериале моих однофа - мильцев "Место встречи изменить нельзя"). Когда я был в пионерском лагере летом между 3-м и 4-м классом я впервые влюбился в девочку Тоню, которая была старше меня на год, была волейболисткой в сборной лагеря и чем-то пленила меня, хотя и не была красавицей (мне почему-то очень нравились ее ноги со слишком по классическим меркам развитыми мышцами икр). Она дружила и общалась с лагерной "элитой" - дочерьми руководителей заво - да, которому принадлежал пионерский лагерь и тоже была дочерью одного из руководителей. Все эти девочки были семиклассницами и восьмиклассницами и играли в