Утраченные главы (СИ)

Эта секта росла, в ней стали ясно очерчиваться две группы: теоретики и практики. Теоретики вскоре стало тяготить столь близкое наличие практиков, а практиков -- теоретиков. Первые пошли в Жрецы Богов-Близнецов и ушли далеко на запад, вторые -- остались в Инквизиториуме, который рос вместе с сектой и вскоре достиг размеров приличного такого райончика мелкого городка, и назвали себя Инквизиторами.

В Инквизиториуме все время кипела бессмысленная работа, чем он и напоминал муравейник внешне. Окончательно же он стал таковым, когда нашелся умник, назвавшийся Великим Инквизитором.

Великий Инквизитор стал чем-то вроде муравьиной королевы (это такая большая шишка, о которой все слышали, но мало кто видел, зато она есть!).

Все сводилось к новой теории: Великий Инквизитор -- отец-основатель, а все остальные -- муравьи-рабочие. Великий производит новобранцев в инквизиторы. И все. А нет... Еще он основывает отделения Инквизиции в других городах. Чем не муравьиная королева-матка, чья суть только в том, чтобы вырыть новое гнездо для будущей колонии и наплодить себе подобных рангом пониже!

Слово Великого Инквизитора -- закон. Все потому, что у него есть Священный Молот. Куда бы ни направлялся Великий, он всегда несет туда частичку добра -- свой "Банхаммер".

Первым делом Декстер спустился в Зал Молота. Зал, конечно, - слишком громко, но комнатушка весьма просторная. Посреди нее на обсидиановом постаменте возвышалось нечто, наподобие паланкина, на котором, на алой бархатной подушечке, покоился Священный Молот.

Это грозное оружие было слишком тяжелым, чтобы его можно было просто так таскать с собой. Как никак целых три пуда серебра и три килограмма урана в нем! Потому ключевым критерием, которому должен соответствовать кандидат в Великие Инквизиторы, была способность поднять этот молот и ударить им... Хотя бы просто поднять... Хотя бы двумя руками... Ну, уж хотя бы спихнуть его через край паланкина!

Следом за Декстером, все размахивающим повелительным листком, в Зал Молота вошли два носильщика. Они стали по бокам постамента и, поплевав на руки и хорошенько растерев получившееся, взялись за выступающие ручки-перекладины. Поднос с подушечкой и молотом отделился от постамента и, удерживаемый носильщиками, отправился за Великим Инквизитором, который, в свою очередь, уже зашагал дальше по только ему известному списку.

Он зашел в комнату, где обычно дозорные инквизиторы отдыхали после ночных дежурств. Сейчас в ней было около пятнадцати человек, половина из которых, как и полагается, мирно храпела, а другая половина, видимо, недостаточно уставшая, окружив большущую винную бочку, резалась на ней в карты.

Незамеченный веселой братией Великий Инквизитор, дождавшись начала раздачи для следующего круга, аккуратно шарахнул раздающего кулаком по голове, так что тот отправился к спящей половине, и с треском хлопнул повелительным листком по бочке.

Осознавшие, что игра закончилась, принялись следовать предложенной инструкции, то есть ринулись кто в конюшни, а кто в кузню, откуда карету Великого Инквизитора забыли выкатить еще с прошлого раза.

Декстер вышел во внутренний двор Инквизиториума. И зашагал к воротам. Он проходил мимо тренировочных площадок, где рядовые инквизиторы отрабатывали точ­ный удар молотом в челюсть. Мимо небольшого полигона для метания прокипяченных молотов. Мимо цеха по кипячению молотов. И мимо большущей стойки для молотов всех различных размеров и характеристик.

Нет, инквизиторы не любили молоты. Они просто от них были без ума. В прямом смысле. Любой от них после прицельного удара был бы без ума, а всем поступающим в ряды Инквизиции в качестве финального и единственного испытания не очень сильно заезжали в висок средних размеров молотом. Остался живым -- годен. Не остался -- тебя же убило освященным молотом!

За воротам Великого Инквизитора ожидала карета.

Таким транспортным средством мог бы похвастаться только король всех земель Фен­рота, правда, его не существовало тогда. Инквизиция -- это не только веселое заня­тие, но и прибыльное! Очень прибыльное! Очень-очень... В общем, на то, чтобы полно­стью обшить сантиметровым слоем чистого золота карету с колесами общей площадью внешней поверхности в четыре квадратных метра и еще внутри все выстлать бархатом, денег хватало с головой и еще оставалось на пару-тройку дворцов.

Запряжена она была тройкой белых коней.

Вместо кучера использовалась самонаводящаяся связка морковок на золотом шесте. Это еще одно "вредное" магическое изобретение, которое "ненавидящая все волшебное" Инквизиция взяла на вооружение.

- На Изельбург! - в принципе, это было громогласное восклицание, правда, было оно больше похоже на стон задыхающегося человека, у которого полностью высохло все гор­ло от недельного путешествия по пустыне без единого стакана воды, но никто даже не попытался с этим поспорить. И вам не советуем.

Один из инквизиторов-настройшиков что-то подергал в пучке морковки, расчесал зеленые травянистые хвосты ее и скормил три представителя этого корнеплода коням.

Стоило Великому Инквизитору подняться на ступеньку, как тройка заржала и рину­лась вперед. Декстер еле успел запрыгнуть внутрь и захлопнуть дверцу.

XIX

Маги Изельбургской Академии, как приказал Магнезинн, принялись силой вы­водить еще живых людей. Пока одни проталкивали паникующих в двери и закрывали за ними проходы, другие пытались задержать ползущих отовсюду неупокоенных или при­крыть эвакуируемых щитами. Представители оставшихся восьми Академий решили по­ступить благоразумнее и смылись как только обрушился барьер.

Страдамус, взяв оставленные побежавшим выталкивать всех Ксаль Таттуном серебряные зонты и раскрыв их, стал, прикрываясь ими, пробираться к Черному Проходу, через который можно было спуститься и оказаться за одними из Ворот, ведущих на Арену.

С разрушение барьера часть магии Арены улетучилась. Она перестала пытаться ударить Жреца молнией, а созданная местность через минут десять развеялась вместе со всеми трупами, что в ней залегали. Однако новые, которых сумасшедший старик клепал при помощи ножика-лучемета из еще не выведенной публики, никуда не делись.

Если барьер Арены все удары поглощал, то щиты волшебников их отражали. Это только усугубляло положение. Спасая одного, лучи перенаправлялись в другого.

Поскольку сер Карлайл не знал, как работает Арена, и при этом был уверен, что именно его Вызов будет в этот день, Герой, когда началась вся эта неразбериха, был на трибуне.

Как только началась паника и все повскакивали, сер Карлайл тоже вскочил, выхва­тил шпагу и, еще десять минут назад признав в сопровождавшем Жреца существе того вурдалака, о котором только и шли толки, решил во что бы то ни стало спуститься вниз и преподать хороший урок этому ожившему трупу. Сам по себе Жрец с убийственным ножиком его не сильно волновал. Сер Карлайл был заинтересован только в вурдалаке.

"Интересно, он со мною голыми руками будет драться или какой-нибудь костью ста­нет отбиваться?" - думал Герой, пробираясь ко второму Черному Проходу (противопо­ложному тому, к которому направлялся Магнезинн). Честно говоря, сер Карлайл не знал, куда он идет, он просто чувствовал, что надо идти вон к той темной арке. В то время как великий волшебник медленно и очень осторожно продвигался, прикрываясь драгоцен­ными зонтами, Карлайл просто шел вперед, не думая ни о какой смертельной опасности. Исследовательский Центра Магической Академии потом выдвинул предположение, что сера Карлайла защищала аура полного невежества.

Не встретив практически никакого сопротивления (пришлось всего-то проткнуть де­сяток, возможно, живых человек -- ни они, ни сер Карлайл этого даже не заметили), Ге­рой добрался до Черного Прохода.