Утраченные главы (СИ)

Это было что-то наподобие ускоренного воспроизведения кинофильма. Невероятно быстро проходили дожди, дули ветра в разные стороны, падали метеориты. Формировались залежи полезных и не очень ископаемых. Произрастали всяческие растения, они же увядали, перегнивали и образовывали почву. Потом побежали люди. Они что-то таскали, пилили, строили, разрушали, раскапывали, закапывали, опять строили, ограждали, поливали, выкорчевывали и так далее.

Боги, по легенде, создали мир за три дня. А потом еще через три дня они заселили его людьми. Правда, никто не уточняет, какие именно это были дни. А возможно Боги просто миллионы лет балду пинали и только под конец спохватились. Не важно, но суть в том, что Арена повторила весь этот длительный процесс за десять минут. В принципе, это еще раз подтверждало, что магия -- есть дар божественный.

Ветра утихали, можно было уже различить отдельные капли дождя. Время замедлялось и принимало привычный ход. Арена закончила созидание поля боя. И им было...

...Участок заброшенного кладбища.

На полусгнивших могильных крестах восседали, ожидая потехи, старые вороны. Древние склепы, наполовину погрузившиеся в землю, в свете взошедшей под куполом Арены луны походили на спящих вечным сном чудовищ. То тут, то там торчали серые кусты, плодоносящие ядовитыми ягодами. Под толстым слоем перегнивающей листвы повсюду были разбросаны треснувшие могильные плиты.

Трибуны перешептывались. Арена, конечно, выбирала местность случайным образом, и ничего удивительного в этом быть не должно, но все же... Как-то не по себе было всем и каждому.

Зловеще каркнул ворон.

В воздухе, над ржавым столом, установленным когда-то давным-давно неизвестно кем, чтобы прямо здесь, на могиле, выпить за упокой дальнего родственника, вспыхнуло пламя -- на столе возникла высокая серая урна.

(Здесь нужно небольшое разъяснение: Вызовов могло быть очень много и за выделенное время не все могли быть удовлетворены, потому "заявки" вытаскивались случайным образом (В турнире участвовало 64 волшебника (по 7 из каждой Академии и еще один из той Академии, что показала наихудший результат в предыдущем турнире), они разбивались на пары и турнир проходил до тех пор, пока не останется только один, то есть проводилось 63 поединка и Вызовов тоже могло быть не больше, чем 63))

Примечательного в ней ничего особо и не было. В нее последнюю неделю всякий желающий кидал записки с Вызовами, так что все, что можно было, давно было примечено. Серая. Высокая. Продолговатая. Украшена миниатюрными дракончиками в количестве девяти штук. У одного из дракончиков отбито левое крыло.

Над отверстием в урне вскинулось голубое пламя. Оно плясало, подрагивало, искрилось. А потом так же внезапно угасло, и из внутреннего мира урны в мир внешний вылетел то ли лоскуток кожи, то ли обрывок бумажки, то ли что-то вообще непонятное.

Хрустальный шар-громкоговоритель приковал свое внимание (если только можно себе такое представить, но это было так) к парящему ошметку не-пойми-чего, увлекаемому ввысь разогретым воздухом.

Шар был большой. Если вы не страдаете близорукостью, то с легкостью могли бы разглядеть все, что твориться внутри него. Обычно там творится что-то бессмысленное: летят облака, текут ручейки, туман какой-нибудь клубится и прочее в том же духе. Но не сейчас.

Шар засиял. Внутри него отобразился двадцатикратно увеличенный лоскуток непонятной ткани, на котором кривыми бурыми буквами, неизвестного происхождения, было что-то написано.

Зависла минутная пауза. Шар распознавал надписи.

Наконец он объявил:

- Жрец и Пророк Великой Королевы Всея Фенрота вызывает на бой мага Нерольда Желтого (дальше было (не зачитанное шаром): осмелившегося оскорбить Великую и Прекрасную).

Трибуны встретили объявление овациями.

- А вот это мне уже не нравится... - сказал Страдамус, сидящему слева Филициусу Болокомусу.

В vip-ложе у каждого было по персональному хрустальному шару-монитору -- для возможности осматривать поле боя с самых интересных позиций. А пока ничего еще не началось, каждый шарик показывал изображение записки-вызова.

- Зачем же он крысу-то изуродовал? - внезапно спросил магистр Оророрус. Он был специалистом по написанию волшебных шифров (здесь его забывчивость только играла всем на руку) и мог с первого взгляда определить из какого дерева была изготовлена та или иная бумажка и сколько соли добавили в чернила.

- О чем это вы? - до Болокомусо еще не дошло.

- Он написал Вызов на крысиной коже... - объяснил Страдамус. - Ее же кровью.

- Беда. Быть, - добавил Ксаль Таттун, сидевший позади и опиравшийся на два сложенных клинообразных серебряных зонтика.

- Я с Вами абсолютно согласен, мастер Таттун... - кто сказал первым, неизвестно, однако поддержала вся ложа.

На Арену в двух равноудаленных от центра точках (лежащих на большой оси эллип­са) выходили два, закрытых огромными черными воротами входа-выхода. Они никуда не вели и не выводили. За ними была лишь маленькая комнатка (по одной за каждыми во­ротами), в которую сразу же перемещался вызывающий (вызываемый).

Не важно, где, когда и в каком состоянии находились противники. Если Арена объявила их, то они мгновенно переносились в эти комнаты и обязаны были выйти, как только во­рота откроются. В противном случае их куда-нибудь выбрасывало... Куда-нибудь в иное измерение...

Северные (Арена большой осью ориентировалась по направлению Север-Юг) Во­рота распахнулись. На влажную могильную землю ступил меховой сапог Нерольда Жел­того. В свете прожектора герой Арены (четырежды чемпион, между прочим) выглядел, как обычно, безупречно. Некоторое замешательство он уже оставил в темной комнатке позади себя, так что все было так как надо. И все-таки... Неужели этот сумасшедший решился его вызвать?.. Нет, он законченный псих.

И да, не подумайте неправильно, Желтый -- это что-то наподобие звания. Всем вол­шебникам по окончании Академии присуждался цвет, что-то там символизирующий. Например, Ксаль Таттун был Красным, Болокомус -- Зеленым, а Магнезинн -- Белым (хотя лично он предпочитал Фиолетовый). Цвет можно было оспорить, но зачем? Это ведь только формальность. Это раньше предполагалось, что маги должны носить одежды соответствующего цвета, но потом все подумали и решили, что это непрактично с экономической точки зрения.

Ворота на противоположном конце Арены медленно заскрипели. Из образовавшейся щели высунулся кривой, похожий на бьющуюся в конвульсиях змею, деревянный посох. Обвивавшие его где-то посередине желтоватые грязные пальцы с изуродованными сыро­стью и несбалансированным питанием ногтями постоянно дергались, так что понять, по­чему посох не выпадает, было достаточно сложно. Затем появилась скрытая под черно-грязным капюшоном голова, знававшая все лужи и овраги от Изельбурга до Лизвилля. И только затем свету прожектора показалась и вся фигура в драном черном балахоне. Слишком часто за последнюю неделю ее видели в городе и прилегающих землях. Слиш­ком часто от нее слышали безумные речи о приближающейся эре Великой Чумы и о том, что только Великая спасет рабов ее. Слишком часто люди, видевшие ее, вертели пальцем у виска. Слишком часто, что бы не узнать ее сейчас.

Это был тот мерзкий безумный старик, что притащил на площадь Согласия ряже­ного мертвеца. Если бы здесь были ценители украшений из Лизербурга, то они бы при­знали в нем дерзкого вора, похитившего Паучий Глаз, вора, который оказался настолько дерзким, что его даже не стали искать. Служанки графа Пифпа, если бы успели спастись из подожженного инквизиторами поместья, сказали бы, что именно этот человек оставил у них Опознавательный Порошок и украл два серебряных столовых ножика. Все местные пьяницы в один голос бы подтвердили, что именно этот человек разгуливал по узким улочкам города в окружении вылезших на поверхность гигантских крыс. Он был здесь, и...

... За ним, держа старика за руку, вышла вторая хорошо узнаваемая фигура. Это был не уничтоженный огнем Нерольда вурдалак, обряженный в черные одеяния, чтобы при­дать ему вид заморской принцессы.