Прозаические миниатюры 2010-2017 гг (СИ)

18 августа 2014

Постфактум

Мне снился сон. Поначалу казался невероятным. Одна в пустой, необъятной комнате с облезлыми стенами, окнами-глазницами без штор, словно лишенных век и ресниц, сижу на прабабушкиной скрипучей кровати в каком-то сдержанном, покорном несозерцании. А может, не хотелось верить в происходящее? Эти пустующие прошлого века стулья, расставленные то тут, то там своим молчанием походили на призраков, застывших в асимметричных позах на облезлом паркете, и словно говорящих мне: "Это мы - свидетели твоей безысходности. Мы были, есть и будем, потому как вечны. Вечные свидетели неизвестности, в которую приходит и уходит человек. Разве ты не знала, что не только смертна, но и мертва на протяжении всей жизни?" Я молчала в надежде скорее проснуться и увидеть себя дома среди родных и близких. На мой истошный крик в комнату вбежала мама, и, тронув холодной ладонью лоб, быстро вышла, вернувшись с влажным полотенцем. Как оказалось, у меня был сильный жар, я никого не узнавала и бредила. Мама не отходила от меня ни днем, ни ночью. Когда температура спала, мне стало легче, но слабость и головокружение еще не давали подняться с постели. Зато я увидела, что все вокруг по-прежнему и жизнь не закончилась. В открытое настежь окно попеременно врывался теплый ветер, май разгуливал по городу, щеголяя летним зноем. Я пропустила зачетно-экзаменационную сессию, которую перенесли на осень. И еще... я вспомнила, что наш однокурсник умер от сердечной недостаточности. Я тайно любила его, он же самозабвенно обожал филологию и учил языки, даже когда лежал в больнице. Все знали, что у него порок сердца и удивлялись его жизнелюбию и ненасытной страсти к знаниям. Когда мы навещали его, большую часть палаты занимали книги. Он никогда не думал о смерти, тогда как дни его были сочтены. Мне не пришлось быть на похоронах и проводить его в последний путь, но передо мной стоит его болезненно-притягательный образ. Выразительные карие глаза на бледном лице казались огромными и всегда искрились радостью. Мне нравилась его долговязость и руки... у него были очень красивые руки, как у пианиста. И вообще его отличала какая-то ангельская красота. Невозможно было оторвать от него глаз. Что говорить, все любили его: и ребята и девушки. Мне бы уйти за ним следом, но думаю, он бы не желал этого никому. А еще... я чувствую его присутствие... И буду жить за нас двоих, несмотря на то, что он был просто товарищем, однокурсником. И возможно, даже не замечал меня. Да разве это важно? Главное, что я любила его...

8 сентября 2014

Попутчики

Вот вроде красивая, эффектная женщина. А замуж так и не вышла... Сколько себя помню, всегда была самостоятельной, мать на меня, семилетку, сестер и братьев оставляла. А как пятнадцать стукнуло, рванула я из глухой провинции покорять Милан. В нашей деревеньке тогда группа киношников над панорамными съемками работала для фильма, ну и приметил меня фотограф. Сказал, грех, мол, такой красоте в хлеву пропадать, и адрес дал. Легких путей не искала, но карьеру сделала, потому как пахала с утра до ночи, а порой и до следующего утра. Выносливая я... Деревенская... К тому же вредными привычками не страдала и не страдаю, и от непристойных предложений всегда уходила, какими бы заманчивыми они не были и каких бы шалых денег не сулили. Была любовь, да избранник мой женщинами не интересовался. А дружить - дружили. Я даже мечтала родить от него, потому как ни к кому сердце не лежало. Сказала. А он мне - не глупи, еще встретишь, а родить можно и в тридцать, и в тридцать пять... В общем, отказал. А я дальше - вкалывать. Мужчин тьма. А личной жизни нет. Ждала, ждала, потом плюнула на все. Будь как будет, думаю. Но если встречу мужчину по сердцу, хоть женатого, рожу ребенка для себя и все тут! Прошло года два-три, я забыла, как отчаяние гложет сердце, как одиночество среди толпы душу рвет. Домой возвращалась, первым делом в душ, чашку кофе на ходу, чтоб до кровати доползти, и засыпала как убитая, - так и не довелось по ночам в подушку пореветь.

Все это я узнал от попутчицы своей, модели. Далекий от гламурной жизни, я полистал при ней парочку журналов, мысленно удивляясь, как такая женщина до сих пор одна. И если бы не случай, никогда бы не поверил, а она вот - передо мной, в одном купе. И несмотря на то, что я с головой был погружен в материалы конференции по квантовой физике, телефон все же попросил, правда больше из боязни обидеть ее невнимательностью, которая и так била через край; я же не совершеннейший идиот, чтобы не видеть, как она выходила на остановках между станциями и вскакивала на подножку вагона в последний момент, решая продолжить путь, и чувствовал, какие душевные силы она прикладывала, чтобы не остаться. Винил себя, свою рассеянность и неопытность с женщинами, постоянную одержимость работой, что закрывала мне на все глаза. Но какая может быть работа в поездке? Да еще в обществе такой женщины? Нет, я совершеннейший идиот по этой части! Как бы то ни было, я прекрасно понимал, что на конференции доложусь и сорву овации, а вот девушку не поддержал ни словом, ни делом: сидел, набрав в рот воды, слушал мимоходом, не ухаживал, даже в ресторан не пригласил. В общем, я постарался исправиться. Попутчица моя заметно повеселела. Меня не задевало, что она еле сдерживала улыбку, когда я был неловким. Например, опрокинул фужер шампанского перед тем, как чокнуться им за ужином. Я не придавал значение тому, что мужчины в ресторане пожирали ее глазами, наперебой посылали ей в'ина от своего стола и скептически оценивали мою наружность. Верно, решили, что я или богат или красавицу потянуло на "экзотику". В принципе, мне не был интересен ход их мыслей. Тем более мою спутницу всё веселило, и она была в прекрасном расположении духа.

Когда же мы разъехались по своим отелям по прибытии в Рим, я вспомнил о ней только после конференции. Долго не мог дозвониться, потому как попадал на съемки, и уже решил было не испытывать судьбу, - как вопреки железному правилу - ложиться спать в десять вечера, все же позвонил. Позвонил и приехал.

Да, мы разные. Очень разные. Но вот уже три года вместе. И мне кажется, Летиция ждет ребенка! Что ж, по-моему, самое время стать отцом семейства. А? Я тоже так думаю.

12 сентября 2014

Две души. Короткая встреча

- Сколько лет прошло... Меня нет, тебя нет... Столетие, говоришь? Я, ты знаешь, спился. Сдох как собака. Закрой глаза - не твоей душе это видеть!.. Зрелище из мерзких... А твой прах поклонник развеял над Москвой с Воробьевых гор, как ты и завещала. Рад за тебя. Особенно, когда печатать стали. Ну, думаю, лучше поздно, чем никогда. Мы ж с тобой по поводу Арсения Тарковского пересеклись, которому ты стихи об Андрее хотела передать. А он, Арсений-то, в больнице лежал и вскоре умер. Я не успел. Ты знаешь - почему. Не придал значение письму, думал, одно из тысяч от придурков-поклонников, которые писали примерно так: "Вознесенский, вышли мне сто рублей, я твой поклонник. Очень нуждаюсь". А когда прочел, уже поздно было. По обратному адресу тебя нашел. Помянуть.

- Да, странное совпадение. 21 мая я отправила письмо со стихами, а 27-го он умер... Откуда мне было знать, в каком тяжелом состоянии он уже был. Даже если бы ты и успел, ему бы и не передали. Ладно, куда я только не посылала эти стихи...

Душа помолчала, а потом вдалась невольно в воспоминания:

- Какой же ты был красивый. Ален Делон. По имени-то редко кто звал, так и говорили: "Пора бы Аделону из винного вернуться?" А ты, особо не торопясь, трехлитровую банку пива опорожнял. Твоя красота и стильная одежда многих вводили в заблуждение. И безрассудные поступки поначалу сходили с рук, но я чувствовала, что ты плохо кончишь, и вздохнула с облегчением (прости за откровенность), когда наше непродолжительное знакомство закончилось. Нас, если помнишь, по большому счету ничего не связывало. Еще раз извини...