н2

Впрочем, его возглас остался без внимания. Стражники были заняты навешиванием городских бирок на мечи караванной охраны, завязывая бечевой вокруг гард и ножен, после чего вбивая ее в деревянные колышки. Законы города чтутся всегда и всеми: свободного оружия в черте стен быть не должно. Правда караванщики ушлые... Никто никогда не найдет в их телегах тайников. Вот и оружие наше основное вне закона и учета. Возглавив процессию, мы направились по главной улице вверх. Люди по пути почтительно расступались, освобождая дорогу. Кстати интересный факт, молодых девушек нам не встречалось. Либо совсем девочки, грязные ли и лохматые или же аккуратно упакованные в несколько платьев, юбок и платков, либо матроны, своими телесами радующие разве что своих мужей. Все сколько-нибудь способные привлечь внимание баронета просто исчезали в окружающих домах да проулках. Смышленый люд знал своего барина.

Дорога наша до базарной площади прошла гладко, спокойно и не быстро. Караваны вообще быстрыми редко бывают. На площади же всё практически встало. Базарный день был на самом пике. Уже часа через два-три здесь будет шаром покати, но сейчас народ, казалось со всего города, пришел за покупками. Женщины с корзинками, мужчины с тележками, аристократы со слугами. Все жители города, имевшие свободную минуту или нужду, были здесь. А, собственно, иных развлечений в городе было маловато, не будешь же круглыми сутками напролет заниматься хозяйством или делами? В трактир честной люд ходит лишь по вечерам. Так что "шопинг" самое древнее "развлечение" простых людей. Хотя вряд ли на него смотрели именно с этой точки зрения в этом средневековье. Народ перед нами расступался очень медленно, обтекая, подобно воде, со всех сторон. Даже грозно глядящие охранники в доспехах, не спасали от проносящихся меж ползущими телегами спешащих горожан. Базар был тем самым невозможным упорядоченным хаосом, где островки спокойствия, лотки продавцов, сменялись бесконечным движением покупателей во все возможные стороны. Все вокруг покупали и торговались, заполняя площадь безумным гвалтом, совершенно не перекрикиваемым далее чем на пару метров. Голос просто гас, увязая в, казалось бы, материализовавшемся воздухе. Лотки с тканями сменяли лотки с фруктами. Посреди них выделялись разные вспышки керамики и деревянной посуды. Где-то сбоку приютились лотки с хлебом и выпечкой. С другой стороны, заглушая бесконечные ароматы города, от лотков с вяленым мясом и рыбой тянулись запахи копчения. Где-то, создавая уголок холода, стояла стойка с речной рыбой, отловленной еще утром. Рыба эта пользовалась популярностью, так как свежее может быть лишь мясо только-только зарезанного поросенка, но по указу старого барона, в черте города это делать было запрещено - слишком много отходов, которыми с радостью пользовались бы в деревне, а в городе это был бы лишь очередной источник возможных болезней и чумы. Хотя, при этом, живой птицей торговали не мало. Клетки с курицами, короба с цыплятами, гуси и утки которым добрый продавец готов по первой просьбе и звонкой монете свернуть шею. Все явно привезенные с окрестных деревень или из квартала крестьян Юстани. Особняком, эдакой основой для кипучей движением фигуры базара, стояли палатки алхимиков. Простые лекарственные взвары и навары, припарки, травы и смеси, ничего особенно серьезного здесь на базаре не было, за таким надо было идти в кварталы мастеровых и искать там. Соседствовали со знахарскими делами различные краски и смеси хозяйственной принадлежности: едкие смеси от паразитов, хитрые смеси для стирки, простые для чистки и прочая-прочая. Вглубине базара можно было найти и молоко, и сметану, и мед, и готовую еду, вроде отпаренной репы, тыквы или капусты. Можно было наткнуться и на лавку с техническими приспособлениями, торговавшую различными пружинами, катушками, простыми механизмами и дорогими измерителями. С краю приютился ряд палаток кузнецов, готовых и лошадей подковать, и доспех справить, и еще что нужно сделать. Там же у них продавались различные кухонные принадлежности, от оловянных ложек паршивого качества до дорогих и прочных ножей. Оружия не было - запрет.

Венцом базара с сегодняшнего утра стал большой караван, полукругом раскинувшийся на противоположной от ворот стороне базарной площади. Под громкие крики Варривера, Тарона и еще парочки человек, всегда занимавшихся зазывательством и продажей, оголили внутренности пары телег с мехами и различными вещами с севера. Успехом он уже пользоваться начал. Люди преодолели ту грань, когда новинку рассматривают, лишь как интересную штуковину, призванную с целью "поглазеть". Сейчас уже прошла пора и первых храбрецов, что-то купивших. Начался этап, когда люди рассматривали новое обстоятельство на своем базаре, как такую же привычную лавку что и все вокруг. Начался смотр, начались торги: началась торговля.

Посреди всего этого скопления жизни, раздвигая людей в специально оставленном для прохода широком промежутке меж лавок, шла наша процессия. Перед баронетом люди, склоняясь, расступались, но стоило крупу его лошади с ними поравняться, как они тот же миг убегали по своим делам далее. С полчаса караван продвигался несчастные сто метров, пока не поравнялся со своими коллегами по дорожному ремеслу. Ивалос, едва заметным движением, велел править к нему.

- Ваша милость! - склонился в "радостном" приветствии Варривер. - Мы вас ждали! Примите наши дары! Это лучшие меха с самого дикого севера, где зимы столь темны и страшны, что человек в мороз может просто превратиться в глыбу льда! - он хлопнул в ладоши, и тот час же один из приближенных торговцев на вытянутых руках поднес к лошади баронета красивую и длинную черно-белого меха накидку. Варривер о таких отзывался, как о заготовках на подарки всяким лордикам: не самые дорогие, но весьма достойного качества. Чтоб, значится, впечатление производить, но не разориться. Такие носят, как ни странно, простые охотники далеких северных племен, что за его родными землями. Шьют их немало и обменивают охотно.

- Благодарю, - поджал губы баронет, проведя рукой по шерсти. Вряд ли ему не понравился подарок, он был достоин и полноценного барона, а не его сынка. Скорее проблема была в компании. Монахи-пленители, это не те, с кем можно чувствовать себя в своей тарелке.

- Не желаете ли осмотреть прочий товар? Для столь высокопоставленного гостя мы с радостью сделаем скидку!

Баронет, все еще с кислым лицом, отказался.

- К сожалению, по пути сюда, меня догнали печальные известия, полностью отбив желание что-то покупать, - надо признать, что даже в такой ситуации он старался держать лицо. Это было бы достойно уважения, если бы лицо его было немного приятнее на вид. Серые затравленные глаза с напускным призрением никак не вязались. - Потому, я вас более не задерживаю.

Сказав это, он кивнул и двинул лошадь в сторону. Мы, его гвардия монахов, все также не отставали от своего билета на ту сторону. Лишь Мифал, поотстав, махнул рукой Варриверу, недвусмысленно указав, что тем стоит пристроиться за караваном наемников и двигаться, пока дают. Тот, не будь дураком, намек понял и, разогнав спевшихся Тарона с Кахметом, спешно погнал народ собираться в дорогу. Толпа городская была недовольна, но на это никто не смотрел. Своя шкура все одно важнее небольшой прибыли. Это к тому, что даже дурак бы догадался о связи монахов с караванами, а баронет-то им явно не был. Положение учит думать. Спустя минут двадцать, наш караван пристроился в хвост оружейному и неспешно двинулся за ним к мосту. Шли они не быстро, но, судя по напряженным охранникам, готовые к драке. Оно было и понятно. Пройдя не более трети пути, миновав давешнее место столпотворения "общества воспомогания двум монахам и вину", теперь уже даже без телеги на дороге, мы с баронетом свернули к замку, оставив караваны самих на себя. Имея грамоты короля, и находясь уже внутри стен, не пропустить их не могли. Разве что... Но оставалось надеяться на лучшее. Нам же еще предстояло спасение двух близняшек, которое, мы надеялись, пройдет также без запинки, как и все дело до того.