Православие. Тома I и II

   Учение о «двух сынах» было в V веке инкриминировано Несторию, которому так и не удалось доказать, что данное обвинение в его адрес неосновательно. Знаменательно, что христологические прозрения Григория Богослова и его богословская терминология, по сути, предвосхитили споры V века, в том числе вокруг термина «Богородица». Несторий отвергал этот термин на том основании, что «Мария не родила Божество». За полстолетия до III Вселенского Собора, осудившего Нестория, Григорий Богослов вынес свой суд по поводу еретических отклонений в изложении христологической доктрины:

   Кто не признает святую Марию Богородицей, тот лишен Божества.

   Кто говорит, что, как через трубу, прошел (Христос) через Деву, а не образовался в Ней Божественно и человечески — Божественно как (родившийся) без мужа, а человечески как (родившийся) по закону чревоношения, — тот тоже атеист.

   Кто говорит, что (в утробе Девы) образовался человек, а потом уступил место Богу, тот осужден…

   Кто вводит двух Сынов — одного от Бога Отца, а другого от Матери, а не одного и того же, тот пусть лишится усыновления, обещанного правоверным. Ибо две природы, Бог и человек… но не два Сына и не два Бога… Кратко говоря, в Спасителе есть одно и другое… но не один и другой — да не будет! Ибо одно и другое едино в смешении — Бог вочеловечился, а человек обожился…

   Кто говорит, что (Божество во Христе) действует по благодати, а не сопряжено и не сопрягается по естеству, тот пусть останется лишенным лучшего действия, но пусть наполнится противным.

   Кто не поклоняется Распятому, тот да будет анафема и да причтется к богоубийцам!

   Кто говорит, что Христос совершенствовался посредством дел и что Он или после крещения, или после воскресения удостоен усыновления… да будет анафема…

   Кто говорит, что плоть сошла с неба, а не взята от земли и от нас, да будет анафема!

   В этом тексте перечислены все основные христологические воззрения, которые впоследствии будут осуждены Церковью. Нельзя не подивиться богословской зоркости Григория, сумевшего диагностировать опасные уклонения от православной христологии задолго до того, как они стали предметом болезненных споров. Четко определив границы, вне которых богослов рискует впасть в ересь, Григорий создал свою собственную сбалансированную и гармоничную христологическую доктрину. Не случайно отцы III и IV Вселенских Соборов обращались к его писаниям, видя в них образец чистого и неповрежденного православного учения о двух природах во Христе.

   Большую значимость для развития православной христологии имели сочинения отцов IV века, в первую очередь опять же Григория Богослова, направленные против ереси Аполлинария Лаодикийского. Как мы помним, Аполлинарий считал, что у Христа вместо ума был Божественный Логос: этот Логос выполнял в Иисусе те функции, которые в обычном человеке выполняют ум и душа. Отрицая наличие человеческой души и ума в воплощенном Слове, Аполлинарий отрицал полноту человеческой природы во Христе, что было замечено Григорием.

   Последний обвинил Аполлинария в том, что, согласно его учению, Христом спасена только половина человека, а не весь человек: если не весь человек воспринят, то «не весь и спасен, хотя весь пал и осужден за преслушание первозданного». Грехопадение Адама затронуло все элементы его человеческой природы, включая тело, душу и ум. Если же Христос воспринял только человеческое тело, а не одновременно также душу и ум, то спасено лишь то, что соединилось с Богом, а «невоспринятое не исцелено». Если Христос был Богом, воспринявшим на Себя человеческую плоть, как некую личину, то Он не был полноценным человеком, и все, что Он совершал как человек, было одним «лицемерным театральным представлением». Напротив, если вочеловечение произошло с целью разрушения греха и спасения человека, то подобное должно было быть освящено подобным, а следовательно, «Он нуждался в плоти ради осужденной плоти, в душе ради души и в уме ради ума, который в Адаме не только пал, но и первым пострадал».

   Соединение Бога и человека в Лице Иисуса Христа не было искусственным и временным союзом двух противоположных природ. Бог воспринял на Себя человеческое естество навсегда, и Христос не отбросил плоть после воскресения: Его тело не перешло в солнце, как думали манихеи, не разлилось по воздуху и не разложилось, но осталось с Тем, Кто воспринял его на Себя. Второе Пришествие Христа, по мнению Григория, будет явлением Господа в человеческом теле, впрочем таком, в каком Он явился ученикам на горе, то есть преображенном и обоженном.

   В первой половине V века наиболее ярким выразителем православной христологии был святитель Кирилл Александрийский, который изложил свое учение в многочисленных полемических сочинениях, посвященных опровержению несторианства. Кирилл прежде всего подчеркивает единство Личности Иисуса Христа — Бога и Человека. Из этого единства естественным образом вытекает наименование Девы Марии Богородицей, ибо Она родила не человека Иисуса, отличного от Бога Слова, а того же самого Сына Божия, от века рожденного Отцом:

    Родившегося от Святой Девы мы признаем и совершенным Богом, и совершенным Человеком, одаренным разумной душою. Поэтому Святую Деву мы называем Богородицей и говорим, что Бог Слово существенно — не мыслью только, а на самом деле — обитал в Ней и что Он, когда Ему было два или три месяца, был Сыном Божиим и одновременно Сыном Человеческим. Особенности же, приписываемые Божественным Писанием то Его человеческому естеству, то Его Божественному могуществу, по нашему убеждению, соединились в Нем в одну личность. Он был один и тот же, когда спал и когда укротил Своим могуществом море и ветры; один и тот же, когда утомлялся на пути и когда ходил по морю и проходил пустыню по Своему могуществу. Итак, без всякого сомнения, Он был Бог и вместе человек.

   Свое христологическое учение Кирилл Александрийский изложил в анафематизмах, направленных против ереси Нестория, а также других наиболее распространенных в IV–V веках еретических интерпретаций соединения двух природ в Лице Богочеловека Христа:

    Кто не исповедует Эммануила истинным Богом и потому Святую Деву Богородицей, так как Она по плоти родила Слово, сущее от Бога Отца, ставшее плотью, — да будет анафема.

    Кто не исповедует, что Слово, сущее от Бога Отца, соединилось с плотью ипостасно и что поэтому Христос един со Своею плотью, т. е. один и тот же есть Бог и одновременно человек, — анафема.

    Кто в едином Христе после соединения (естеств) разделяет лица, соединяя их только союзом достоинства, т. е. в воле или в силе, а не, скорее, союзом, состоящим в единении естеств, — да будет анафема.

    Кто изречения евангельских и апостольских книг, употребленные святыми о Христе или Им Самим о Себе, относит раздельно к двум лицам или ипостасям и одни из них прилагает к человеку, которого представляет отличным от Слова Бога Отца, а другие, как подобающие Богу, к одному только Слову Бога Отца, — да будет анафема.

    Кто дерзает называть Христа человеком богоносным, а не скорее Богом истинным, как Сына единого (с Отцом) по естеству, так как Слово стало плотью и приблизилось к нам, восприняв нашу плоть и кровь, — да будет анафема.

    Кто дерзает говорить, что Слово Бога Отца есть Бог или Владыка Христа, а не исповедует скорее Его же Самого Богом и вместе человеком, так как, по Писаниям, Слово стало плотью (Ин 1:14), — да будет анафема.

    Кто говорит, что Иисус как человек был орудием действий Бога Слова и окружен славой Единородного как существующий отдельно от Него, — да будет анафема.

    Кто дерзает говорить, что воспринятому (Богом) человеку должно поклоняться вместе с Богом Словом, должно его прославлять вместе с Ним и вместе называть Богом, как одного в другом… а не чтить Эммануила единым поклонением и не воссылать Ему единого славословия, так как Слово стало плотью, — да будет анафема…