За закрытыми дверями. Вы бы мне поверили?(СИ)

Я мечтаю, чтобы у меня обязательно были сын и дочь. Навязчивая идея. Поэтому я иногда думаю, а что, если кто-то из моих детей окажется трансгенедерным. Или бигендерным или агендерным или ещё кем-то, кого я в силу неознакомленности, расстеряюсь. Я пытаюсь представить, неужели, видя, что мой ребёнок не чувствует себя комфортно и безопасно в приписываемых ему рамках, попытаюсь настаивать на их соблюдении и ужесточении. Я даже представить не могу такого исхода. Конечно, мне будет обидно. Обидно, потому что я расстеряюсь. Я на самом деле понятия не имею о границах ярлыков "мужчина"-"женщина" и с трудом могу понять приемлимость этих ограничений, не считая навязанных долгими веками традиций я не могу увидеть столь уж принципиальные отличия. Ну, половые органы, физиология, где-то - и психологические апсекты, но это уже тоже напрямую связано с социальными взаимодействиями. И главным вопросом для мен стало бы, что именно позволяет человеку понять, что он родился не в том теле. Но то, что я знаю точно - это не повод не признавать эти чувства. Если я чего-то не пониаю, это не означает, что я должна категорично настаивать на противоположном моему непониманию. Не понимаю - постараюсь понять, о принятии даже не стоит заикаться - это безусловно для меня. Наверное, единственное, чего я не смогу принять в смысле понимания - это полигамия. Я пытаюсь думать об этом в своей обычной манере: эти люди есть и они сами понимают рамки своих отношений, меня это не касается, это не мой вопрос. Но как человек абсолютно моногамный я просто не могу вообразить себе чувства, испытываемые ими. Как не пытаюсь - у меня словно стоит блок.

...

Видели бы вы сегодняшний рассвет. Он очаровательного розовато-сереневого цвета, такой лёгкий и нежный.

...

А когда мы проснулись, я впервые за долгие-долгие годы впервые не остановилась, разглядывая спящую её. Ещё один пункт - вычеркнуть.

После той знаменательной стычки с отцом у меня не было сильного впечатления или тем более истерики. Удивление и ещё большее разочарование, а также усмешка - весь спектр моих чувств в ту ночь. Обсуждая с собой эту ситуацию и отходя от неё, я слышала в голове одну, легко перрекрывающую всё остальное, мысль - That's okay. Именно так, на английском. Она звучала так успокаивающе просто и явилась такой неказистой истиной. Потому что всё нормально, всё хорошо. Бывает хуже, в разы хуже, а у меня всё в порядке. И вообще, что бы ни происходило - всегда бывает ещё хуже. Абсолютно всегда. И с той ночи эту фразу я приняла как свой девиз по жизни - посмотрим, окажется ли он временным или прочно укоренится в моей жизни. Но последние два года эта мысль держит меня, точнее, удерживает - от лишних глупостей, переживаний и даже стыда. Хотя насчёт последнего есть ещё одна - опасная в своём абсолюте, но порою полезная - Лучше стыдно, чем никогда.

В общем, теперь мой девиз висит у меня перед глазами - над письменным столом, аккуратная и простая надпись чёрным по белому, без рисунков, лишних цветов и других изощрений. Потому что that's okay. И если бы я всё же сделала тату - сейчас - то именно эту фразу. Я считаю эту мысль стоящей, потому что в жизни каждого человека случается столько всего, и столькие наши поступки остаются проблесками плохих изнуряющих чувств на долгие годы, но если помнить эту маленькую хитрость, плюс ещё парочку - "Бывает и хуже", "Случается со многими, а с другими - ещё хуже, и люди с этим всё равно живут", - становится чуть легче выность гнет общества и рамок, которыми мы друг друга ограничиваем. Ведь нам присуща привычка придавать значение мелочам, и я всегда думаю, если бы кто-то заметил или узнал, что бы изменилось для меня? Да, пусть кто-то запомнит твой неловкий момент, но...разве это имеет значение? Я тоже видала неловкие случаи, и вы видали - все мы видали. Так что чувство стыда нужно держать под контролем и не давать самим же себя засуживать себя за какие-то повседневные, пусть порой и такие неприятные и стыдные мелочи.

Знаете, пока я набираю это на ноутбуке, внизу под самим текстом - куча оборванных фраз, мыслей. Уже накопилось пара десятков, и сейчас, пробегая по ним глазами, пытаясь найти тему, чтобы начать писать, я чувстввую онемение. Я не могу. Во мне появился какой-то атвоматический блок болезненных вещей. Я не могу начать, потому что треть там - о ней, ещё часть - об одиночестве, ещё - о родителях (разочарованности). Я не могу пока что, с меня хватит. Недавно и так на меня что-то нашло - я опять прочла болезненный, где-то даже пугающий своей откровенностью и живой жёсткостью фик и словно ненадолго окунулась в прошедшие годы с болью, которая заставляла меня валяться по полу, сквозь сжатые зубы рычать от боли и поостоянно пребывать на грани истереки. Я заметила, что последний год - с тех пор как я разуверилась в ней глубоко внутри себя - я всё реже и реже могу просто начать записыать свои размышления, лишь бы не часто возрождать те чувства. В итоге я просто перешла к последовательному описанию происходящего в моей жизни и лишь изредка пытаюсь делиться мыслями, и то - большинство этих "попыток" - связаны ни с чем иным, как ЛГБТКИА+. Финиш, приехали.

Через два дня я уезжаю. Без Эли, не с Таней, и не в лагерь. С мамой в Венгрию. После приезда у меня будет неделя до университета, и только тогда я надеюсь наверстать упущеное - опуститься в омут с головой, вынурнуть и войти в новый жизненный этап. Зная себя, понимаю, что закончим мы с вами не через (боже мой) три недели, а чуть позже, но я постараюсь ускориться. Интересно, сколько вам осталось страничек?

Забавно. Я помню, как в день четырнадцатилетия я думала, и эти мысли сводили меня с ума - до восемнадцати ещё целых четыре года! Четырьмя годами ранее я была десятилетней девочкой, которая только-только начала портить здоровье и психику, а до ближайшего равзвала было, подумать только, даже меньше двух лет. Потом я помню, как с шестнадцатилетия я вдруг стала больше подростком, чем когда-либо, и в семнадцать это прекратилось. И вот уже до восемнадцати не восемь бесконечных лет, а всего лишь четыре месяца, которые пролетят в пару мгновений. Думала ли я, что влюблюсь в Таню, думала ли я, что у меня будет депрессия, думала ли, что буду носить радужную ленту на руке, думала ли я, что буду посещать прайды в других странах, думала ли я, что научусь думать? И как незаметно всё, что было во мне и состовляло меня вылилось и привело к тому, кто я теперь. Как я перешла к залечиванию душевнйх ран алкоголем и даже, кажется, стала курить. Ведь раньше хватало двух пачек на полгода, а теперь - на пару недель.

Думала ли я, что к этому времени я буду пытаться отречься от Тани, от нужде в ней через каждого нового человека, через каждый алкогольный напиток, буду искать забвения в любви к ней.

Думала ли я, что на некоторый срок превращусь в холодную куклу и потом останусь в сознании многих циничной и презрительной, а чувства оживут только на время, чтобы потом умереть.

Нет.

Я и предположить не могла, что всё будет так. Но, если хорошенько подумать, всё, что я вам рассказывала о своём детстве и взрослении - надёжная подоплёка для того, чтобы настоящее выглядело именно так.

...

Когда мы "разговаривали" на балконе, и она сказала это своё: "Я потерялась". Я даже не могла смотреть на неё. Окинула взглядом, но задержать его на ней не могла. И понадобился десяток дней, чтобы я поняла, почему именно после этого молчаливого разговора я совершенно обессилела. Только в ту ночь я наконец-то поняла смысл моего наречения её поведения предательством. Она предала меня, потому что ничто за прошедшие три года не заставило её сделать над собой усилие, чтобы: понять меня. Она слушала, но никогда не слышала. Столько раз я говорила о своей боли и своём отчаянии, но она оаставалась неприклонно глуха. Она сочиняла красивые и громкие фразы, но никогда, ни на единую долю секунды не попыталась измениться для меня. И никогда не признавала этого, никогда не давала мне свободы, всегда удерживала - потому что для неё так было проще, удобнее и понятнее. А обо мне она совершенно не задумалась.